— Ты не умеешь извиняться, да? — приподняла я брови. — В извинении важно признание своей неправоты. Я не могу быть виновата в том, что я блондинка или девственница, но ты использовал это для оскорбления при посторонних, — я отхлебнула горячего чая.

— Не много я встречал девственниц с презервативом в сумке, — хмыкает Бессонов, а я сужаю глаза, скрипнув зубами.

— Разговор сейчас о другом, — процедила я, впившись пальцами в чашку.

— Утоли мой безумный интерес, Лиса, — парень поддается вперед, поставив локти на колени и подперев подбородок.

— Леонтьева сунула, когда услышала твои намёки на паре, — неохотно отвечаю я, утоляя его интерес.

— Рыжая бестия в своём репертуаре, — хмыкает Бессонов. — Значит, она дала — ты взяла… Однако!

— Бессонов, — простонала я от отчаянья, прикрывая глаза.

— Не смущайся меня, Принцесса. Я не скрываю того, что хочу тебя. Это бессмысленно и глупо. У меня были и есть на тебя планы, как и желание… Но я довольно терпелив и готов сблизиться с тобой, пока ты не будешь готова к большему.

Его прямолинейность завела меня в тупик. Я не смогла посмотреть в его глаза, растерявшись, чувствуя смущение. Он прямо в глаза говорит, что хочет меня и всё ещё имеет на меня виды, несмотря на то, что устроил в университетском дворе.

— Ты особенная для меня, и я стараюсь найти для тебя такой же особенный подход, Василиса. Это сложно сделать, потому что я привык к другому обращению с девушками. Обычно они идут на уступки, а не наоборот.

Я так и продолжила сидеть в небольшом ступоре, просто моргая. Бессонов подвелся и обошёл стол, привлекая моё внимание. Кирилл садится рядом со мной и аккуратно забирает чашку горячего чая из моих рук. Я растерялась, попытавшись спрятать руки под плед, но парень перехватил мои ладони, сжав в своих.

— Я понимаю, что тебе не привычно находится с парнем в таких серьёзных отношениях. Но я не вижу ни одного препятствия, чтобы ты категорично отказалась попробовать общаться со мной как с парнем… Я не хотела тебя обидеть, понимаешь? Все мои слова были адресованы только Фирташу и чтобы вывести его из себя, — говорит Кир, добавив в свой голос мягкости.

Я опустила глаза, увидев вблизи синяки и царапины на его костяшках, которые остались после драки с Фирташем.

— Кир, — прошептала я, осторожно вытаскивая свою руку из его ладони, всё-таки спрятав руки под пледом. Мне нужно время подумать, потому что сейчас мои мозги отключились рядом с Бессоновым. Даже сказать что-то в ответ выходит с трудом… — Я хочу домой, — прошептала я, пытаясь избежать этого разговора.

Бессонов тяжело выдохнул в ответ.

— Ты ещё не согрелась. Там очень холодно и ты простудишься, — качает он головой.

— Кир, пожалуйста… — я почти готова была жалобно заскулить. Находиться с ним наедине после того, что он мне сказал — невыносимо. Слишком неловко и противоречиво.

— Лиса, расслабься. Я же не собираюсь тобой ужинать, — нахмурился Бессонов, немного отстранившись. — К тому же я знаю, что твоя мама сегодня в ночной смене, а отец в это время всё ещё на работе. Ты можешь побыть здесь дольше обычного, — он снял свою куртку, оставаясь в толстовке.

Откуда он знает, что сегодня я должна быть одна?

Бессонов без какого-либо промедления забирается на диван, просовывая за моей спиной ногу. И всего секунда мне требуется, чтобы понять, что он задумал. Я не успеваю встать и сбежать на другое место или домой, как Кирилл тянет меня на себя, заставив лечь ему между ног, и откинуться на стальную грудь.

Минуту я боролась со своим дыханием, ощущая, как он расплетает мои волосы и зарывается в них пальцами. Второй рукой он меня придерживает, но едва я шевелюсь, прижимает к себе теснее.

Каждое уверенное движение парня заставляло меня чувствовать собственное поражение и как моё тело предательски расслабляется. Я поворачиваюсь удобнее, ощущая, как постепенно избавляюсь от переживаний и неловкости. А когда Бессонов целует меня в висок, словно поощряя, я понимаю, что хочу его простить и обо всё забыть… Но одного моего желания мало. Я так и не услышала, что ему жаль.

