— Так, а теперь расскажи, в кого же я превратился?

— О! У нас с тобой получился неожиданный шедевр! — Алукард был явно горд собой и рад, что речь снова зашла о его «профессиональной сфере деятельности». — Превращение при слиянии сильно зависит от желаний и мыслей человека, того образа, который он считает более совершенным, чем он сам.

— То есть я превращаюсь в того, кем хочу быть?

— Если грубо, то да. — кивнул Алукард, — Ты превращаешься в того, кого считаешь самым сильным, самым живучим, самым совершенным, самым…

— И кто этот «самый-самый»? — поторопил я лупоглазого оратора, на что тот лишь усмехнулся…

— У нас всё очень интересно получилось. Ты даже в бессознательном состоянии не мог выбрать, чего именно хочешь! Буквально желал всего и сразу: уникальные способности практически всех известных тебе живых организмов, всякие мистические и фантастические свойства наподобие Х-генов, очень хотел себе «Супермозг», но при этом желал сильное совершенное тело, хотел не гореть в огне, дышать под водой и быть способным жить в космосе, хотел телепатию, телепортацию, телекинез, идеальную память, и чтоб потеря головы тебе не убила… — Алукард всё перечислял и перечислял. В его голосе проскальзывали то возмущение, то восхищение, то негодование, а порой он срывался на истерическое хихиканье. — И каждая твоя мысль запускала всё новые и новые микромутации…

— А что в итоге? — снова подгоняю увлёкшегося собеседника…

— В итоге? А в итоге ты сам пришел к выводу, что идеального существа не существует. Ведь всё зависит от условий, в которых мы будем находиться… — фамильяр важно воздел к небу одно из щупалец. — Поэтому ты пришел к концепции идеальной адаптации, и идея стала ключевой в нашем слиянии и твоем превращении. Так что поздравляю! Если я правильно понял термин и то, что из тебя вышло, ты у нас Первый в своем роде метаморф. Существо, способное приспособиться к любым условиям, — тут Алукард немного смущенно потыкал щупальцами друг об друга. — Ну, это в теории. Тебе всё равно придется тренироваться и расти в рангах. А то сейчас твой организм просто не в состоянии реализовать что-то сложнее изменения формы физического тела. Просто не хватает ресурсов…

Закончив, фамильяр развел щупальца в сторону…

Тут желудок снова дал о себе знать, уже не рыком, а утробным ревом.

Точно! А у меня… У меня же с собой еда была! Где, где мой узелок с едой? Так и остался валяться на обочине! Ткань мокрая, узел плохо развязывается. В миг подбегаю, разрываю ткань в клочья. Черт! Разбил. Не везет мне с молоком! А молочным бутылкам со мной! Едва не рыча от вожделения, я впился зубами в липкую от молока шаньгу. Жевал, почти не чувствуя вкуса. Сам не заметил, как доел последний кусок, но голод не исчез, а лишь притих слегка.

— Так, — я обтер рукавом губы, — что это сейчас было?

— Это Голод, — вздохнул Алукард, — Ты статус посмотри…

Сосредотачиваюсь на системном окне.

Василий Степанович Николаев.

11 уровень (2 ранг)

Тело — 33 (62)*

Разум — 39

Магия — 8

Фамильяр: Алукард.

Дар Магии: «Отец чудовищ» — создание биологических форм жизни.

Раса: Метаморф — магически измененный подвид человека с пластичной структурой организма.

Титул: Первый метаморф — вы первый представитель вида. (Так как вы и ваш вид не совершили ещё ничего значимого, Система не добавляет за данный титул никаких новых свойств)

Навыки: Трансформация/Метаморфизм (возможна настройка шаблонов).

Эффекты: Проклятье голода (IV ранг)

* 33 — актуальное значение , (62) — потенциальное значение, которого можно достичь при максимальной трансформации организма.

— Аааээ? Давай сразу о проклятье… — сглотнул я.

— Не волнуйся, — засуетился перед глазами фамильяр, — это не такое проклятье, о котором ты подумал. Его никто не насылал, это просто особенность организма. Ты же понимаешь, ничто не берется из ниоткуда? А мы серьёзно перестроили тебя на физическом и энергетическом уровне. Ты будто сразу по параметрам уровней десять взял, при этом оставшись на своём одиннадцатом… Вот и образовался некоторый дисбаланс, и для достижения наилучшего результата пришлось чем-то пожертвовать.

