— Привет, кроха, — после первого же гудка поднимает трубку.

— Привет, — говорю смущенно.

На заднем фоне слышны голоса, а сам Макс одет в костюм. Видимо на работе.

— Как дела?

— Ты занят, давай позже созвонимся.

— Они подождут, — и фон стихает. Все молчат, а мне становится совсем неуютно. — Что там мама?

— Анализы в норме. Ждем МРТ, завтра станет ясно.

Макс сыпет вопросами, я с охотой отвечаю. Иногда просто зависаю, слушаю его голос. Мечтаю, что он рядом и вот-вот обнимет.

— Лиска, дуйте кушать, обжорки! — кричит Наташа.

— Иду! — отвечаю криком. И тут же говорю Максу. — Прости, Наташа кушать зовет.

— Конечно, иди, сладкая. Кроха, — зовет.

— М?

— Возвращайся скорее.

Кладу трубку, смахиваю предательскую влагу и опять топаю в ванную.

Утром Алексей забрал меня из дома и отвез в больницу. Не став мучить парня, отпустила погулять.

— Я позвоню сразу, как решу ехать домой.

И вот я поднимаюсь к маме в палату. По дороге встречаю врача.

— Вы пришли, пройдемте ко мне.

Мы заходим в тот же кабинет. Присаживаюсь и по выражению лица пытаюсь понять, о чем пойдет речь. Предчувствие не очень хорошее.

— Пришли результаты МРТ, не могу вас порадовать. Конечно, непоправимого нет, но операция нужна. В правом полушарии образовалась киста, она растет и давит, за счет этого и повышение давления, плохое самочувствие и изменения в поведении.

— Это не опасно для её жизни? — потрясенно уточняю.

— Сто процентной гарантии нет даже на приеме у стоматолога. Но операция малоинвазивная, все должно пройти быстро и без последствий.

— Когда?

— Если она даст согласие, то завтра. Не вижу смысла тянуть.

Киваю и выхожу. Уговариваю себя, что хорошо хоть так. Могло бы быть и хуже. Но в тоже время хочется рыдать от безысходности. Помочь ей я ничем не могу.

До вечера сижу с мамой, читаю ей книги и разгадываем кроссворды. С самого детства мы столько времени вместе не проводили. Отчасти я даже рада, что представилась такая возможность. После подписания всех формальностей, маму увозят на подготовку к операции, а я звоню Алексею.

Спешу спуститься вниз и сесть в теплую машину. Не глядя иду к выходу. Мимо снуют санитары и посетители. И вдруг резко кто-то хватает за локоть.

— Вернулась, барби, — ехидно говорит Лёня, а у меня сердце в пятки уходит.

От резкой остановки чуть теряю равновесие. Ловлю баланс и в ужасе поднимаю глаза. Лёня. Сводный брат и бесконечная мразь в виде человека. Смотрит на меня своими поросячьими глазками. Ухмылка эта дурацкая. И хватка руки, словно капкан. Всё это в куче дает резкий толчок панике. Накрывает волной, оглушает, дезориентирует.

Хлопаю ресницами, а слово выдавить не могу. Да, и что ему говорить? Уж, точно не то, что рада видеть.

— Отпусти, — говорю после заминки.

— Не поздороваешься, не обнимешь? — интересуется с легким презрением и оценивающе осматривает. — Куда спешишь?

— Не твоё дело, отпусти.

— Что ж ты сестренка так с братом разговариваешь? Не боишься совсем последствий, — качает головой, а я кошусь по сторонам, надеюсь мне кто-нибудь поможет в случае чего. — Стоит заняться твоим воспитанием.

— Проблемы? — раздается голос Алексея откуда-то сбоку.

Выдыхаю с облегчением. Господи, спасибо!

— А это кто у нас? — округляет глаза Лёня. — Новенький? Тех придурков в Америке оставила?

— Василиса, машина ждет, вы готовы ехать?

— Да, — делаю шаг назад.

Ретируюсь быстро. На руке чувствую грязь от прикосновений. Очень хочется в душ. Неприятная встреча. Надеюсь, она последняя.

До квартиры доезжаем быстро, минуем магазин. Есть не хочется. Только в душ и спать.

Кратко рассказываю Наташе как обстоят дела и отправляюсь смывать сегодняшний день. Дети будто чувствуя мое состояние не буянят, хотя в это время они обычно гоняют мою печень ребрами. Хоккеисты.

Собираю мокрые волосы, наношу крем на тело. Отрываюсь слыша стук в дверь.

— Прости, — в щель двери просовывает голову Наташа. — Я не могу лечь спать, зная, что ты не поела. Принесла тебе бутики и сладкий чай. Ой, сейчас еще фрукты намою.

Спохватывается и выбегает. Тут же звонит телефон. Раздражение растет в геометрической прогрессии. Но стоит лишь глянуть на телефон и злость пропадает.

— Хай, бэйб! — улыбающееся лицо Роя освещает экран. — У-у-у, кто-то мокренький, была в душе?

— Была, — хитрым голосом отвечаю. — Привет.

— Как дела? — в экран пытается втиснуться Макс.

Кратко передаю информацию.

— Так что останусь пока она не восстановится. Если всё будет хорошо, то это займет дней десять.

— Кроха, тебе через двадцать рожать, — нервно говорит Макс. — Ты сможешь перелететь?

— Не знаю, — честно говорю. — Увидим.

Пока мы болтали о погоде и о том, как тяжело мальчикам жить без меня, Наташа намыла фруктов и стояла в дверях.

— Заходи, — машу ей. — Познакомлю тебя.

Подруга садится сбоку и оценивающе смотрит на Роя и Макса. Одобрительно кивает, жуя виноград, а потом подставляет по первое число.

— Мальчики, а вы знаете, что ваша обожаемая Лиса сегодня почти ничего не ела, — не успеваю сообразить, как она сдает меня с потрохами.

Смотрю на нее, обещаю взглядом все кары небесные. А той хоть бы хны, жует, почавкивает.

Отругать Натаху не успеваю, потому что сама отбиваюсь от нападок. И тот факт что у меня на столике стоит ужин в виде бутербродов их не впечатляет.

— Ну, всё, — заявляет подруга вставая с постели. — Я пошла спать. Дальше сама.

Вот же ж…

— Я всё съем, обещаю, — сдаюсь.

И только после того, как я при них съела всё до крошки, они успокоились и перевели тему.

— Я тут краем уха слышал, ты в душе была? — спрашивает Макс.

— Да, — не сразу улавливаю куда ведет парень.

— А что у тебя под халатиком? — вклинивается Рой.

— У меня… ничего, — говорю краснея.

— Крошка, покажи плечико, — с придыханием просит Макс.

Не раздумывая опускаю край халата, оголяю плечо. Смотрю не отрываясь в экран. Даже сквозь тысячи километров ощущаю их желание.

Такие голодные, — с улыбкой комментирую.

Кивают, смотрят на голый участок кожи.

— Ещё, — шепчет Рой.

Повинуюсь, двигаю ладошкой, убираю ткань. Раскрываю перед ними себя.

— О, фак! — не сдерживается Рой.

— Достаточно, я пошел в душ, — слышу голос Макса за экраном. — Спокойной ночи, кроха. Позвони, как встанешь.

— Хорошо.

Рой прощается спустя пять минут, жалуется, что теперь ему обеспечен стояк на весь оставшийся день.

Ложусь спать уставшая, но счастливая. Меня ждут!

Утром проснулась от звонка матери.

— Алло, мам. Доброе утро, — сонно здороваюсь и смотрю на часы.

Шесть тридцать утра.

— Лиса, — строгим тоном обращается. — Через час меня увезут на операцию. Ты должна съездить домой и покормить Лёню и папу!

Стон отчаяния вырывается сам по себе.

— Мам, ну какого папу? Какого Лёню? Я приеду к тебе, — пытаюсь достучаться.

— Они твоя семья! Как ты можешь так себя вести?

— Они мне не семья! Моя семья осталась в ЛА! А здесь я только из-за тебя.

— Ах, вот, как ты заговорила! Так вот знай. Не сделаешь, как прошу, лишу тебя наследства!

Какое к черту наследство? О чем она вообще? Решаю попросту не спорить. Ей сейчас негативные эмоции не нужны, да и мне тоже. Лёгкий пинок в ребро тому подтверждение.

— Так мам, хорошо. Наследство оставь себе. Обещаю, после твоей операции, поеду покормлю твою семью.

— Когда ты приедешь? — игнорирует мой выпад и дальше давит.

— В течение часа.

— Можешь не торопиться, все равно не успеешь, — говорит с упреком. — Надо было вставать раньше. Знаешь же, что у матери операция.

— Мам, я успею. Особенно если ты повесишь трубку, — с этими словами направляюсь в ванную.