«Прежде всего обрати внимание на охранные и защитные эликсиры! — начала наставлять она. — Они дают самый продолжительный эффект, при минимальных затратах. В трети или даже в половине случаев они способны спасти жизнь, любому на кого действуют. Второе, на что тебе…»

Но тут она снова замолчала, и на мои настойчивые вопросы не реагировала.

— Вот к тебе на тот свет интернет провести или установить Wi-Fi, — проворчала я.

В итоге приоритетность для второго типа зелий пришлось выбирать самостоятельно.

Я погрузилась в работу и не заметила, как пролетело время. За несколько часов я успела приготовить не мало потенциально эффективных кофейных эликсиров, которые, тем не менее, не мешало бы ещё и опробовать.

К счастью случай мне представился внезапно и довольно скоро. Время катилось к полудню, когда я закупорила кофе в один из сосудов, которые вчера затребовала у адъютанта Ансельм. Старик Ноэль поворчал, но всё же предоставил мне в пользование требуемое количество стеклянной посуды разной ёмкости.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Когда я уже собиралась сделать перерыв и пойти пообедать, а точнее наконец-то позавтракать, под моим окном зазвучали громкие, агрессивные и заунывные слова:

— Благословением Моретворца, я заклинаю призвать кару на голову богомерзкой имперской колдуньи! Да будет её тело заключено в оковы священной морской воды, а душа на веки…

Я могла бы проигнорировать эти слова, но увидела, что пол под моими ногами вдруг начал наполняться пенистой морской водой.

Недолго думая, я подскочила к окну, схватила одно из приготовленных недавно зелий, распахнула дверку окна и выглянула наружу.

Вокруг моего дома собралась редкая толпа зрителей из местных язычников и нескольких солдат. А прямо под моими окнами стоял какой-то пухлый и пузатый мужчина в сине-золотой мантии. Он размахивал колдемароном, который источал магическое аквамариновое сияние и продолжал бубнить заклинание.

Я откупорила флакон с кофе и выплеснула его вниз. Струя ещё не до конца остывшего напитка упала точно на лысину пузатого жреца. Тот вскрикнул, испуганно отскочил и завизжал.

А за спиной у него раздался смех язычников и некоторых солдат. Потому что у неизвестного мне громогласного толстяка вылез длинный мышиный хвост, из-под мантии показались козьи ноги в сапогах, а на голове у нечастного понтифика вылезли ветвистые оленьи рога, на одном из которых было птичье гнездо. И верещащие внутри гнезда птенцы беспрестанно роняли мелкие пятнистые яйца на голову возмущённому и испуганному жрецу. Очень скоро его лицо и макушка были испачканы неприятной жидкостью из разбитых яиц.

Жрец Моретворца, топча козьими ногами траву и почву, тянул руки к верху орал испуганным захлёбывающимся голосом. Мне стоило бы пожалеть его, но он первый начал.

Разумеется, моя выходка не осталась незамеченной и через несколько минут после инцидента с понтификом, ко мне явился не слишком довольный, но всё же насмешливо ухмыляющийся Ансельм.

— Вижу вы уже трудитесь на благо нашего похода? — произнёс Бофремон, многозначительно взглянув на заготовленные мною флаконы с магическим кофе.

— Как видите, — я старалась вести себя вежливо, но при этом максимально нейтрально, не позволяя себе пропадать в лишних исовершенно неприемлемыхмыслях.

— Эти эликсиры нужно будет пить моим солдатам?

— Строго по желанию, для тех, кто хочет повысить шансы на выживание, — я отвернулась к своему рабочему столику, заставленного купленными у торговцев алхимическими инструментами.

— А нашего корабельного капеллана вы по что волшебным кипятком облили? — с долей насмешки, но всё же довольно серьёзно спросил Ансельм.

— А нечего колдовать у меня под окнами, да ещё пытаться наложить на меня заклятие! — надменно и строго ответила я. — Что это за манеры!

— И правда, — посмеявшись, согласился Ансельм. — С другой стороны, его можно понять: когда толстый Жерар узнал, что рядом со мной живёт имперская алхимилия, он решил, что…

Я не оборачивалась, но внезапно почувствовала, что его светлость оказался непозволительно близко от меня. Он не прикасался ко мне, но каким-то образом я ощущала тепло его кожи, даже через свою одежду.

Лёгкость кратковременного смятения поразила мой разум, заставила на миг замереть. Мои пальцы не зависимо от меня, сильнее чем нужно сжали пустой ещё флакон для кофе.

— Жерар решил, что вы, моя милая шери, околдовали меня, подчинили мой разум и помыслы…

Я по-прежнему не смотрела на Ансельма, но слышала, что он улыбается. Его близость вызывала глубокое волнение, у меня сбивалось дыхание и начинали вязнуть мысли. А по коже плеч, спины, шеи и бёдер полз скользящий лёгкий и чуть влажноватый жар.

— Ваш капеллан видимо не в курсе, что помыслы его господина крутятся лишь вокруг его самого и выгоды, которую он может извлечь, — прохладно и несколько заносчиво произнесла я.

— Мне показалось, или вы только что назвали меня алчным эгоистом, моншери Ле-Фарт?

— Это сухая констатация факта, — непреклонно заявила я.

— Но я же согласился вам помочь.

— Лишь, когда увидели мешок с жемчугом.

— Вы знаете, что жемчуг нужен мне, чтобы вернуть моих людей живыми, — на этот раз в голосе Ансельма проскользнул укор.

— Да, — тут уже я поняла, что мои обидные слова несправедливы, с учётом пленения людей Бофремонов местными буканьерами. — Извините меня, моншер. Возможно, я немного не права.

— Немного?

— Признать большее мне не позволяет врождённая гордыня.

— Или врождённое упрямство, — посмеиваясь произнёс Ансельм. — Кстати, не расскажите мне, почему двое моих солдат прибежав к своему непосредственному командиру и увидев рядом меня, побелели, упали на колени и начали молить Моретворца о прощении.

— Понятия не имею, — посмеиваясь ответила я, вспоминая обман Люка, который обернулся Ансельмом и выгнал двух солдат прочь. — Возможно, вам следует заставить их показаться доктору, который занимается восстановлением психического здоровья и душевного баланса.

Бофремон понимающе засмеялся, но затем прокашлялся и заметил:

— У нас кое-какая проблема с пушками.

Я насторожилась. Наличие или отсутствие у солдат Бофремона артиллерии способно решительным образом повлиять на успех всего похода и даже на его смысл.

— И что случилось на этот раз? — спросила я.

— Единственный проход, по которому можно было доставить артиллерию сюда, засыпало при камнепаде, — подойдя к окну заявил Ансельм.

— Должен быть обходной путь, — уверенно и с надеждой ответила я.

— Он есть, но… — Будущий граф недовольно поджал губы и обернулся на меня. — Похоже, что такой путь займёт у моих людей не меньше недели.

Я раздражённо выдохнула и упёрлась руками в стол.

— Похоже, вы сможете сохранить собственный жемчуг, — с извиняющейся улыбкой, произнёс Ансельм. — Потому что без пушек наш поход лишён всякого смысла. Даже если мы и побьём хобов, я потеряю слишком много людей. А я обещал их жёнам и матерям, что они все вернутся домой целыми и невредимыми.

Ансельм отвёл взгляд и горько усмехнулся.

— И я уже более двух десятков раз нарушил собственное обещание.

Я оглянулась на него и, увидев настоящую, но тщательно скрываемую боль в зелёно-голубых глазах, преисполнилась искреннего сочувствия.

— Если их жёны и матери умны, они должны были понимать, что их сыновья и мужья отправляются не на ярмарку торговать фруктами.

— На их месте вы бы не ждали своего сына или мужа, отправившегося в поход? — вопросил Ансельм негромким голосом.

— Конечно ждала бы! — прошептала я. — И верила бы, что мой сын или муж вернётся, пока лично не увидела бы его тело, но… Вместе с тем, я бы… не возлагала вину на их командира, пока не была бы уверена, что во всё виноват только он.

Ансельм ничего не ответил, но вдруг протянул правую руку к моим волосам и легонько провёл по ним кончиками пальцев. Я, оторопев, смотрела ему в глаза, не зная, что он предпримет дальше и опасаясь возможных действий его светлости.