— Чивейн! — взывали они.

— Чивейн вернётся к нам и кончатся все страдания.

Чивейн, со своим серебряным мечом и сверкающим панцирем. Чивейн, с львиными глазами, и проворными руками и ногами. Чивейн, на своём белом коне, со сбруей из золота и самоцветов.

Чивейн. Проклятье Захватчиков.

От края до края Страны Ив он был лишь немногим больше небылицы, мечты, хранимой собравшимися у своих горящих домов перепуганными горожанами. Война закончилась и эта земля досталась не её отважным защитникам, а врагу. Племена всадников из тундры налетели на Страну Ив в пятый раз за многие поколения. На сей раз они завоевали её целиком.

— Чивейн… — взывала ведьма с горы. Она рассыпала над костром костяной прах и смотрела на долину, где река текла к Жёлтой Равнине. Семь пылающих в долине деревень насчитала она. Ведьма трясла перьями и костями, проливала кровь из своего запястья, чтобы умиротворить Демона Ветров.

Сорок лет назад Чивейн возглавил войско Ясного Короля на поле Элеанима. Чивейн, который привёл воинов короля к победе, Чивейн, чей клинок снял голову Властелина Всадников, Угтука Волчьего Зуба. Чивейн, до сих пор втайне странствующий, все десятилетия мира, последовавшего за его победой.

— Чивейн… — взывала ведьма. Она обращалась к духам своих предков, всем, кто с незапамятных времён жил и умирал в Стране Ив. Она произносила имена ужасных сил, известные лишь ведьмам.

Теперь Страна Ив принадлежала Барейну Ястребиному Сердцу, Властелину Всадников, наследнику Короны Друидов. Убийце Ясного Короля. С ужасом, огнём и железными клинками его налётчики хлынули на юг на спинах своих скакунов, выведенных для войны. Люди Ив оказались неготовы, они привыкли к мирной жизни, позабыли свои тяжело доставшиеся былые победы. Покорить их было нетрудно.

Но всё же они помнили Чивейна. Когда цитадель Ясного Короля пала и северяне сожгли все города, Люди Ив вспомнили Героя Элеанима.

— Чивейн вернётся — говорили они. — Чивейн принесёт нам свободу.

Завоеватели бродили по улицам и садам, требуя всё, что только пожелают. Они оскверняли женщин и храмы, убивая направо и налево от имени Ястребиного Сердца. Шайки конных мародёров захватили дороги. Грезящая Река покраснела от крови и в тростниках плавали трупы. Страна Ив пылала и Чивейн оставался лишь мечтой.

— Чивейн! — взывала ведьма. — Стань нашей местью. Приди, Чивейн, услышь зов своего народа! Приди к нам сейчас, в час нашей нужды.

Буря обошла долину. — Чивейн! грохотал гром и молнии били в лесистые склоны. Ведьма распевала и танцевала под дождём. Её костёр тлел, но не угасал. Когда буря стихла, густой туман вполз в долину и поднялся по склонам.

Ведьма вдыхала дым от тлеющих углей и спокойно сидела в тумане. Слушала. Она ждала с каменным терпением, пока не услыхала цокот копыт по гравию. Тёмный силуэт всадника двигался сквозь туман. Он спускался сверху вниз, будто со склона невидимой горы и замер на стоянке ведьмы. Она вперилась в его лицо и воздела костлявые руки.

— Чивейн? — выдохнула она.

Мужчина на белом коне был очень стар. Его плоть болталась на костях, а заржавленные доспехи на плечах и руках. Руках, как говорилось в сказках, некогда огромных, словно стволы деревьев. В его белой бороде виднелись серые полоски. Его глаза на ложе из морщин щурились на ведьму и искрились тайной. Серебряный меч висел у него за спиной.

— Что это за место, бабушка? — спросил рыцарь.

— Долина Грезящей Реки, — отвечала ведьма. — Ты — Чивейн?

Старик заморгал и почесал бороду. Он носил стальные перчатки, столь же ржавые, как и его доспехи. — Может, это и было моё имя, — произнёс он.

— Кем ты был? — спросила она, обмахивая его вороньим пером.

Рыцарь вглядывался в туман или в глубины своих туманных воспоминаний.

— Я был героем. — промолвил он.

