— Она за Живыми холмами с Фирташем и Аней, — подоспевает с коротким докладом Артём. — Как прошло?

— Видимо, слишком метко. Присмотришь за ней?

— Ты же не собираешься делать глупости? — с надеждой спрашивает друг, но, когда наши глаза пересекаются, он обреченно стонет. — Ты — тупица, если думаешь, что у тебя выйдет обогнать этого мерзавца на холмах.

— Неужели? — скептически сужаю глаза. — Успокойся. В этой гонке главное не победа, а его ошибки.

— А я слышал другое и уже начинаю догадываться о твоём плане. Ты же понимаешь, что если Ковалёва заберут в каталажку за дебош, он выйдет меньше чем за сутки, учитывая связи его предков?

— Посмотрим, — задумчиво киваю.

— И он опасен на гонках. Играет по грязному.

— Никто не говорил о том, что нужно придерживаться правил.

— Кир… Если нам придется собирать твои мозги всмятку, я тебя лично прибью, — угрожающе говорит Артём, тыкая в меня пальцем. — И это мне придется ещё встать в очередь за Василисой. Она точно тебя оживит и снова раскромсает.

— Да, кстати об этом… — вспоминаю я. — Не подпускай её близко к гоночной трассе. Если и впрямь что-то случится, увези её домой. Она ещё не готова к подобным… Потрясениям. Сдаётся мне, что у этого змея на сегодня имеется свой план.

— Бес!

— Мне нужно проверить байк, а тебе присмотреть за нашими девочками, — кладу ладонь на его плечо, сжимая. — Не подведи меня.

Артём шокировано выдыхает, и как безмолвная рыба, открывает рот, но не находит необходимых слов. Я его обхожу и иду к своей рухляди, озадачено оценивая возможность хотя бы держаться на ровне с Ковалёвым.

Чёрт, с моим байком я бы так не волновался. А эта железная лошадка даже не объезжена на Живых холмах, что мне придётся исправить уже через полчаса. Чтобы занять руки и не сорваться к Василисе, занимаюсь бессмысленной работой. Байк я проверил не один раз, но… Снова и снова проверяю все детали и исправность старушки Хонды.

— Мой тебе совет, лучше надень полную экипировку, — раздается сбоку.

— Волнуешься за мой зад, Дымок? — насмешливо хмыкаю, не отрываясь от разглядывая байка.

— Твой дохлый зад платить мне не будет.

— Умеешь подбодрить, — качаю я головой.

— Экипировка, Бес.

— Я не собираюсь летать над трассой, Мирослав.

— А я наслышан о Ковалёве. Кому, как не мне знать, на что он способен?

— Что же… Уговорил. Тащи скафандр.

— Шутник, — осуждающе выдаёт Мирослав, тяжело вздыхая. — Не геройствуй. Дай ублюдку того, что он хочет, а в остальном дерьме он зароется сам. Удачи, наездник, — подмигивает мне Дымок и уходит, оставив меня в сомнительных чувствах.

Подготовка к гонке проходит невероятно долго и нудно. Василиса прячется от меня по разным углам, а мои друзья и Мирослав держат дистанцию. Постоянно ловлю на себе скользкий взгляд Ковалёва, стараясь не реагировать на его насмешки и провокации.

Только когда подкатываю байк на старт, напряжение мгновенно взлетает по своей шкале и даже её пробивает. Я впервые начинаю нервничать на Живых холмах до холодного пота на ладонях.

— Русо, что за дела? — спрашиваю я, понимая, что старт свободен. Кроме меня и подъехавшего ублюдка на своём пафосном ультрамариновом байке, никого нет.

— Это была моя маленькая просьба, — ухмыляется Ковалёв. — Нам ведь не нужно, чтобы кто-то помешал?

— Надеюсь, ты содрал с него приличную суму, — фыркаю я, взглянув на Русо.

— Ты заделался моим финансовым директором? — закатывает глаза Руслан. — Хорошей покатушки, Бес. Жаль, что ты не на своём звере. Придётся попотеть.

Я хватаю шлем, и только единственное фырканье Ковалёва меня отвлекает:

— Слабак.

— Что? — непонимающе качаю головой, но сразу замечаю, что он без шлема и экипировки.

— Мы же на равных играем, не так ли? Тебя все засмеют и будут называть трусом, — слышу провокацию, недовольно поджимая губы.

