— Да во мне даже 80 килограмм нет. И не бойся не переломится твоя березка, — меня буквально подвинули в сторону.

Вот блин! Все парни и в 8, и в 18 — одинаковые!

— Давай лучше я! — выпалила раньше, чем обработала значение этой фразы и посчитала ее последствия — от заноз на ладонях до сломанной шеи. — Я легче и ловчее…

— Прошу, — галантный жест и улыбка, достойная главного черта в Аду. — Я даже заплачу тебе 5 косых, если хотя на два метра от земли залезешь. На любое из этих деревьев по вкусу, — этот гад еще и руками развел, а по лицу было видно — вот-вот загогочет точно гиена.

И как теперь заднюю врубить? Не реально же.

Подошла вплотную к дереву, мысленно извиняясь перед ним.

— Ты молишься, что ли? Давай, Джейн, вперед.

— Подержи, — резко развернулась, всучив этому юмористу книги и телефон из кармана пальто. Потом, подумав, и от него избавилась. Холод тут же сладострастно впился зубами в кожу рук ниже локтей. Плохой день для свитеров с рукавами 3/4.

— Повесишь на забор, убью, — буркнула не обернувшись.

— Значит, в грязь положить все это добро можно?

Смешок вырвался против воли, но я замаскировала его под кашель. И, не раздумывая, сунула ногу в промежуток между двумя стволами. Повезло. На такое чудо природы всегда легче забираться. Хотя я этого не делала с 12 лет. Подпрыгнула и ухватилась за одну из веток повыше, что выглядела достаточно прочно. Попыталась закинуть на нее свободную ногу. Ага мечтай, Ася. На шпагат садится не могу, а тут прямо по волшебству получится…

Сдула локон, упавший на лицо.

— Прическу себе там не помни!

— Заткнись! Готовь 5 тысяч!

Попыталась еще раз. Кожаные штаны протестующие затрещали (переоделась у бабушки, теперь жалела. Кажется, в юбке растяжка была бы лучше. А Влада, если рискнул бы посмотреть вверх — прибила бы. Позже.)

Подключила руки — мышцы тут же заныли. Вот, что значит не проводить лишний выходной в спортзале, а перед телевизором с пиццей, а потом приседать в наказание за лишний калорий. Но всё-таки подтянуть свою тушу с горем пополам смогла. Оседлав ветку, начала осторожно вставать, держать за ствол.

— Смотри осторожнее…

О. Сарказма в его голосе поубавилось…

— … Апельсинчики в больничку я тебе носить не собираюсь.

А. Вот и он.

Знаете, что бывает, когда один козел орет тебе с земли «Осторожнее!»? Вот-вот.

Ветка подо мной жалобно хрустнула, и хоть я успела ухватиться за верхнюю, это меня не спасло — я же даже на физ-ре норматив подтягиваний на перекладине с трудом осиливала. А тут еще морозец кусает за пальцы, и гравитация совсем не помогает.

Приготовилась падать и приземляться на лапы (на ноги, то есть) когда ветку уже удерживала одна рука.

— Ловлю!

— Нет-нет!

Попыталась вцепиться в дерево, если не зубами, то когтями. Какое «Ловлю»? Я не собира…

— Ай!

Сахарной сцены как в какой-нибудь дораме не получилось. Сказать бы «спасибо» мирозданию… Да не за что, блин.

Потом что я все равно приземлилась на Чернышева — моя задница оказалась в опасной близости от его лица.

Он попытался сдвинуть меня, но мои ноги застряли в искореженном куске шиповника — и данный манёвр вышел не таким изящным и молниеносным. Как вообще так получилось? Куда подевались законы физики? И банальная вселенская справедливость? Падала на землю, а приземлилась на грудь парня, при этом запуталась каблуками в старых колючих ветках? О, и еще мои волосы зацепились за замок на его куртке!

— Слезай давай! Не Дюймовочка же!

— Да пытаюсь я!

— Соколова! Чернышев! Что за цирк вы тут устроили!

После того, как над нами прогремел властный голос Регины Егоровны (именно так, никакого уточнения «любимая бабушка» в нем чувствовалось) мы расцепились буквально за секунду. Вскочили, выпрямились и встали по струнке смирно.

— Что за вандализм, я вас спрашиваю?! — Вот, мрак. Серпухова кричит. А значит, нам кранты. — Разве у вас задание было поломать это несчастное дерево на дрова.

