— Если считать с девками и детьми, тысяч девяносто наберется! — поделился со мной своими наблюдениями Валера, которого отрядили меня сопроводить. Сам сопровождающий явно умаялся стоять на проходной и вцепился в возможность размять ноги и прогуляться. И теперь неторопливо вышагивал рядом, с удовольствием отвечая на всплывающие у меня вопросы.

Так как многие доступные помещения оказались заняты беженцами, большинство грузов и товаров, что раньше располагались «под крышей», теперь оказались на открытом воздухе, но были не абы как свалены в разнобой, а по системе… Ящики, мешки и прочие насыпи материальных ценностей с одной стороны были на виду, а с другой — выступали дополнительной линией обороны, превращая проходы между корпусами в настоящие лабиринты, пригодные для обороны.

Руководители завода, как выяснилось, не дожидались, пока беженцы сами начнут прибывать — распечатали «спец хранилища» с подготовленным для таких случаев оружием и стали рассылать отряды вооруженных рабочих (благо многие в момент Соприкосновения с Лакуной уже в цехах были).

Собственно, в первый день я как раз и наткнулся на такой вот «поисковой отряд», возвращающийся на завод…

— А потому почти все наши успели благополучно переправить своих чад и домочадцев сюда, а сверху ещё и пожитки прихватили… — вещал Валера. — Правда, провианта у нас маловато оказалось. Говорят — сам я не видел — даже парочку завхозов на месте расстреляли за хищение стратегических ресурсов. Хорошо, что хоть оружия оказалось в избытке! Его всего два месяца назад довели до списочного количества и запечатали. А то ведь в гражданскую почти всё в ноль выгребли… Стволы, конечно, старые, изношенные, но и таким рады.

— И много стрелять приходится? — поинтересовался я, разглядывая проходящих мимо людей.

Все при оружии, лица напряженные.

Огляделся вокруг ещё раз, пытаясь понять, что же это всё мне напоминает? Хмммм… Если добавить разрухи и обреченности в глазах, то прямо какой-нибудь лагерь выживших из постапокалипсиса. Только тут чисто, люди хоть и напуганы, но собраны. Да и борьбы за власть и прочей анархии не намечается. Все понимают — сложившаяся ситуация — явление временное. Месяц-другой — и все вернется на круги своя, и жизнь снова войдет в привычную колею..

Кстати, примечательный момент: помимо огнестрела у людей хватало и другого оружия. Различные рогатины, здоровенные топоры, щиты ростовые. Сей военный инструментарий был таких размеров, что в моём прошлом мире пришлось бы таскать вдвоем-втроем. А тут — ничего. Тягают себе и не надрываются. Как мне помнится, вооружение на стратегических складах специально подогнанно для ополчения. В основном для тактики — принять на шиты и рогатины озверевших теросов, а потом заколоть. Хорошая рабочая тактика, проверенная веками, если не тысячелетиями, к которой только недавно добавили огнестрел. Причем отдавая предпочтение таким калибрам, что — моё почтение! Будь такой добытая у бандитов винтовка, я вчерашнего краба расстрелял бы с расстояния…

— В первый день, когда первые теросы полезли, нападений пятнадцать отразить успели. Три на сам завод, а остальные — поисковым отрядам. Потом поспокойней стало. А вчера, — Валера кивнул в сторону группы военных, патрулирующих территорию, — к нам для защиты рота красноармейцев с магическим усилением прибыла.

— Необходимо собрать всех магов завода, имеющих минимальную боевую подготовку, для отработки базовых манёвров, — раздался неподалеку громкий голос, показавшийся мне смутно знакомым.

— Часть магов задействованы в ключевых точках обороны и не могут отлучиться, — а это Юхтин.

— Тогда разобьём учения на два потока, сменяющих друг друга, — быстро скорректировал план его собеседник, и в этот момент говорящие вышли из-за ближайшего поворота местного оборонительного лабиринта…

Первым шёл… Михаил Петровский — бравый сын главнокомандующего, любитель попоек и пляжного волейбола. Сначала он бегло мазнул по нам с Валерой взглядом и уже двинулся дальше, как вдруг в его глазах блеснуло узнавание.