— Кирилл, ты заигрался, — шепчу я, не понимая, хочется ли мне вылезти из его объятий или прижаться теснее.

Пальцы Бессонова касаются моего подбородка и поворачивают голову вбок, чтобы он смог увидеть мои глаза. Не смотря на ту потасовку в университетском дворе, я всё равно понимаю, что моё сердце тянется именно к этому парню. Этому сопротивляться очень сложно. Он такой… Родной, для моей души, хоть и совсем незнаком. Это единственный человек, который меня подталкивает в спину и ждет моего риска, а не отчитывает за неподобающее поведение, к тому же ни разу не упрекнул в моих ошибках.

— Доверься своим чувствам, Лиса. Поступай так, как чувствуешь и ты поймешь, что нет ничего странного в том, чтобы находиться в мох объятиях, — говорит Кир и мимолетно целует меня в щеку. — Отдохни немного. Потом я отвезу тебя домой.

— Я чувствую, Кир… — шепчу я, а глаза парня наливаются тьмой и предвкушением. — Я чувствую, что хочу сейчас домой. Я тебя не простила, Бессонов.

— Ты невыносимая девочка, Василиса! — смеется Кир, мягко, соблазнительно… — Ладно, поехали, но учти, что я не оставлю тебя в покое.

Я встаю, а в моей голове зажигается лампочка. Если он может меня использовать для дурацких ссор, выкрикивая непотребности среди студентов универа, тогда почему я не могу найти пользу из наших отношений? А нет… Уже нашла!

— Хочешь, чтобы я тебя простила, Кирилл? — оборачиваюсь, поправляя толстовку.

— Не нравится мне блеск в твоих глазах… Но да, хочу, — немного подумав, отвечает Кир, насторожившись.

— Я хочу покататься на твоём байке, — не хожу вокруг да около, а сразу припечатываю.

Он нервно смеется.

— Ты же не серьезно? — пытается найти во мне признаки шутки, но я серьезно смотрю в его глаза.

— Абсолютно серьезно.

— Это невозможно, прости, — он настороженно отказывает, стараясь это сделать мягко, буквально через силу.

— Ладно, — пожимаю я плечами, понимая, что Бессонова уговаривать я не стану, как и говорить правду.

— Стой-стой-стой, — он перехватывает меня за талию, когда я подбираю рюкзак и хочу выйти из комнаты. Он внимательно заглядывает в мои глаза. — Но я же могу иначе исправиться, верно?

— Не думаю, — заинтересовано смотрю, как у Кирилла в голове крутятся шестеренки.

— Я не могу дать тебе байк. У тебя даже нет прав. Мы можем… Покататься. Сама сядешь, но где-то за городом, например, на том тренировочном холме, который ты мне показала, — пытается договориться.

— Мы не на рынке, чтобы торговаться. Я поставила тебе условие, — сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Я поставила Кирилла Бессонова в очень неудобное положение. — Ты отдаешь мне байк на сутки, а я, так уж и быть, забываю о том, что случилось.

— Но я не могу…

— Тогда вопрос закрыт, — я миролюбиво улыбаюсь. — Так ты подкинешь меня или мне ехать на автобусе?

Бессонов заторможено кивает, а я улыбаюсь себе под нос, выходя из комнаты. Как минимум, зерно для раздумья посеяно, а теперь дело за малым:

«Я сказала Бесу, что прощу его, когда он одолжит мне байк на сутки. Он задумался. Подтолкни его к верному решению» — пишу я Стасу, пока Бессонов закрывает СТО.

«А ты хороша…» — приходит ответ, который заставляет меня довольно ухмыльнуться.

— Ты сошла с ума, Авдеева! — вскрикнула подруга в столовой. — У нас есть три недели оторваться, а потом начинается сессия! Ты даже не представляешь, от чего мне пришлось отказаться, чтобы родители дали мне возможность устроить вечеринку дома! — она злобно всадила вилку в салат, нанизывая зелень и ломтики огурца.

— Аня, не преувеличивай. Я же сказала, что приду на пару часов… — бесстрастно повторила я, чувствуя напряжение, когда в столовой на наш столик обернулось несколько человек. — К тому же что мы празднуем? Логичней устроить вечеринку после сессии.