Сунула руки в карманы, пока не поддалась непонятному импульсу.

Бросила быстрый взгляд на парня, пока он молча оглядывался по сторонам, будто ища что-то. Заметила, что надел ту самую черную куртку, что я видела на Чернышеве. Только вот Владу она совершенно не шла.

— Может, когда тебя снова дома все достанет… Тогда ты снова придешь ко мне? — он посмотрел на меня, сердце ухнуло словно с горки вниз, дыхание перехватило. Что-то было в его взгляде, подсвеченным постепенно загорающимися в сумерках неоновыми вывесками. Что-то такое, что давала надежду, потрескивавшую под кожей словно карамель на языке. — В смысле, к нам. Мой папа тоже будет счастлив, он почти никуда не выходит, сидит дома, как старая кошелка. Так что… Если будет еще нужна какая-нибудь помощь с Д/З или просто заскучаешь…

Рука Влада снова потянулась к волосам, а глаза стрельнули в сторону уходя с траектории моего взгляда.

Мы уже пересекли детскую площадку моего двора. И мне нужно было дать ответ.

— Я с радостью, — улыбнулась и даже дернулась, чтобы, минимум, обнять его (про максимум думать не хотелось). Но вовремя одернула себя и дружеским жестом припечатала свой кулак к его верхнему нагрудному карману. — Пока!

Побежала к подъезду, пока радость, раздувавшаяся изнутри, не вылилась из меня каким-нибудь постыдным образом — с меня станется начать прыгать и визжать, как шестилетка.

Энергия бурлила по вена, подпитываясь буквально ядерными выбросами гормона счастья в кровь. Я наконец-то нашла того, с кем не надо было притворяться. Тот, кому я и так нравилась. Я видела это. В его глазах. И не могла ошибиться. И Влад сама назвал меня другом! А разве это не первый шаг к чему-то большему?

Взлетела по лестничному пролету. И распахнула дверь.

— Я дома!

— Тц-ц! — мама, стоявшая в дверном проеме, ведущем в зал, цыкнула. Но не сердито. Улыбка пряталась в уголках ее губ. Хоть она и пыталась выглядеть серьезно. Может, для того чтобы отчитать меня.

— Прости, — понизила голос до телефона слышного шепота.

Мама подождала, когда я радуюсь и поманила меня на кухню. Я вымыла руки и уже села уплетать преступно-непозволительный эклер в шоколаде, который я точно знаю, был испеченный мамой, а не купленный в магазине — слишком кособокий и слишком много начинки. Как мама выдала то, от чего я подавилась бы, успей ч набить рот пирожным. Которое стоило 50, а то и все 60 приседаний.

— Рассказывай, как провела вечер? Как зовут его?

— Кого? — аппетит резко пропал, будто желудок сжал до крошечных размеров, стараясь не мешать мозгу лихорадочно думать.

— Парня твоего.

— Нет у меня никого парня, — врать не пришлось, и фраза вышла ровно, только голос все равно впитал унылые нотки. — Я у Насти была.

Вернулась в прихожую, достала из сумки телефон. И принялась искать отфотошопленную фотку, что Влад прислал мне на почту.

— Вот!

Мы с мамой почти одновременно показали друг другу экраны своих телефонах. На моем были я и Настя, в немного непропорциональном ракурсе. На мамином свежая фотка из Настиного аккаунта под тэгом «Роман_с_Ромой_Покоряем_игровые_автоматы». И конечно же на маминой фотке меня и в помине не было.

Вот, блин, Настя!

А как же «Я не хочу, чтобы кто-то узнал. Кашернова меня убьет…»

Теперь мама подумает, что я занималась чем-то, что ни в коем случае нельзя снимать на видео и фотографировать.

Я, кажется, зажмурилась, чтобы не видеть маминого выражения лица.

Но когда решилась посмотреть на нее, удивлению не было предела.

— Ты не злишься? Не хочешь запереть меня в комнате? Или прочитать лекцию о том, как все пялились на твой живот на выпускном и шушукались на каждом углу? — мне жизненно необходимо знать, к чем морально готовиться.

— А смысл? — мама пожала плечами. Ее улыбка стала грустной. — Моя мама запрещала мне даже смотреть на парней, и сама знаешь, как все получилось… — мама встрепенулась, будто опомнившись: — Не подумай плохого, я очень тебя люблю. И поэтому, хоть и хочу лучше для тебя, позволю самой решать.

— Мам, к чему этот разговор? — серьезный тон матери под конец совсем смутил.

