Распрощавшись с Зоей, кивнув Боцману и погладив Демона, Боря поспешил в больницу. К Лаптеву. За консультацией.

На первом этаже людей в рабочей одежде пускают без вопросов. Охранник даже от кроссворда не оторвался, чтобы поинтересоваться, куда он планирует прорваться в не приёмные часы. И Боря без проблем принялся подниматься по лестнице в отделение травматологии. Но едва достиг ожогового, как нос к носу столкнулся с отцом.

— Боря? — повёл седеющей бровью Пётр Глобальный.

— Здорова… отец, — с заминкой ответил сын.

Застыли, растеряв мысли. Неловкость сквозила в каждом движении как сквозняк от периодически распахиваемых дверей.

Батя почесал нос замотанной в бинт ладонью, затем поскрёб затылок неуверенно и обронил:

— Слушай, я на север собираюсь.

— Опять?

— Ну да, чего тут ловить?

— Новый Год с семьёй хоть отметь, а по теплу уже другое дело.

— Да не. Поеду, Борь, — сказал отец и тут же попросил. — Ты это… участок мой можешь помочь продать? Вы же сейчас всё это дело по компьютерам на раз делаете.

— А ты мне покупал компьютер в детстве-то?

— Борь… Нормально же жили. Чего ты?

Помолчали. Затем сын вспомнил о том, что это соседний участок и по нему как следует тяжёлая техника прокатилась, предложил:

— Давай я его куплю. За сколько продашь?

— Тебе? — удивился отец. — Да хер его знает.

— Ну говори цену.

— Да за сколько купил, за столько и продам.

— По себестоимости, выходит? — хмыкнул Боря и зашёл в банковское приложение.

— Хотя земля сейчас каждый год дорожает.

— Да ты ей владел не больше месяца-то, — напомнил сын и дождавшись озвученной цифры, только спросил. — Номер к карточке привязан?

— Да привязан, — ответил отец, не понимая подвоха.

Но тут телефон оповестил о пополнении. Озвученная сумма за участок прилетела.

— Так это… это самое… — растерялся он. — Ты сразу купил, что ли?

— Ну да. Чего ждать? С оформлением давай у Наташки решим всё, как вещи будешь собирать.

— Какие вещи?

— Ты же на север собирался.

— А, ну да. Но ты же про Новый Год напомнил. Вот теперь и думаю.

— Бать… от меня ты чего хочешь, а?

«Чтобы гараж следом купил или что?» — добавил внутренний голос, но вслух это Боря сказать постеснялся. Незачем отцу грубить. Напротив, как-то помочь хотелось: «Не молодой уже по северам шляться. Но куда его сейчас ещё деть? Обратно в теплушку? Наташке под бочок?».

Все эти сомнения словно в глазах отобразились. Так как отец буркнул:

— Короче, спасибо за скорость, а по бумагам там решим, — и ушёл обратно в отделение.

«Уже не понятно, поедет на север или нет», — заметил внутренний голос: «Как деньги всё-таки меняют людей».

Общая палата № 6.

Травматология обновила шестую палату в один день. Наная с Моней положили на вытяжку с переломанными ногами среди ночи после аварии, тогда как Лапоть угодил с рукой в гипсе от кончиков пальцев до плеча и торса. Ещё ранее в тот день в палату лёг Вова-строитель, уронивший кусок бетона на ногу. Стены сносил, взявшись за шабашку, да та несущей оказалась. Жаль только понял поздно, когда кусок потолка на ступню прилетел. С тех пор Вова-чума прыгал по всему отделению на здоровой ноге, опираясь лишь на один костыль.

Нанай с Моней как люди сидевшие, Вову быстро в оборот взяли. Утки им выносил, чайники таскал, уши развесив над байками с зоны. Лаптев же на это дело смотрел сквозь пальцы. Не его дело, а на первое же предложение подшестерить и к своей персоне, чётко себя поставил.

— Мужики, я и одной рукой вас лежачих переломаю, как печенье. Оно вам надо? Эти вот все новые гипсы, истории с «я упал» сочинять.

— Какие мы тебе мужики? — только возмутился Нанай, который с момента аварию смотрел на мир прямо.

Этот фокус был настолько непривычным, что бесило. Теперь к нему можно было подкрасться сбоку. А подсматривать за молоденькой медсестрой в прогибе вообще не выходило.

И как жить?