— Правила безопасности…

— Ой, да брось, Бес. Ты серьезно? Или всё ещё трусишь подохнуть на холмах, как твоя мамаша? Вот она-то точно знала толк в веселье, а ты просто дешевая пародия.

Меня передергивает, а сердце замирает от боли. Я смотрю на Ковалёва, но перед глазами вижу, как медбрат скорой помощи пытается реанимировать мою мать в больнице. С мужчины течет пот от усердия, он метает обеспокоенный взгляд по медсестрам, а пищащий аппарат не показывает больше никаких признаков жизни.

В тот момент остановилось моё сердце, а её рука слетела с кушетки, безвольно покачнувшись. Она была вся в крови, половина лица содрано до мяса и зубов, открытые переломы, синие губы и потухшие глаза… Тогда я поклялся отцу прямо в больнице, что не стану рисковать жизнью и кататься на Живых холмах. Но я нарушил своё обещание. А там, где один раз, там и второй…

Протягиваю шлем Руслану, который ошарашенно качает головой, в безмолвном протесте. Видимо, мой взгляд слишком красноречив, и дрожащие руки Русо берут мой шлем. Сам не верю в то, что творю, но иду на поводу у напыщенного индюка. Правда, во мне загорается смутное сомнение… Что станет с Василисой, если я закончу, как моя мать там, на кушетке в больнице?

Крепко цепляюсь руками за байк, словно уже чувствуя, как с него слетаю. Победа здесь не главное. Более того, мне и не нужен этот выигрыш… План совершенно в противоположном. Блядь. Даже взмолиться Господу не могу, потому что не знаю ни одной молитвы!

— Удачи, Бессонов, — кивает Ковалёв, с едким удовольствием оценивая моё состояние.

На старт!

Ему удалось меня зацепить… Перед глазами только её кровь и мертвые глаза…

Внимание!

Эта мразь посмела тронуть мою Лису, он посмел издеваться над ней…

Вперед!

Я кровожадно желаю ему самой мучительной смерти…

Девушка зажигает свет фонаря, и мой байк срывается с будоражащим ревом, которое созвучно с моим внутренним состоянием. Мне тоже хочется взреветь раненым, яростным зверем, чтобы все слышали, чтобы больше никто не смел упоминать смерть моей матери и прикасаться к Василисе.

Ветер непривычно бьет по лицу холодом. Я задыхаюсь от колючего воздуха, едва дыша на безумной скорости, держась возле Ковалёва в паре метрах обок.

И как только я ощущаю прилив адреналина и жажду победы, срываюсь вперед. Мозг отключается, сосредотачиваясь только на безумном биении сердца и дороге, пробуя приручить необъезженную старую лошадку.

Вот только я еду рядом с ублюдком, который начинает меня прижимать к краю трасы, уже сейчас пробуя спихнуть меня с дороги.

Василиса:

Я не успеваю добраться до старта. Начало гонки огласили громогласными возгласами и визгом бурной публики. Толпа байкеров окружила старт, став для меня непреодолимой стеной на пути к Кириллу Бессонову, который стартовал, а я даже не могу этого увидеть, застрявшая между чужими плечами.

— Тебе лучше отойти в сторону, — перехватывает меня за локоть Артём, напугав от внезапной хватки до трясучки.

— Что это у тебя? — напряженно смотрю на шлем, натёртый до блеска, со знакомым значком в виде молнии в его руках. — Он что, стартовал без защиты?!

— Не по своей воле, — скрипуче подмечает парень. — Никуда не уходи, я должен контролировать ситуацию. Ковалёв в любой момент может выкинуть какой-то финт, и мы должны быть начеку. Поняла меня?

— Это потому что Бессонов может проиграть? — резко спрашиваю я, стряхивая его хватку со своего локтя. — Он снова поспорил на меня. Но не факт, что Бес в этот раз выиграет, верно? Он-то и в прошлый раз не смог контролировать ситуацию, проиграл…

— Кир знает, что делает и для чего. А ты либо научись ему доверять, либо перестань себя и его мучить ненужными отношениями. Он тебе не домашняя шавка, которая будет сидеть у твоих ног и тявкать по команде.

— Наши отношения тебя не касаются. И мне казалось, что наш личный конфликт улажен. Я извинилась.

— Иногда извинений бывает слишком мало, Авдеева. И меня касаются ваши отношения, когда мой друг идёт на жертвы ради неблагодарной девчонки, которая совсем ничего не смыслит в своих поступках и связывается со всякой швалью.