Но они не имели права. Не имели! Он мой, только мой родной и единственный в этом мире после того, как мне пришлось потерять Шона. Он пошёл вслед за ними, пытаясь найти пригодное для жизни место. Один из чёртовых исследователей, которые сгинули в бесконечной, сухой, мёртвой пустыне. Они не могли поступать со мной так, отбирая самое ценное. И я хотела этому помешать.

Поэтому в голове зрел маленький план. Вернее, немаленький и крайне трудный в исполнении, но я хотела бы верить, что смогу. Что у меня хватит времени, хватит сил, чтобы бороться за то, что важно. Мой маленький… Родной Томас. Хотелось вновь обнять его, сжать в руках его маленькие ладошки, поцеловать в висок, нежно прижав к себе. И я знаю, верю, что смогу… Только бы все получилось…».

***

Эми трясущимися руками откинула блокнот, ощущая, какую боль приносили написанные там слова. Ник тяжело дышал, ведь слушал все оставленное на страницах блокнота, пока Эми нервным, срывающимся голосом старалась все это прочесть.

– Это писала… Женщина? О ком она говорила? О чем? – первым придя в себя, Ник нашёл в себе силы заговорить, задавшись вполне очевидными, логическими вопросами.

Только вот, конечно же, Эми не нашла, что ответить, ведь и у самой девушки не было никаких предположений. Единственное, что она поняла – от отрывка веяло таким отчаянием, уверенностью, болью, что эти эмоции пронзали ее. Врезались в самое сердце, выжигая там какой-то островок агонии. Причем такой сильной, что казалось, будто она действительно была её, а не принадлежала какой-то женщине, делающей записи в блокноте.

– Давай попробуем дальше? – каким-то безжизненным голосом попросила она, ощущая потребность разобраться. По-прежнему сильную, яркую.

– Ты уверена, Эми? – впервые Ник назвал ее по имени так нежно и с трепетом, что невольно заставило ее сжаться от каких-то непонятных чувств. Поэтому она лишь кивнула, заглянув в его глаза со всей уверенностью, на которую в тот момент была способна.

Очередные попытки разобраться и понять текст были сложнее. На этот раз потребовался почти час, но, тем не менее, Эми вновь взялась за блокнот, намереваясь прочесть то, что они только что расшифровали в записях.

***

«На этот раз мне удалось его только увидеть. Я на самом деле знала, что мне потребуется много времени, чтобы продумать то, что я задумала. Порой я говорю себе: «Грэйс, ты обезумела в тот момент, когда решилась», но, тем не менее, я каждый раз убеждаю себя, что это единственный выбор. Особенно когда я заметила взгляд моего любимого сына, когда он увидел меня сквозь ту ограду. Он постарался побежать ко мне, но его оставили. Его болезненный, напуганный блеск в глазах был очередным подтверждением моего выбора.

На самом деле, мой план звучал невероятно просто, только вот если я попыталась бы его выполнить слишком опрометчиво – меня бы ждала весьма печальная участь на площади в лапах механизма для наказания. А моего Томаса заставили бы на это смотреть. Он не заслуживал этого, поэтому я обязана была продумать все достаточно хорошо. Так, чтобы никто ничего не заподозрил.

Впервые с момента смерти Шона во мне появилась такая сильная решимость и такой огромный страх. Одновременно. Съедая изнутри, но вместе с тем подталкивая к действиям. Они не заставят меня бояться, не заставят сидеть, сложа руки, не заставят смириться с тем, что мой ребёнок живёт и растёт вдали от меня, а я не имею права и возможности участвовать в его жизни. Все это я использовала каждый раз, чтобы убедить себя.

И с каждым днем приближалась к выполнению своего плана. Постепенно, но верно. Медленными шагами шла к тому, чтобы защитить ценное для меня. И чем больше я продумывала каждый шаг, тем отчетливее в моем сердце селилась надежда на то, что я смогу быть счастливой».

