Эвану же спешить было некуда. Он аккуратно снял наклейку со своей коробки и поднял крышку, заглядывая внутрь. В этот момент к нему вернулось забытое ощущение родом из детства, когда под елкой еще лежат подарки, но из-за яркой упаковки невозможно догадаться, что же там.

В коробке находился ключ, на котором висел простой металлический брелок с номером комнаты; пластиковый студенческий пропуск с фотографией Эвана; клочок бумаги с логином и паролем для входа на университетский учебный портал и брошюра с информацией для первокурсников.

Для удобства, парень положил ключ в карман брюк, а коробку поставил сверху на чемодан, чтобы не занимать вторую руку. Неспешно двигаясь к большой скульптуре с животными-покровителями, он перекручивал в голове этот эпизод на скамейке, ища объяснение или хотя бы оправдание случившемуся.

Он понимал, что неправ. Понимал, что сам же, своей наглостью и глупостью, запустил цепную реакцию, так что теперь их неприязнь усилилась и будет только расти с геометрической прогрессией.

Эван не ожидал сам от себя всего того, что успел натворить. Он никогда не был таким злым, таким ядовитым на пустом месте. Он никогда не хватал девчонок за запястья, не обижал их, не делал им больно. Но также он не ожидал получить в ответ такую волну агрессии. Он ведь был хорошим парнем… Пока не случилось того, что случилось.

Неужели ему теперь придется быть плохим? Играть роль университетского негодяя? Ведь если она будет нарываться, он не станет молча терпеть. Ему придется отвечать.

Ох, ну почему она не засмеялась? Почему она так серьезно отнеслась к той глупости, что произнесли его губы? А теперь, когда он схватил ее, когда причинил этой девушке физическую боль, сколько бы он ни старался и как бы искрометно ни шутил в дальнейшем, она вряд ли сможет засмеяться.

Какая-то неумолимая тоска пронзила его сердце, когда он подумал о том, что мисс Вуд вряд ли позволит себе даже улыбнуться в его сторону.

Контрада совы была отделена от остальной части кампуса каменным забором, который кое-где живописно оплетал плющ. Над высокой аркой из такого же светлого, чуть желтоватого камня, нависала довольно крупная и очень приметная скульптура совы с распахнутыми крыльями. Отлитая из темного металла, она уже успела приобрести голубой оттенок из-за коррозии, и это было по-своему красиво.

Арка никем не охранялась, поскольку студенты могли свободно перемещаться между контрадами и ходить друг к другу в гости.

Войдя в небольшой, но аккуратный сад контрады совы, Эван сбавил ход, рассматривая убранство. Его встретили несколько старых яблоневых деревьев, расположившихся чуть поодаль от входа. Там, скрытые меж изогнутых ветвей, прятались двухместные качели.

Дорожка, выложенная темной плиткой, вела прямиком в общежитие. По обе стороны от нее тянулась низкая живая изгородь.

Здесь чуть ли не на каждом шагу встречались совы во всевозможном исполнении: выстриженные кусты-совы, совы-статуи, совы на металлических вставках в тротуарной плитке, деревянные совы, сидящие на ветвях деревьев, питьевые фонтанчики с совами…

Интернет не лгал, рассказывая, что в контрадах живут настоящие животные-талисманы. На полпути к общежитию, Эван действительно встретил симпатичный, почти сказочный домик с металлической совой на крыше. Заглянув внутрь, он увидел несколько живых сов, дремлющих на жердочках. На их лапках виднелись кольца, но птицы не были привязаны. В любой момент они могли свободно вылететь из своего жилища в круглое открытое окно наверху постройки.

Сразу за совиным домиком виднелось и само общежитие, хотя до него еще была половина сада. Большое трехэтажное здание, хоть и смотрелось заметно проще основного корпуса Университета, всё же не выбивалось от него по стилю и цвету. И на его фасаде тоже виднелся яркий витраж.

«Дайте-ка угадаю. Сова?» – Эван присмотрелся и разглядел очертания полярной совы на витраже общежития. Парень улыбнулся. Ему чертовски нравилось быть здесь и находить всех этих сов. Интересно, сколько их всего?

Он с искренним любопытством выискивал глазастые изображения птиц, пока шел по саду, волоча за собой чемодан, колесико которого жалобно скрипело. Последняя найденная им сова величественно восседала на самом верху пятиступенчатого фонтана у самого входа в общежитие. Мраморная птица гордо расположилась на стопке учебников. Ее повернутая голова смотрела прямо на Эвана огромными круглыми глазищами.

Остановившись, чтобы немного передохнуть, прежде чем он начнет поднимать чемодан по ступенькам, Эван осмотрел фонтан. На дне он заметил множество монеток и решил внести свой вклад. Вообще-то он не верил в подобные вещи: в суеверия и приметы, в места силы, в загадывание желаний под омелой или в момент падающей звезды.

И, чтобы проверить чудесные способности фонтана желаний, он решил загадать самое абсурдное из всего того, что само пришло на ум. Достав монетку, не задумываясь больше ни на секунду, Эван загадал желание и забросил монетку в фонтан. Та звонко шлепнулась о воду и быстро потонула, упав на чужие бесчисленные монеты.

«Ну, теперь посмотрим, сбудется или нет».

Он мог бы загадать отличную учебу, хорошо оплачиваемую подработку или что-то подобное в том же духе. А вместо этого загадал совершенно спонтанное, бездумное и нелогичное желание, следуя мимолетному порыву. И почему-то в тот момент, стоя с монеткой в руках, Эван не хотел менять то желание ни на какое другое.

Вздохнув, парень снова схватил чемодан, поднялся по широкой мраморной лестнице и вошел в высокие двустворчатые двери, желая поскорее найти свою комнату.

Идеальнее спальню и представить нельзя.

Первое, что бросилось Эвану в глаза – огромное окно почти во всю стену, благодаря которому в комнату проникало много света. Ну а если захочется посмотреть фильм в темноте, то можно задернуть плотные темно-синие шторы. Сейчас они были перевязаны золотыми веревками с декоративными кисточками на концах.

Пол спальни был устлан ковролином такого же темно-синего оттенка, как и шторы. Помещение было рассчитано всего на двух жильцов, поскольку здесь стояли только две кровати. Зато какие это были кровати!

Просторные, высокие, с массивными деревянными изголовьями и дутыми теплыми одеялами, в которые сразу же захотелось завернуться от одного их вида. И даже постельное белье было в традиционной сине-золотой расцветке Беллстрида. У каждой кровати стояла отдельная небольшая тумба из темного дерева, на ней – простой, ничем не примечательный ночник.

Выбрав спальное место, Эван подошел к кровати и снова расплылся в улыбке – на небольших декоративных подушках, разбросанных по всей ее поверхности, золотыми нитками был вышит герб Университета с летящей совой посередине.

«Парящие в ночи – у-ухнем!» – гласила золотая надпись под гербом.

Также, возле окна стояли два письменных стола с удобными на вид стульями. На каждом столе – по синей лампе и по новенькому планшетному компьютеру для учебы. Одно, но каких-то гигантских размеров кресло-мешок стояло по центру спальни, и, судя по габаритам, в нем можно было валяться, а не только сидеть.

Также из общего в спальне имелась темно-синяя пробковая доска с кнопками, книжная полка, вместительный шкаф и резной комод. Из-за того, что вся мебель была освобождена от чьих-либо вещей, спальня выглядела необжитой.

Обычно студенты первым же делом после заселения принимались украшать свою территорию фонариками, плакатами, мягкими игрушками, фотографиями и прочими важными для них вещами, создающими уют. Но Эван любил минимализм, да и ничего такого он с собой не брал, а потому он всё равно не собирался как-то украшать свою половину спальни.

На то, чтобы выложить и распределить по комнате личные вещи, у него ушло всего полчаса – столь мало их было. В основном одежда, да кое-что по мелочи. Ведь всё самое важное для учебы предоставлял Университет, пусть и по запросу.