— Бабы, что ли? — подлил масла в огонь Лаптев, но на следующий день пошёл на решительный примиряющий шаг.

Его стараниями в палату доставили телевизор. И всех разговоров только и было, новости смотреть по Россия 24 или трансляции по Матч ТВ. Как водится, сошлись на шоу «Уральских пельменей», быстро устав от комиков с ТНТ. Видимо устали и сами комики, так как многие из них тоже оказались на СТС. Оказалось, что можно шутить, не унижая и постоянно не жалуясь на жён и мужей.

Когда в палату впервые вошёл друг Вовы в зимней форме постового, Моня с Нанаем поднапряглись. Однако, старые друзья вспоминали много весёлых историй из деревенской жизни и на них даже никто не шикал во время рекламы.

Когда Бобрышева следом госпитализировали с трещиной в черепе затылке и вялотекущим сотрясением, и он переоделся в спортивное, Моня с Нанаем с Вовы на санитарку переключились в своих призывах, как бы чего не вышло. Однако, одна санитарка на всё отделение была постоянно в работе и часто её было не допроситься. Как и медсестру с поста гонять. Волей-неволей, приходилось помогать и Вове, и Бобрышеву, а иногда и самому Лаптю. Но к чести бывших зеков, стали они попроще и тон свой сменили.

Моня даже прикидывал, что неплохо бы на работу устроиться.

— Бля буду, да хоть таксистом! Достало что-то меня под лезвием ходить. Князь этот мутный ещё оказался.

— На воле вообще все волком друг на друга смотрят, — поддержал Нанай. — Бабки, бабки, бабки вечно. А где они вертятся? Кто их крутит? Хоть бы адреса указывали, куда подскочить.

— Не выйдет таксистом, — заявил Бобрышев. — Новый закон выходит, нельзя в такси уже многим группам лиц «с ограничением» работать. — Я вообще удивлён, как вам права выдали.

— Кто выдал? — едва не спалился Нанай тут же подушкой получил от коллеги, который тоже никогда на водительское удостоверение не сдавал.

— Зря с я трудовиком бухал, — вздохнул Моня. — Так бы хоть бы девятый класс закончил. А он всё «наливай, не выдумывай». Тьфу!

— Правильно Хрущ говорил, нет высшего образования, и жизни на воле не будет, — вздохнул Нанай.

В этот момент в палату зашёл Боря, и расслышав речь о работе, с ходу предложил:

— Мужики, вы подработать хотите? Мне как раз грузчики не помешают.

— Какие мы тебе му… — уже привычно ответил Моня, но следом Нанай бросил в него подушкой, вернув снаряд.

— Слу-у-ушай, да может и грузчиками пойдём, ты только время дай гипс снять.

Моня вздохнул. Напарник уже сдался, вот-вот потеряет статус блатного. Сам ещё неделю полежит и тоже хоть флаеры раздавай иди. Ну или кошельки собирать с заточкой по тёмным подъездам.

На что здоровья хватит…

До палаты Лаптева Боря добрался без приключений. Тот валялся на боку, баюкая руку в гипсе и смотрел телевизор. На сцене прыгал рыжий парень. А кудрявая диктор локальных новостей с лёгкой улыбкой рассказывала с каким фурором группа Город на Неве дала концерт в Новосибирске.

Нового солиста Романа Новокурова приняли на ура.

«Сука, даже не позвонил», — отметил этот факт внутренний голос Бориса: «Семейное у них, что ли? Делаешь людям добро, делаешь, а они как должное принимают».

Боря тут же пообещал себе, что будет лучше. И взлетев по жизни, никогда не забудет о тех, кто остался пониже. А пока поставил пакет с передачкой на тумбочку Лаптю и сказал:

— Слушай, разговор есть. Обсудить бы…

Лаптев кивнул и уже собирался обуть тапочки, чтобы двинуть в коридор и холл от лишних ушей, но по телевизору пошла криминальная сводка. Крупным кадром показали сгоревший остов джипа на эвакуаторе.

— А, это ночью прадик сгорел! — воскликнул Бобрышев, тут же заинтересованно подойдя поближе к экрану. — Шеф говорил, что без номеров, а от человека остались одни рожки, да ножки.

Боря побледнел, распознав старшего лейтенанта, что едва не поймал его с опасным грузом. Но тот то ли забыл, что ли делал вид, что не помнит.

Убедившись, что ему ничего не припоминают, сантехник выдавил из себя: