— Отобрать у Китобоя ключ от твоих кандалов? — он снова пожал плечами и крутанул зонтик в призрачных руках. — Я тоже не смогу. Так что мне сделать для тебя?

— Я не знаю, — всхлипнула я.

Горькое отчаяние и страх набирали силу. Пленяли меня, съедали изнутри и давили всей тяжестью. Противное ощущение слабости обескураживало и лишало любых моральных сил.

— Я не знаю, — повторила я.

— Я тоже, — через секунду ответил Люк.

Подняв на него заплаканные глаза, я увидела, что боггарт удаляется прочь.

— Л-люк… — дрогнувшим голосом и тяжело глотая болезненную жесткость в горле, позвала я. — Т-ты куда?.. П-постой…

Он остановился, бросил на меня сочувственный взгляд белых глаз, но тут же отвернулся.

— Зои… с тобой было весело и у меня была надежда, что ты правда сможешь вызволить меня, но… Давай будем честны: даже если тебе удастся освободиться, без своих зелий и колдовских инструментов ты не на что не способна. Магия — твоя главная сила.

Он сокрушенно покачал головой.

— Не обижайся, но кроме симпатичного личика и милой фигурки, в тебе больше ничего нет. Ты могла бы выбраться отсюда только со своим этим… волшебным кофе. Но теперь…

Боггарт в последний раз обернулся и с неприятным грустным скепсисом спросил:

— Что ты можешь теперь, Зои?

— Но, Люк ты бы мог…

— Я не хочу видеть, как ты умрёшь, Зои, — покачал головой Люк. — А прикованная к кораблю, без еды, тёплой одежды, без оружия и денег, без волшебного инвентаря… Тебе осталось недолго. Если ты не простынешь от дождя и ветра, схлопотав опасную простуду и жар, тебя убьёт одна из тварей, что придут сюда с приливом. А он…

Люк посмотрел куда-то в небо и нахмурился.

— Он наступит всего через несколько часов. Прости, Зои. Но… наверное, это всё было зря. Во всяком случае, тебе стоило меня послушать, когда я говорил, что не стоит освобождать этого Клода. Теперь тебе некого винить, кроме себя самой.

— Но…

— Прощай, Зои, — бросил напоследок боггарт.

А затем он просто не улетел в дождь, скрываясь среди кораблей и дождливого тумана. Не обращая внимания на мои крики и просьбы вернутся, Люк оставил меня.

Теперь я была абсолютно одна. Без магии. Без проводника в лабиринте кораблей. И даже без надежды.

Я сползла вниз, зажмурилась и поджала ноги, насколько это было возможно. Так было немного теплее, но ветер холодал, шторм становился всё более яростным и свирепым. Под навес кормовой надстройки россыпями залетали крупные ледяные капли дождя.

Я резко открыла глаза. Со стучащими зубами, в быстро промокающей одежде я нервно, с тяжестью сглотнула и вспомнила слова Люка.

Они скрипели и скреблись в душе:

«…без своих зелий и колдовских инструментов ты не на что не способна. Магия — твоя главная сила…»

Я с угрюмой решительностью посмотрела перед собой.

Неужели вот так всё и закончится? Что же мне так и остаться здесь? Это таков будет мой бесславный конец? Вот так по-глупому, в одиночестве, беспомощная и всеми брошенная я просто погибну?

Я обыскала взглядом всю надстройку и заметила, что одна из досок настила, подо мной, заметно прогнила. Одна её сторона, потемнев, прогнулась вниз, а с другой поблёскивает металлическая головка массивного гвоздя.

— Неужели?.. — с внезапным зловещим ожесточением прошептала я сама себе, отвечая на слова Люка и свои собственные мысленные вопросы.

«Самый лучший напиток — кофе. Самый лучший кофе — эспрессо. Самый лучший эспрессо — двойной эспрессо»

Роберт Де Ниро.

Я осталась одна. Абсолютно одна. Беззащитна и одинока, прикованная кандалами к крепким толстым балясинам планшира.

Студёный морской ветер, словно издеваясь и демонстрируя свою власть надо мной, овевал моё тело и раскидывал неряшливо обрезанные волосы.

Со всех сторон от меня слышался плеск морских вод, что омывали рифы и корпуса кораблей, зловеще поскрипывал рангоут и хлопали дырявые паруса. Сквозь язвительный шёпот ветра, слышались посторонние и пугающие звуки, вроде шлёпанья босых ног по воде, странных скрежетов и хрипловатого дыхания.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что совсем рядом с кораблём, на котором меня бросил Клод Марбо, бродят какие-то местные твари.

Я мгновенно вспомнила того жуткого келпи, который едва не утопил меня и гренделя-людоеда, от которого нам троим едва удалось сбежать. М-да. Теперь, вздумай любой местный представитель агрессивной фауны отужинать моей скромной персоной, я не то, что сопротивляться, но даже убежать не смогу.

А совсем скоро прилив. И, если вспомнить слова Люка, именно во время прилива повышается активность всех подводных и прибрежных обитателей, с которым человеку лучше не встречаться.

«Девятая ведьма вас всех забери, — неприязненно подумала я про боггарта и подлого пирата. — Я всё равно отсюда выберусь!»

Правда я ещё не знала, как… Но тут мой взгляд вновь вернулся к прогнившей и чуть прогнувшейся вниз доске палубного настила. А точнее я обдумывала возможность использовать торчащий из неё гвоздь. Он был достаточно длинным, тонким и остреньким, чтобы им можно было попытаться открыть замки́ кандалов. В нашем историческом прошлом кандалы открывались легче, но создатель именно этих серьёзно переусердствовал с качеством замков, чтоб ему жилось хорошо!

— Была не была, — проворчала я, поворачиваясь поудобнее. — Других вариантов всё равно нет и предвидеться…

Я встряхнула цепи кандалов, так чтобы они позволили мне максимально отклонится назад и почти легла на палубе. Упираясь левым бедром в настил, я вытянула вперёд левую ногу и задним краем подошвы кроссовка что было сил врезала по доске. Та вздрогнула, и другой её конец с гвоздём подскочил вверх.

— Хорошо… — оценила я и сдула с лица непослушную прядь персиковых локонов.

Я врезала по доске ещё раз. Левая пятка понемногу наливались тупой болью.

— М-да, — подумала я, кривясь от усиливающейся болезненной тяжести в левой ступне. — Так, блин, и покалечится можно…

Но нужно было продолжать.

Изловчившись, я попробовала ударить по доске с гвоздём ещё раз, когда над палубой барка раздался громкий гневный старческий голос:

— Ты, что творишь, каналья! Каменное проклятие на твою голову! Прекрати наносить мне увечья, дщерь трактирной куртизанки!

Вздрогнув и замерев, я нервно сглотнула и, опасливо чуть приоткрыв рот, прислушалась. Громко шептал ветер. Над головой трепетали и волновались паруса, а снизу по-прежнему звучал усиливающийся плеск волн.

Кто это был? Что за голос?! Какой-то призрак?! Стоп… Что он там сказал?

Я не без труда переборола панику, заставив себя мыслить рационально.

— Ты кто такой?! — негромко спросила я, глядя вверх.

Мне почему-то казалось, что за мной наблюдают откуда-то с высоты покачивающихся рей.

— Меня зовут «Окрылённый ветром».

— Чего? — скривилась я. — Ты кто вообще такой, Девятая тебя побери?

Молчание. Затем звук, похожий на вкрадчивое покашливание немного простывшего человека.

— Я фрегат, корабль на кормовой надстройке которого, ты сейчас находишься.

— Да иди ты… — прошептала я удивлённо.

— Э-э… Я не могу никуда идти. Я лежу здесь на дне уже второй десяток лет, алхимилия.

Я недоверчиво скривилась, а затем вспомнила, что говорил мне Люк. Некоторые из местных кораблей перенимали личности своих капитанов.

— Ты-ы… до своей гибели был капитаном этого корабля? — осторожно уточнила я.

— Я был старпомом у старика Бешама, — ответил голос корабельной сущности.

— Даже так, — рассеянно проговорила я и тут, неловко прокашлявшись, попыталась взять себя в руки. — А как… тебя звали, когда ты был человеком?

— Если бы я помнил, — вздох корабля прозвучал, как сильный сквозняк из распахнутой осенним вечером двери.

Паруса над моей головой вздулись, удерживающие их снасти со скрипом натянулись.

— Ну, «Окрылённый ветром» так Окрылённый ветром, — проговорила я с фальшивой бодростью в голосе. — Пусть будет так. Слушай…