Эми беззвучно рыдала, почти шёпотом, надорванным голосом произнося фразы из блокнота. Почему ее реакция была таковой? Она не смогла объяснить. Ник же был настолько ошарашен, что лишь осторожно потянулся к девушке рукой, взяв ее хрупкую ладонь в свою и слегка сжав в попытке успокоить её. Конечно, Эми среагировала, ведь прикосновение неожиданно обожгло ее непривычной теплотой.

Она подняла на него взгляд, глядя в такие мягкие, сочувствующие глаза. Зелень, настолько чарующая, заставила ее на долгий миг забыть, что она читала буквально несколько минут назад. Она едва улыбнулась, благодаря таким образом за тихую, но оттого не менее ощутимую поддержку. Почему-то в груди разливалось такое приятное, мягкое ощущение, заставляющее ее забыть о плохом хотя бы на короткое время.

– Эми… Я знаю, тебе тяжело, – начал Ник, а после слегка опустил взгляд, глубоко вдохнув, дабы набраться решимости. – Мне кажется, пока стоит прекратить. Хотя бы на некоторое время, пока ты приведешь свое состояние в норму.

– Ты прав, – она без колебаний согласилась с его словами, ведь сама понимала, что в ближайшее время не способна вернуться к блокноту. Что-то в нем заставляло нутро переворачиваться, а все сердце сжиматься в клубок. Такой крохотный, что, казалось, он в любую минуту мог взорваться тысячью осколков боли. – Хотя бы некоторое время.

Ник в ответ улыбнулся ей, еще раз сжав короткие, хрупкие пальцы в своей грубой, и значительно большой по размеру ладони. Он понимал, что должен был отпустить ее, ведь Эми стало лучше, но почему-то не хотел. Ему было приятно ощущать ее маленькую ручку в своей, а также делиться с ней теми крохами тепла, которые оставались в нем.

Чтобы слегка разбавить тишину, парень включил голографический экран телевизора, занимающего достаточно большую площадь комнаты. Более того, это было необходимо сделать, ведь несколько последних дней они совсем забыли о том, что это было рекомендованным действием для граждан. Весьма громкая болтовня о последних событиях отвлекала от мыслей о блокноте, лежащем теперь на столике рядом с диваном.

Эми даже отвлеклась на происходящее на экране, давая себе возможность забыть о том, что ей довелось прочесть совсем недавно. Ник тоже слушал о том, что говорилось. Пока не ощутил, как девушка рядом резко схватила его другой рукой, уцепившись за него, будто за спасательный круг.

Сердце светловолосой билось, казалось, так быстро, что от этого начинало тошнить. Но она продолжала слушать то, что говорилось механическим голосом современной модели роботов.

Ник непонимающе уставился на Эми, стараясь понять, чем вызвана ее реакция. Лишь после всецело обратил внимание на то, что происходило на экране. Проверки систем во всех общественных сооружениях. И, в том числе библиотеках, с целью выявления нарушений и проверки работоспособности. Только после в его мыслях закрался страх. Он не знал, что произошло, но реакция девушки говорила сама за себя.

– Эми?

– Они узнают. Они все узнают, – поджав на миг губы, произнесла она, а после задрожала всем телом, едва контролируя себя. – Найдут…

– Что найдут? Ты что-то скрываешь? – Ник не прекратил держать девушку за руку, а сейчас, от волнения, сжал ее ещё сильнее, почти до боли. Волнение отчётливо прослеживалось в каждом напряжённом мускуле на его теле и застывшего почти в каменном неподвижном выражении лице. Он подсознательно ощущал, что все это значило, но боялся услышать ответ от Эми, которая медлила.

– Я кое-что сделала… Даже дважды, – к изумлению Ника, на лице светловолосой появилась усмешка. Только вот она была явно натянутой и такой болезненной, горестной, что это невольно вызвало у него неприятные, болезненные ощущения в груди. – В первый раз я заменила в реестре те книги, которые ты взял, на другие. А во второй раз использовала возможности, чтобы скопировать данные с другой книги. И это лишь для того, чтобы понять содержимое блокнота.

От услышанного у Ника пересохло в горле и резко пропала возможность говорить. В голове не укладывалось то, что он узнал, но парень старался понять. Так отчаянно, словно человек, ищущий глоток воздуха там, где его не было.