Мама, улыбнувшись, коснулась ладонью моей щеки. В груди будто колокольчик зазвенел, подсказывая, что что-то не так.

— Мама, — перехватила ее руку, заглянув ей в глаза. Голубые-голубые, немного красные из-за бессонных ночей. — Я не наделаю глупостей, обещаю. И к тому же он мне и не парень вовсе, а друг.

Не стала пояснять маме, что конкретно за «глупости» я не буду делать. С 13 лет она не раз заводила этот разговор. Конечно же, она не призывала меня блюсти честь до свадьбы. Просто всегда говорила, что надо сначала определить курс своей жизнь, поступить туда, куда хочется. К тому же есть много способов НЕ… Попасть в ситуацию, как мама в свои 17.

— И кто же этот друг? Скажешь? — Мама встала, чтобы налить мне и себе по кружке зеленого чая. Это была такая наша маленькая традиция. Если чай после 18 часов, то обязательно зеленый и без сахара, даже если с прикуску с пончиками, политыми шоколадом.

— Влад.

— Чернышев? Неужели?!

— Д… Нет-нет! — замотала головой, как только поняла, на КОГО ПОДУМАЛА мама. — Его брат. Его тоже зовут Влад.

— Чудные у них, наверное, родители… — покачала головой мама. — Назвать детей одинаково.

Ага. И это говорит та, что назвала сына в честь мужа и деда. Когда все трое находятся в одной комнате. Попробуй сказать: «Сережа», все трое скажут: «Что?». Конечно, не трое, мелкий Серж еще не говорит слов с шипящими, только «ма», «дай», «на», но голову точно повернет.

— Его отец — директор нашей школы. Кстати, вы с ним не далеко ушли. Он не старше тебя всего на два года, — спрятала улыбку, сделал глоток из кружки.

— Симпатичный?

— Кто? Директор? — тут я уже не смогла сдержаться и в голос захихикала, а потом опомнившись прикрыла рот ладонью.

— Да ну тебя, — мама шутливо хлопнула меня по предплечью. Но улыбнулась, заражённая моим смехом.

— А что такого я сказала? Кстати, он вдовец.

— Саша, — мама недовольно сдвинула брови. Всегда называла меня «Саша» и делала такое лицо, когда было мной недовольна. За последние два года поводов почти не было. До чего уж там. Я доставляя хлопот самое большее — первые года три.

— Мам, — это уже давно вертелось на языке. И я хотела задать этот вопрос. Пусть даже мама и рассердиться. — А ты папу любишь?

— Что за вопрос? Конечно, — ее голос повысился на тон, она вскочила и повернулась ко мне спиной. Включила кран и принялась намывать кружку. Как будто я не заметила, что она ни глотка чая не выпила. Не хотела отвечать на этот вопрос смотря мне в глаза.

Неужели за эти дни что-то поменялось? Стало еще хуже, чем обычно.

— Мам. Ты хотела, чтобы мы всегда были честными. Так вот. Мы сегодня с Владом смотрели кино и ели попкорн. Потом пришел Сергей Анатольевич и присоединился к нам. Я не знаю, что я к нему чувствую. Но, наверное, мне хочется, чтобы Влад стал моим парнем.

Мама выключила кран и повернулась ко мне.

— И знаешь, — сглотнула ком в горле, глаза запекло, но сдержалась. Надо было говорить уверено и твердо. — С Сергеем Анатольевичем мне было легче общаться, чем с собственным отцом. Я почти задыхаюсь, когда он дома, — судорожно вздохнула вновь охваченная чувством дискомфорта и раздражения…

— Дочка…, — мамины брови сложились домиком. Выглядело так, будто она сейчас вот-вот заплачет.

Подняла ладонь, прерывая ее. Она должна была дать мне закончить.

— Если ты все еще его любишь. Хорошо. Я найду способ и попробую поладить с ним. Но если ты с ним только из-за нас… — прикусила губу. Мамин несчастный вид потихоньку убивал остатки моей выдержки. Не смогла продолжить. Покачала головой и убежала прочь.

Мама не побежала следом. И хорошо. Заперлась в ванне и включила воду. Душ — вот, что мне сейчас было нужно. Чтобы взбодриться и почувствовать себя собой. И не продуктом глупой юностью, из-за чего теперь моя мама несчастна. Пусть и говорит обратное. Меня она любит. Да. Но, может, она иной раз задумывалась о том, как сложилась бы ее жизнь, родись я чуть позже? Может, и отношения у родителей были бы лучше…