Закусила губу, уставившись вниз, на свои убитые ботинки. Стыд перекрыл внутренний смех — надо же бабушка сказала тоже самое, о чем подумала я.

— Простите нас.

Резко вскинула голову, взглянув на Влада. Он, конечно, не покрылся красными пятнами и заикаться не начал. Но взгляд, направленный на Регину Егоровну, был виноватый и смиренный, как у овечки, без вызова и наглого превосходства.

Интересно, не пытается дерзить ей, потому что Регину Егоровну даже некоторые учителя бояться (завуч, да еще такой принципиальный и строгий…) или же из-за того, что я тут стою? Я ведь в курсе, что его отец — наш новый директор…

— Ладно, — бабушка отвела взгляд, потерев указательным пальцем переносицу. Голос стал обычным, холодным и спокойным. — Родителей в школу вызывать не буду.

Вот тут я не смогла сдержать смешок.

— Смешно, Соколова?

— Нет, я…

Две пары глаз, а то и больше, судя как к нашему участку потихоньку стекались все остальные наши одноклассники, внимательно следили за мной и ждали внятного ответа.

Но не говорить же бабушке, что меня рассмешила не вся эта ситуация, или то, что она мою маму видит чуть ли каждый день — на минуточку, дочка же. А то, что папу Чернышева в школу вызывать не надо. Если маму только.

— Э… Анекдот вспомнила.

— Расскажи? — просиял любопытством Чернышев.

Блин, Влад. По лезвию ножа и так ходим…

Худое лицо бабушки заострилось еще больше — казалось, можно было порезаться не только прикоснувшись к ее скулам, но и просто глядя на них.

— Я тоже люблю анекдоты, — ответ был не таким, как я ожидала. — Хотите расскажу. Двое учеников вместо того, чтобы делать задание по полевой практике, занимались ерундой. И знаете, что с ними стало?

Мы синхронно помотали головой. Я уже представила два наших бездыханных трупа в ближайшей канаве: ледяной взгляд бабушки даже температуру вокруг остужал на градус точно.

— Они остались после уроков и решали пробные варианты ЕГЭ по математике, пока не набрали 80 баллов. Ой, простите. Это же не шутка. Никогда не умела их рассказывать…

— 80?! — даже несмотря на то, что я была неплоха в математике, слету больше 70-ти еще не набирала. Всегда запарывалась на каких-нибудь банальных вопросах и примерах.

— Для Вас Александра — 85.

— Да…! — хотела выкрикнуть что-то вроде «Да мы так до шестого вымирания в школе просидим!», но вовремя захлопнула рот. Взгляд Регины Егоровны ясно дал понять, что с ней сейчас лучше не спорить.

Остальная часть класса, наблюдавшая за нами — кто украдкой, кто в открытую — быстро рассосалась. Даже Кашернова перестала фоткать исключительно себя и принялась изображать фанатичную любовь к природе.

Бабушка повернулась, чтобы уйти. У калитки она остановилась.

— Надеюсь, Вы поняли, что я Вас имела в виду? — обернулась она, поправив очки на носу. — Жду Вас обоих после урока в «математике-2». И постарайтесь не опаздывать, если хотите попасть домой к ужину.

— Ну супер! — с рыком выдохнула я, потом повернулась, чтобы впечатать свой кулачок в плечо парня. Правда к рукам сила все еще не вернулась (плюс стресс, к тому же), и он даже не поморщился. — Это все ты! Можно было не усугублять ситуацию! Стоял бы и смотрел в землю… Что тебе стоило!

— Это ты захихикала. Да и, дерево и ребро не я сломал! — он тыкнул в меня пальцем, который мне захотелось вывернуть в обратную сторону.

— Какое ребро? — покосилась на березу. Он уже дереву погоняло дал?

— Мое. Ох! — школьный артист, до этого стоявший без каких-либо усилий, вдруг схватился за бок.

Закатила глаза.

— Не исполняй. Все с тобой в порядке.

— Откуда ты знаешь? Может, у тебя, супергёл, взгляд-рентген?

— По твоей роже все и так понятно.

Наклонилась, чтобы поднять учебник — чудом упавший в горсть сухой травы, а не в остатки почерневшего грязного снега, как все остальные мои вещи.

Язык чесался, чтобы предъявить Владу счет за химчистку, но не хотелось опять отбиваться от саркастических подач.