Эти самые друзья не разделяют его приветствия, кроме Кирилла, который слишком уж бдительно кивнул на его прямой взгляд.

— Присоединяйся к нам, — стараюсь разрядить напряженную атмосферу. В конце концов, сколько можно враждовать и ссориться? Сегодня каждый должен отпраздновать сессию и готовиться к Новому году и двум неделям отдыха. — Это подарок? — любопытно смотрю на праздничную упаковку, ощущая интригу.

Стас подвигает кресло и садится во главе стола.

— Подарок. Он — твой, — внезапно подтверждает Стас, отчего я, сбитая с толку, смотрю на этот подарок.

— Правда? Это очень мило. В честь чего — конца сессии или в канун Нового года? — воодушевилась я, протянув руку к подарку. Вздрагиваю, когда крепкая ладонь хватает меня за запястье. Кирилл не разделяет со мной радости, остановив мой порыв. — Что с тобой?

— Не трогай это, — его тон напомнил холодный приказ, который мгновенно остудил мой пыл.

— Почему? — допытываюсь я, но Кирилл даже не смотрит на меня, он не сводит своего убийственного взгляда со Стаса.

— Зачем ты пришёл? Мы тебя не звали, — говорит парень, а я удивленно смотрю на Кирилла.

Мельком осматриваю его друзей, который умолкли и растерянно переглядываются. Даже Аня притихла, и не отвечает на мой взгляд, уводя глаза в сторону.

А что здесь, собственно, происходит?

— Я пришёл не к тебе, — с тем же холодом отвечает Стас. — Хочу сделать подарок Василисе. С меня причитается, за оправданное доверие на гонках. Никак не мог найти подходящего момента для подарка, — Ковалёв, чувствуя себя предельно свободно, подвигает к себе чистый стакан и наливает в него янтарную жидкость. — Откроешь?

— Ей не нужны твои подарки, — отвечает за меня Кирилл, чем начинает раздражать.

— Почему? Мне интересно, что там… — пожимаю плечами и хватаю подарок.

Кир не успевает меня остановить, но по резкому движению рук стало понятно — что хотел бы.

— Василиса, положи это обратно. Чтобы там ни было, тебе это не нужно, — настаивает Кирилл, а я ощущаю смятение.

Я явно вмешиваюсь в то, что даже не осознаю в полной мере.

— И часто ты ей приказываешь, что делать? — Стас делает замечание, а я, держа в руках подарок, буквально кожей ощущаю ментальную борьбу между двумя парнями.

— Что там? — смотрю на Стаса, сжимая в руках подарок, который моментально довёл Кирилла до бешенства. — Хочешь сделать подлость мне, потому что вы не ладите или это жест перемирия? В любом случае ты меня заинтриговал.

Стас мягко смеется, качая головой. Видимо, только он и я ощущаем спокойствие и хорошее настроение.

— С чего бы мне делать тебе подлости? На это Бессонов способен больше, чем я, — он переводит взгляд на Кира, и, несомненно, у них происходит какой-то визуальный диалог. — Открой, Василиса. Там нет ничего, кроме правды.

— Правды? — я заворожено цепляюсь пальчиками за бант из ленты.

— Василиса, не стоит, — Кирилл меня останавливает, накрыв мою руку своей ладонью. Что же там такое? — Чего ты добиваешься, Стас? Мы уже всё решили между собой.

— Я так не думаю, — резко отвечает Ковалёв, залпом опустошив стакан с алкоголем. — Если бы мы всё решили, Василиса держалась бы от тебя как можно дальше. А так…

— Ты ведешь себя глупо, вплетая её в это дерьмо. Хочешь поговорить и всё выяснить? Пошли, выйдем и поговорим, — настаивает Кирилл, но Стас остаётся на месте. Более того, он снова обновляет свой стакан алкоголем.

Ковалёв определенно ощущает себя в нужном месте и в нужный час. Его не смущает, что Кирилл готов в любой момент сорваться, а бывшие друзья не хотят с ним иметь даже общий разговор. Но нервное состояние Бессонова меня волнует. Почему он так встревожен и зачем так гневаться из-за обычного подарка?

— Принцесса, тебе совсем не интересно, что я тебе принёс? — Стас предпочитает говорить только со мной.

