Яэль отбросил покрывала и осторожно опустил ноги на мраморный пол.

— Конечно, понадобиться, — сказал он. — Я же менестрель.

Карракан покачал головой и криво усмехнулся.

— Нет, — заявил он. — Ты — рыцарь.

За окном, между дворцом и солнцем, промелькнул тёмный силуэт. Яэль расслышал хлопанье огромных крыльев. В утреннем воздухе разнёсся крик грифона.

— Там ещё кое-кто стремится повидаться с тобой, сэр Яэль, — сказал Карракан, указав на окно. — Ярвона вынесла тебя назад с поля. Теперь она — твой скакун. Она тебя выбрала.

Яэль снова плюхнулся на кровать. Он склонился над чашей с холодной водой, немного плеснул на лицо. Вдохнул свежий воздух.

— Я не знаю, как ездить на грифоне, — сказал он. — Или как быть рыцарем.

Карракан положил здоровенную ручищу Яэлю на плечо. — А я ничего не знаю об игре на гитарре. Нам обоим есть, чему поучиться.

Раскатистый смех Первого Помощника заполнил комнату. — Сэр Яэль Струнный, — весело повторял он, когда покидал комнату. — Поющий Рыцарь!

Слуги выступили вперёд, чтобы облачить Яэля в прекраснейшие шелка.

Лицо готианца призраком маячило перед глазами.

Я слышу твои песни.

Да, решил он. Всем нам есть, чему поучиться.

В Краю Скорпионов чернокнижник Валликус владел крепостью из вулканического камня. Её бастионы высились над царством отравленных вод и рассыпающихся руин. Валликус, как и его твердыня, был пережитком древних эпох. Он правил выродившимся королевством во времена до того, как Сто Богов покорили мир. О, как же он скучал по тем древним дням резни и крови.

Я родился в пламени, выпав из пустоты. Из каменной утробы, вечно мчащейся вниз и вниз, пока громовой удар не взломал мою раковину. Я лежал среди сверкающих обломков, бездумный и бесформенный, пока Валликус не пришёл за мной. Соткав чары от жара и пламени, он вынес меня из дымящегося кратера. Серебристое семя, которое он взлелеял и вырастил чародейством. Безымянный минерал, которому он придал форму, имя и цель.

В глубокие катакомбы под его обиталищем, к пылающим горнам принёс он меня. Своими руками он держал молот, который придал мне земную форму. Огни самого сердца мира питали его кузни и он закалил мой металл в крови воющих рабов. Соединив силу своих рук и чародейства, он заточил мои кромки, доведя меня до совершенства.

Своими ногтями, ярко пылающими, словно угли, он вытянул мою крестовину. Гарду он изготовил в виде рогатого черепа, яблоко на рукояти — в виде головы ухмыляющегося демона с рубиновыми глазами. Этим колдун одарил меня красотой и зрением. Мою рукоять он обернул гибкой кожей с крыла виверна.

Вулканы тряслись и дымились, когда он поднял меня с наковальни.

Однако он ещё не закончил.

Валликус отнёс меня в самое высокое святилище в девяти его башнях, где камни были запечатаны именами демонов. Там он сел внутрь магической фигуры и положил меня на колени. Он выдохнул заклинание, потом ещё одно. Когда он закончил, семь высоких свечей сгорели до огарков. Он завёл новую песнь силы, пока его звероподобные прислужники пригоняли ещё рабов и проливали их кровь на пол.

Валликус возвышался среди рун силы, а я парил перед ним, будто застывший луч света. Святилище затопили адские существа, принимающие ужасные формы. С их раздвоенных языков в меня летели нечистые благословения.

Тогда я впервые осознал себя.

Я увидел амбиции, зреющие в древнем разуме моего творца и хозяина.

Валликус гладил мою рукоять. — Я нарекаю тебя Адамантом, Необоримым Клинком, — молвил он.

И внезапно я познал бездонную жажду.

Валликус поднял змееподобную тварь из глубин земли, чтобы та пронесла его через пустыню. Калура Прекрасная лежала на восток от разорённых земель, что некогда были раем для его вымершей расы. Мириады призраков восстали из опустошения, чтобы следовать за ним через вулканические хребты. Тёмной дымкой вползли они в зеленеющие области, где люди трудились на фермах и выстроили окружённые стенами города. Калура была краем округлых холмов и блистающих рек; вдоль оживлённых водных путей густо, как грибы, грудились селения.