— Так стань им снова, — сказала ведьма. Она привстала, коснулась его лба и плеч терновой ветвью, словно королева, благословляющая своего паладина. Рыцарь доброжелательно улыбнулся ей, но покачал головой.

— Я слишком стар, — сказал он. — Слишком утомлён. Я хочу всего лишь отдохнуть.

Беззубая ведьма усмехнулась — ужасное зрелище для любого.

— Я вызвала тебя с Равнин Смерти, — сказала она. — Ты не сможешь вернуться к заслуженному отдыху, пока не прогонишь с нашей земли человека по имени Ястребиное Сердце.

Рыцарь склонил голову. Он казался погрузившимся в сон.

— Ты — Чивейн! — воскликнула она, встряхивая его, чтобы пробудить. — Ты — клинок Ясного Короля! Погибель Захватчиков! Иди и возглавь свой народ, чтобы восстать и изничтожить угнетателей! Забери голову Барейна Ястребиного Сердца, как ты забрал голову Угтука Волчьего Зуба. Принеси её мне сюда, если хочешь вернуться к вечному покою.

— Я — Чивейн, — согласился рыцарь. — Но я уже не тот Чивейн, который сразил Волчьего Зуба. Тогда я был моложе и сильнее. Достаточно глуп, чтобы быть отважным. Убеждён в собственной непобедимости. Со временем я понял, что все эти прямолинейные истины — ложь. Неправда, которую я утверждал, чтобы сделаться сильным. Ложь, которую я говорил миру.

— Если ложь — это сила, то отыщи эту силу снова, — велела ведьма. Он не мог не подчиниться власти её заклятья. — Иди!

Белый конь помчался вниз по склону и Чивейн вдохнул сладостный мёд горного воздуха. В это время года цвели гигантские лилии. Он проскакал через поле высоких склонившихся цветов, которые качались и кивали, как монахи на молитве. Проехав вдоль берега он ощутил чад горящих деревень. Увидел кровь и трупы, плавающие в реке. Он остановился, соскользнул с седла и подошёл к воде. Отыскал неосквернённое место, чтобы попить.

Его собственное лицо, освещённое звёздами, взглянуло на него с поверхности воды. Теперь его борода стала темнее, на лице убавилось морщин. Он был не так стар, как представлял себе. Прохладная вода влила силу в его конечности. Его широкие плечи заполняли заржавленный панцирь куда лучше, чем было у костра ведьмы.

— Чивейн…

Его позвал голос из-под воды. Несколько голосов, повторяющих его имя.

— Духи мёртвых, — отозвался он. — Я слушаю вас.

— Отомсти за нас, Чивейн, — говорили голоса. — Принеси нам голову Ястребиного Сердца.

— Этот приз я уже обещал даме на горе, — отвечал Чивейн. — Но я принесу вам вкус крови этого тирана, когда сражу его.

Водные духи прожурчали и пробулькали: — Возьми с собой силу нашей крови, текущей в этой реке, чтобы она не пропала бесследно.

Чивейн забрался в седло. Позабытая сила жизни пела в его руках и ногах. Она бурлила в его груди, как боевой клич, стремящийся на свободу. Копыта белого коня били о землю, когда он пролетал между пылающими остатками ферм и селений. По следу убийств и разрушений приехал он на край долины, где эта земля переходила в отмель и река стремилась к великой равнине.

Там Чивейн обнаружил огромный лагерь Барейна Ястребиного Сердца. Северяне наслаждались награбленной и украденной добычей. Они получили эту землю, а теперь желали получить и её останки. Пиво, мясо и пленённые женщины рекой текли среди шатров из лосиных шкур. Крики жертв мешались с медленным ритмом боевых песнопений, что тянули упившиеся воины у костров. Тысячи отличных северных скакунов были как попало привязаны там и тут. Разорители долины считали, что все враги мертвы или бежали, поэтому они торжествовали, позабыв присущую им осторожность.

Чивейн ринулся в гущу пирующих северян, быстрый, как ледяной ветер. Его клинок прорубал красную тропу к шатру Ястребиного Сердца. Кровь северян дождём лилась на древний доспех, неким образом счищая с него ржавчину и грязь. Броня Чивейна сверкала так же ярко, как серебряный клинок. Его борода чернела, словно полночь, лицо помолодело и дышало вызовом. Он усмехался кровавой бойне вокруг, ликовал от резни.