— О, Василий! — удивленно, а потом даже радостно воскликнул появившийся следом мастер. — Нашлась пропажа! А мы к тебе поисковой отряд посылали, волновались! Правда, друзья твои мне успокоили — сказали, что ты мог с отчимом из города уплыть.

— Не получилось, Игнатий Петрович! — развел я руками. — Утром по пути на завод на тероса натолкнулся… В итоге четыре дня по городу круги наматывал…

— А ты молодец, возмужал! Оружием прибарахлился! Да и уровень, я смотрю, поднял! — с удивлением отметил Юхтин, похлопывая меня по плечам.

Пока мастер устроил мне экспресс-допрос о моих похождениях, Михаил молча стоял рядом, и с каждым моим словом всё больше щурился и как-как недобро улыбался…

Вот знаете, глянешь иногда на человека, и сразу видно -гадость задумал!

— И вот я здесь! — завершил я краткую и тщательно отредактированную версию моих приключений. Ровно в минуту уложился!

— Ну, ты прямо настоящий герой! — одобрительно покивал Юхтин.

— Совершенно согласен! — врезался, наконец, в разговор Михаил. — Вовремя ты, парень, объявился, а мы как раз начали собирать ударный заводской отряд.

— Вы же сами говорили, что будем отбирать в него людей не ниже восемнадцатого уровня, — с сомнением заметил Игнатий Петрович.

— А Вы говорили, что необходимо в первую очередь смотреть на реальный боевой опыт! А тут человек только что прошёл несколько столкновений с теросами и вышел из них не только живым, но и победителем! Так что профильного опыта у него побольше, чем у многих рядовых будет!

На это моему мастеру сказать было нечего, и в следующий момент мне на плечо упал здоровенная ладонь Петровского, а его лицо озарила широчайшая улыбка.

— Поздравляю, боец! Ты поступаешь под моё командование и ближайшие пару недель тебя ждет ад, точнее, интенсивные тренировки…

При заколачивании гвоздей — положи микроскоп и возьми молоток.

Правило гениального академика №55

Глядя в довольное лицо сыночка генерала (или какой тут сейчас чин у командующего нашей доблестной Краснознаменной?), я судорожно думал, как бы выпутаться из сложившейся ситуации…

Бум! Бум! Бум! Серия гулких ударов, за которыми последовал многоголосый разъярённый звериный рёв и человеческие крики.

— На помощь! Прорыв! Прорыв!

— Теросы!

— Из нашего цеха кричат! — вскинулся Юхтин и бросился в сторону шума.

— Быстро к нашим, гони сюда всех, кого можно! — среагировал Петровский, дернувшись вслед за мастером.

— «Чего замер? Давай валить отсюда, пока они отвлеклись! Нам категорически нельзя сейчас ни в какие отряды вступать!» — засуетился Алукард, усмотрев, как человек, способный испортить наши планы, скрылся за поворотом.

— Не годится! — после небольшого обдумывания решил я. — Слишком много проблем может возникнуть в будущем, если мы сейчас просто исчезнем.

Поправив обрез и перехватив поудобнее винтовку, я побежал следом за остальными.

Вот и крыша родного цеха, вокруг замелькали привычные фейсы. В узких окнах соседнего здания я узрел несколько знакомых встревоженных женских лиц и любопытных детских мосек. Видимо, там разместились семьи наших.

— Баррикадируй ворота! Сейчас прорвутся! — раздался панических вопль и окружающие стали спешно стаскиваться ко входу из цеха всё, что только могли оторвать от земли.

В глазах у людей плескался ужас. Двое рабочих корчились в стороне все в крови…

— Отставить баррикадировать! — гаркнул Юхтин, внимательно осматривая большие металлические ворота.

Бум — одна из створок жалобно заскрипела и прогнулась.

— Всё пропало! Всё пропало! Новые станки! Только-только по линеечке всё установили, отладили! Это же инвалюта! — отчаяно причитал засыпанный битым кирпичом мужичок, ответственный у нас за станочный парк…

— Охолодись, Филиппыч! Щас вояки прибегут, и мы выгоним этих тварей с твоей вотчины. Эй, народ! Надо укрепить проходы и дождаться отряда магического усиления… — уверенно вклинился начальник Цеха, продолжая при этом водить по металлическим створкам мерцающими руками.