Я очередной раз смотрю на Кирилла, который от ярости сжимает кулаки и не сводит взгляд с Ковалёва. Смотрю на Артёма, который понуро опустил голову и смотрит в свой стакан. Обращаю внимание на Аню, которая завороженно смотрит на подарок в моих руках. Артур и Сергей переглядываются, но также предпочитают не смотреть мне в глаза.

Что же это за подарок такой таинственный?

Касаюсь банта и тяну за ленту.

— Лиса, — обращается ко мне Кирилл. — Чтобы там ни было, мы должны будем поговорить лично.

— А что там может быть? — я даю ему возможность рассказать мне его предположения и не ставить меня в неловкую ситуацию.

— Мы поговорим позже. Наедине, — настаивает Бессонов, придерживаясь какой-то тайны, покрытой мраком.

Я пожимаю плечами и снимаю упаковку. В одной руке оказывается прозрачный пакет с какой-то кровавой таканью, а в другой — лист с текстом и мокрой печатью. Недоуменно смотрю на Стаса, ясно давая понять, что его подарок слишком странный. Он же в ответ таранит меня взглядом, наблюдая за моей реакцией.

Немного пододвинувшись к свету, я всматриваюсь в текст на листе…

Краска с моего лица сходит, когда я вчитываюсь и понимаю, что это не просто текст, а настоящая медицинская экспертиза. Когда смотрю на пакет с тканью, я уже понимаю, что это полотенце из квартиры Бессонова, а красное пятно — моя собственная девственная кровь.

Сначала не верю. Затем не понимаю, как это случилось. А ещё через мгновение все пазлы в моей голове соединяются в одну очень жестокую и безжалостную картину. От осознания произошедшего, сердце сжимается до боли, а желудок затянуло от необъяснимого страха.

Резко оборачиваюсь к Кириллу, который предпочел не встречаться со мной взглядом. Оборачиваюсь и смотрю на его молчаливых друзей… Мой взгляд останавливается на Ане, которая волнительно мнет пальцы.

Она всё знала.

Они все всё знали.

Тимофей всё знал и пытался меня предостеречь, но я, как последняя влюбленная дура доверилась Кириллу Бессонову. И вот теперь в руках я держу ответ, ради чего именно я доверилась — спор для развлечения и потехи Бессоновского эго.

— И что же ты выиграл? — задаю я вопрос на удивление спокойно и даже холодно.

Кирилл продолжает молчать, заставив меня перевести взгляд на Стаса. Этот парень развлекается, рассматривая мою реакцию и всех собравшихся ребят за столом.

— Тачка, — просто выпаливает Ковалёв.

— Металлический хлам, — неверующее хмыкаю я про себя. — Ты просто хотел тачку? — снова смотрю на парня, ради которого готова была пойти на всё всего пару минут назад. — Бессонов, тебе действительно мало тачек на СТО?

— Дело не в этом, — слабо поддаёт голос парень. — Я тебе всё объясню.

— Ты? — вспыхиваю я, прошипев. — Зачем мне объяснять то, что вполне доступно объяснил Стас? У тебя была возможность со мной поговорить, но ты даже не попытался. Вместо этого ты старательно держал меня на расстоянии от Стаса и Тима. О-о-о… — с каждым словом я понимаю его мотивы всё отчетливее. — И какая же тачка стоила моего доверия?

— Ты ничего не понимаешь. Мы должны поговорить…

— Он ещё не выиграл, — внезапно вмешивается Стас, заставив меня и Кирилла сосредоточить на нём взгляд.

— О чём это ты? — недоверчиво спрашивает Бессонов, встрепенувшись.

Я пораженно смотрю на парня, который готов за этот выигрыш перегрызть глотку бывшему другу. В моём сердце теперь разжигается яростное пламя презрения и ненависти. Ему сейчас важна не я, а этот чертов выигрыш.

— Мы спорили не только на Василису. Ты должен был расстаться с ней после совместной ночи. Ты этого не сделал, а значит проиграл.

— Что за хрень ты несёшь? — раздражается Кирилл, а я с мазохистским интересом наблюдаю, как его эго задел проигрыш и буквально сотрясает от гнева.

Его ни капли не задевает моё унижение, но не решенный вопрос о выигрыше доводит его до бешенства.

Как занятно!

— Он хочет, чтобы мы расстались, — вношу я ясность, до которой не додумался Кирилл. — Давай. Закончи то, что начал. Прямо сейчас, Бессонов. Ты же хочешь выиграть?

— Я не собираюсь с тобой расставаться! — рявкает он, посмотрев на меня с обжигающим раздражением.