На этой фразе я машинально потянулся к паховой области…

— Не-не! — замахал своими отростками этот колобок-эскулап. — Не переживай! Там всё в полном порядке. Даже лучше, чем было, — тут он приблизился к самому лицу и доверительно добавил, — мне претензий от первого моего компаньона хватило! Так что я прекрасно знаю, что для мужского душевного спокойствия в репродуктивной системе лучше оставить всё как есть, разве что чуть-чуть лучше сделать. Хотяяяя. Есть у меня одна занятная идейка… Всё, всё закрыли тему, — поднял щупальца вверх этот оптимизатор, наткнувшись на мой предостерегающий взгляд.

— Кхм, так вот. Вернемся в голоду. Пожертвовать пришлось не органами, просто развитие энергообеспечения организма при подобных превращениях не поспевает за другими улучшениями. И происходит так всегда. Оборотни, Вампиры… Все получают тело гораздо сильнее прежнего, вот только расплачиваются за это большими энергопотерями, которые нужно покрывать усиленным питанием… — вздыхает фамильяр.

— Прямо легендарная вампирская жажда! — вырывается у меня.

— Угу. Она самая. Но я постоянно работаю над улучшением механизма энергопотребления и снижения энергозатрат. Например, вампирам мы добавили возможность впадать в анабиоз, при котором энергия почти не тратиться.

Я прислушался к себе. Какое-то зудящее чувство маячило на периферии, но пока сильно не беспокоило.

— И что, этот голод теперь со мной навсегда? — для меня, наверное, это самый важный вопрос.

— Нет, конечно! — возмутился Алукард. — Ранге на четвертом от него удастся избавиться, а уже третьем мы сможем его ощутимо ослабить.

Минимум двадцать девять уровней, значит, прикидываю я в уме. Нехило, однако! Но весть о том, что «недуг» не бесконечен, вселяет некоторую надежду.

— Угу. Не скажу, что сильно обрадован, но будем работать с тем, что есть. Я ведь прав, что одними тортиками да колбасками я свой голод не покрою.

— Ни единого шанса, — покивал (то есть подрыгал туловищем вверх-вниз) Алукард, — можно, конечно, и зелья в себя заливать, но я подозреваю, что с времен Дракулы они сильно не подешевели. Так что думаю, наш путь самый естественный — охота! Тем более, что для насыщения тебе не только материя, но и энергия жертв потребна…

— Угу, а что будет, если долго голодать придется?

— Нууу, — вновь разводит лапками этот колобок, — звереть начнёшь и на окружающих кидаться. Да что ты переживаешь? Даже простой человек — очень живучая тварь, и бороться будет за себя до последнего!

— А «до последнего» в моём случае? Да будет тебе известно, что я уже кота бродячего чуть не схарчил!

Мой желудок одобрительно буркнул, сообщая, что хлебо-молочный ассортимент вполне переварен, и и не пора ли хозяину озаботиться добыванием чего-то серьёзного (можно и кота).

— Я так и думал. Сильный голод подавляет разум и ведет тебя на инстинктах к ЛЮБОМУ ближайшему источнику пищи.

— Шшшикарно, — шиплю я, — и когда же я начну слетать с катушек от голода?

— Да кто ж знает то? — удивляется партнер, — ты первый в своём роде. Тут замеры делать надо. Сейчас, думаю, — часов через пять-шесть. А вот после нормальной трапезы — дня через три-четыре…

— Ндаа… — нет слов, у меня просто нет слов… У меня несколько часов, чтоб придумать как не пытаться сожрать всё, что движется.

— Ну! — развел щупальцами этот гад, уловив ход моих мыслей, — мир не идеален… Да и, основываясь на личном опыте, заявляю, что вокруг полно личностей, съев которых, мы сделаем мир только лучше.

Так, это я проигнорирую.

И тут за домами поднялся шум. Крики, выстрелы, многоголосый гомон, а через некоторое время так и вовсе застрекотал пулемет.

Я осторожно подбираюсь ближе к дороге и сажусь за кустами так, чтоб меня не было видно.