— А торт уже завтра испеку. В два коржа. Шоколадный, — добавила Галина Константиновна, которая успела за это время переодеться в домашнее, разложить вещи по шкафам и готовила полотенца в душ.

Когда Боря вернулся к третьему периоду на диван, на табло было уже 4:4.

— Нихера себе Амур даёт… вытащили, андердоги! — заявил Боря.

Он вроде и хоккей смотрел лишь потому, что его когда-то смотрел Степаныч. Но когда появилась возможность — почему бы и нет.

«По-хорошему можно и в Новосибирск на домашнюю игру съездить», — предложил внутренний голос.

И тут же захотелось попасть на трибуны. Так как гости продолжили развивать чудо. Матч вскоре закончился поражением лидера со счётом 4:6. Причём обошлось без голов в пустые ворота. И окончательный счёт был установлен за одиннадцать с лишним минут до финальной сирены.

Боря так и продолжал восхищаться, но уже на кухне, под пирог. А Галина Константиновна пошла в душ и когда менялись режимы в автоматическом переборе, невольно вскрикивала, пока не приготовилась ко всем неожиданностям. А после так и вовсе сама начала контролировать процесс, показав кто в ванной главная.

— Хоккей — это, хорошо, Марусь. А пирог просто сказка, — заметил Боря, немного пообщавшись с голосовым помощником под вторую кружку свежего чая.

— Конечно. Хотела бы я тоже попробовать, — ответила та и тут разговор пришлось прервать.

Звонил Шац.

— Боря, здорова. Мы тут с ребятами пока готовимся, я вспомнил про твою просьбу. Ты же схорониться хотел, отвлечься, так сказать. Ещё надо?

— Да уже не особо, — усмехнулся Боря. — Зина Шамана в долгосрочную командировку отправила. Про меня все сразу забыли.

— Какая Зина?

— Ну, несостоявшаяся жена Князя.

— А Князь чего? Жениться передумал?

— Так он сам прямым рейсом вылетел, — попытался как можно точнее донести мысль Глобальный.

— Боря, говори, как есть. Это защищённый канал, — прервал эту попытку Шац. — Я как бы… за границей. Но мы эту границу двигаем по тихой.

— Ну, порешили и Шамана, и Князя, и Биту, — тут же выпалил сантехник на отдыхе вечером.

— Хуясе новости. Да, давно я Лаптю не звонил. Замотался.

— Так он в больнице лежит, — добавил Боря.

— Чего так? Подстрелили?

— Руку сломал на катке. Ну и по мелочи потрепало. Князь же в ДТП попал, когда с Нанаем и Моней ехали за дочкой, а Лаптев рядом оказался, покойничком ещё прикинулся, но уже по другой причине.

— Какой ещё нах Моня? И… погоди, так Князя в больнице порешили?

— Нет, на свадьбе.

— Какой ещё свадьбе? Ты же говорил, отменили!

— Какой-какой, грузинской. Кишинидзе на немке женился.

— Что ещё за Кишинидзе?

— Да участковый местный, мы с ним и Хромовым Хруща посадили. Который моего наставника ограбил.

— Блядь, да у вас там на гражданке по ходу событий ещё больше, чем на фронте. Как Боцман-то?

— Хорошо всё с пёсиной. Не переживай. Даже бескозырку с тельняшкой снял. У соседки живёт. Как и мой наставник.

— Стесняюсь спросить, наставник по чему? Боцман кого попало рядом не подпустит, — запоздало предупредил владелец собаки.

— По…сантехнике. Мировой мужик. Всю подноготную Байдена и Обамы знает.

— А она собак любит? Соседка твоя.

— Так она твоя. Через забор живёт. Зоя, — выпалил Боря, и чтобы точно всё-все сразу рассказать, добавил. — И собак любит, и кошек, и дедов. Лишь бы поговорить было с кем. А Степаныч как раз по этому делу мастак. Походу реально женщины любят ушами. Так что не переживай за Боцмана. Он как с больнички вышел, на поправку пошёл.

— Какой ещё больничке?!

«А ты говорил ему или он запамятовал?»

— А, забыл сказать, — сказал Боря. — Телефон проглотил. Но ничего, вытащили. Зашили. Может глотать снова, но никто уже не даст. Тосковать перестал.

— Это может, — хмыкнул Шац и как будто лоб под каской почесал. — Короче, суета там у тебя. Понятно. Я это, чё звоню-то. Ты деньги под плинтусами забрал?

— Нет. Это же твои деньги. А я за аренду твоего дома не плачу.

— Так ты чё, вообще не алчный ни разу? — хохотнул Шац. — Борь, да бабок здесь крутится больше, чем смогу потратить. Забирай, говорю, а то тараканы пожрут. Эта пакость любит за плинтусами селиться.

«Тараканы все после пожара разбежались», — едва не ляпнул сантехник, но вовремя прикусил язык.

— Если бы умней был, в банки бы закатал. Стеклянные… хотя и в этом случае крысы крышку пожрут, если не закатывать, а пластиковые пиндюрить, — добавил Шац и перешёл на серьёзный тон. — Так вот, по части твоей командировки… готов слушать?

— Для тебя любая суета, — прикинул Боря, уже прикидывая как бы добиться пару-тройку внеочередных выходных у Аглаи.

«Дела идут в гору. А тут почти дело чести. Да как за дивиденды не подсуетиться-то?»

— Тогда бери мой Урус и перегони в Питер на продажу. Рядом со штабом музыкантов поставишь. Из газели выйдет человечек, расплатиться наликом. Возьмёшь сумку и на поезд. Ну или такси до Новосиба бери, но спать нельзя, сам понимаешь. Такая сумма к любой сумке ноги приделает.

— Понимаю, а чего продаёшь-то?

— Да на налоги посмотрел под конец года. Думаю, ну его нахуй. Я ж не Пригожин всё-таки.

— Продюсер или…

— Ой, Борь, заебал. Они все продюссеры, — отмахнулся Шац и ещё серьезнее стал. — Но это тема с тачкой так, побочная. С ветерком прокатиться. Ты ж просил развеяться. Вот и утраиваю тебе поездочку. Основная тема — другая.

— Какая? — ещё больше сосредоточился Боря.

Он слабо представлял себе, как будет таскать сумку с миллионами наличкой в чужом городе или не спать несколько суток в дороге без всякой подстраховки. Не мог даже понять, почему этим делом не займётся кто-то из Питера. Но тут Шац всё расставил по местам.

— Боря, ты же будешь проездом через Москву.

— Ну да, все дороги ведут в столицу.

— Не перебивай, — ещё более посуровел Шац, и судя по тону, бровью мог метать молнии. — Где-то там живёт моя внебрачная дочь.

«Где-то?» — очень хотел переспросить Боря, но не рискнул. Только сам стал мега-центром средоточия.

Уже почти точка. А может даже, молекула. Но зубочистку точно не просунешь. Потому что не положено. Вникать надо.

— Я не видел её с самого рождения, — огорошил Шац. — Знаю, что зовут Виктория. Фамилию мою дали. Найди её, Борь. У меня больше нет наследников. Ну, про которых знаю. А так не наследил. Выручи, брат. За мной не заржавеет.

— А… с чего начать-то? — удивился Боря. — Адреса? Знакомые?

— Да какие адреса-знакомые? Она родилась, когда я служил срочку. Мать умерла при родах. Родни никакой. В детский дом сдали органы опеки. Я как сунулся, ни жилья, ни прописки толком. На сумках жил. Потом в бизнес пошёл и походу далеко зашел слишком, не до неё было. А вчера ухом пулю поймал. И понял, что не так живу. Вроде всё правильно делаю, а… для кого? Где мои наследники-то? Наследницу хоть найди.

— А что ребята? Не смогли найти?

— Борь, у ребят другие задачи сейчас. Она может давно замуж вышла, переехала, померла, не дай бог. Я не знаю… просто попробуй найти. Адрес детского дома дам, может там чего посоветуют.

— То есть, Виктория Лопырёва? И всё?

— Виктория Матвеевна Лопырёва. На меня записали всё-таки. Ей чуть больше двадцати, Борь.

— А ты значит, Матвей…

— … Алексеевич Лопырёв, — договорил Шац. — Слушай, я понимаю, что это безумно сложно. Но может у тебя что-то получится. Жена у меня блондинка была. Может, это тебе как-то поможет. Или думаешь, в папку пошла?

— Посмотрим, — вздохнул Боря, понимая, что искать придётся иголку в стоге сена. — Год рождения знаешь?

— 2002.

— А месяц?

— Ноябрьская, скорпион. Дубак был, пиздец. Как сейчас помню. Лизу как раз в больницу положили с воспалением. Антибиотики, тут роды начались. А она ослабевшая. Наложилось… короче, не спасли, — вспомнил с тоской Лопырёв. — Так ты поможешь? Пошукаешь дочу мою?

— Конечно, помогу, брат. Какие вопросы? — сказал Боря.