Колдун наслал на эту землю чуму, пока зверь нёс его прямиком к Уддии, столице. Бестия проломила высокие каменные ворота, будто они состояли из соломы и гнилушек. Трупы зачумлённых стали вместилищами для призрачной армии колдуна. Неупокоенные духи вселялись в мёртвых и умирающих, и Валликус повелел своему, только что обрётшему плоть, войску напасть на город. Теперь он вынул меня из ножен, сделанных из кости и железа. Зарево моей жажды соперничало со светом заходящего солнца.

Король Уддии отправил своих храбрейших рыцарей, благословенных в храмах Ста Богов, повести на захватчиков легионы конницы и пехоты. Призрачная армия косила войска живых людей, сражаясь серпами, вилами и дубинами, а позже взятыми у мертвецов мечами и копьями. Она прорвалась через сломанные ворота и захватила город. Пламя лизало стены из слоновой кости и пожирало висячие сады.

Валликус встретился с государем Уддии в величайшем городском храме, где лики мраморных божеств наблюдали за их поединком. Короля звали Дорон Сорок Второй, герой, происходящий из длинной династии героев. В юности он пересёк Смертельное Море и вернулся с сокровищами, прославив своих богов и обогатив народ. Теперь он состарился, но мощь и благоволение Ста Богов были ещё сильны в его груди.

Колосс дышал багровым пламенем на умирающую столицу, пока Валликус и Дорон сражались. Касания освящённого клинка Дорона наполняли меня болью, а лязг нашего металла заглушал крики умирающих. Когда Валликус вонзил меня в золотой нагрудник короля и проткнул сердце, крыша храма рассыпалась и громадные идолы повалились на песок. Я глотнул священной крови Дорона, хотя моя жажда и стала злее обычного.

Валликус перебил храмовых жрецов, когда они пытались сбежать и я снова испил крови. Напитав мощь, сжимаемую в окровавленном кулаке, колдун присоединился к своим одержимым легионам в истреблении всех мужчин, женщин и детей внутри городских стен. Всё больше призраков забирало эти трупы, как плотские доспехи, поднимаясь и шагая на восток, пока за ними полыхал опустошённый город.

Это стало первым моим кровавым пиршеством, но их никогда не было достаточно.

Я — Адамант, Необоримый Клинок. Я проливал кровь врагов колдуна. И убивал гораздо больше. Моя жажда крови стояла лишь на втором месте после Валликусовой жажды власти… или мести… не знаю, какой мотив двигал его древней душой. Он вызвал полчище шестируких демонов, чтобы те присоединились к его призрачным легионам, а затем обрушился на Серебряный Город Мандаррим. Мы сокрушили его алтари, стёрли священное королевство во прах. Головы жрецов и праведных меченосцев насадили на пики и вымостили Дорогу Верных. Войска Валликуса наступали дальше на восток, нацелившись в самое сердце святой империи. Следующим пал благословенный Ксаролон, три его непорочных короля погибли один за другим, пронзённые моим истекающим клинком. Такая же судьба постигла блистающие столицы Киммарона, Зантузии, Оламотиса и Бахутека. Живые люди предпочитали присоединиться к легионам колдуна, чем быть ими пожранными.

Верховный Жрец Шарактота был наибольшим любимцем Ста Богов. Он призывал молнии с небес, чтобы спалить Валликуса, когда исполин колдуна сидел у города, будто колоссальная жаба. Его язык дюжинами утягивал вопящих людей в утробу. Они атаковали его катапультами и таранами, пока над зеленокаменными башнями ярилась буря.

Валликус рассмеялся и воздел меня повыше; стрелы священного огня били в мой металлический хребет и я впитывал их силу, как впитывал сок жизни воинов и королей. Молнии — кровь самих богов — трещали и искрились на моём лезвии. Но даже столь священнейший пир лишь распалял мою жажду. Валликус пообещал мне кровь Верховного Жреца. Он взял штурмом дворец и обезглавил королевскую семью Шарактота.