— Тимофей, — одёргивает его Артём. — Не лезь не в своё дело.
— Это дело моей школьной подруги. Её дела — это мои дела. Особенно, когда на неё спорят ради… Перепихона, — Фирташ буквально смакует слово, добравшись до истины моего первоначального интереса к Лиса.
Но, чёрт бы вас всех побрал, это мои личные дела!
— Послушай меня, Фирташ, — не смотря на мягкость голоса, я едва сдерживаюсь, чтобы не взорваться. — Я сам решу все вопросы с Василисой, а тебе советую не лезть.
Тимофей смеется, пряча руки в карманы.
— Ты действительно думаешь, что я стану молчать?
— Всё намного сложнее, чем просто спор, — стараюсь зайти с другой стороны. — Василиса мне нравится, а спор… Это лишь формальность, которая ничего не стоит.
— Ну, конечно. Формальность! — все улыбки сходят с лица парня. — У тебя вообще мозги есть? Ты поспорил на Василису, доверчивую и открытую девушку, которую не заслуживаешь! Ты обманом её подводишь к вымышленным чувствам. И это всего лишь формальность? — Фирташ подходит ближе, тыкая в меня пальцем в бешенстве.
— Тимофей, мы сами разберемся, — чеканю я. — Тебе не стоит лезть в наши личные отношения.
— Бессонов, я обещаю тебе, что как только её увижу — раскрою все твои карты. Посмотрим, чего ты стоишь, когда будешь на коленях валяться ради прощения… Или когда проиграешь спор. Интересное положение, не так ли?
Фирташ находит на меня и толкает плечом, прежде чем уйти.
Я переглядываюсь с Артёмом, который поджимает губы.
— Что думаешь делать?
— Не знаю, — качаю головой, пытаясь укомплектовать в голове всю сложившуюся ситуацию. — Но я сказал правду — этот спор просто формальность. Она мне нравится, а значит я что-то придумаю.
— Но, если ты ей всё расскажешь — точно проиграешь, — говорит друг самые очевидные вещи. Конечно, проиграю, и думаю, что эта фурия легко сможет мне объявить войну.
— Железо не стоит этой девушки, — я кусаю губы, нервничая. Осознание приходит слишком поздно. — Стас будет играть грязно и, если всё ещё ничего не сказал, не скажет до самого конца. Другое дело Фирташ. На него надо что-то накопать, пока я отвлеку Василису… — мозг ускоренно работает, извергая идеи для отступления и накопления силы.
— Значит, она всё-таки тебя зацепила. Мы были правы, — догадывается Артём ухмыляясь.
— Зацепила… Это ещё мягко сказано, — усмешка скользит по моим губам. — Я обязательно что-то придумаю, но всё стало куда сложнее, чем просто мальчишеская шутка.
Артём достает телефон, немного удивленно дернув бровью.
— А вот и наши беглянки, — он показывает мне сообщение, где фотография моего байка и геолокация. — Это точно провокация. Едем или ещё подождём?
— Поехали. Девочки хотят повеселиться, — киваю я, ухмыляясь.
***
Василиса:
— Почему ты не хочешь с ним просто поговорить? — спрашивает Аня с полным ртом, жадно откусывая булочку гамбургера.
— Я с ним говорю своими поступками, — пожимаю плечами, пережевывая картошку-фри. — Бессонов хочет от меня риска, и я на него уже пошла, когда угнала байк для гонок.
— Не завидую тебе, Вась. Особенно после марафона, который мы устроили по всему городу, — хмыкает рыжая. — И себе тоже не завидую, — задумалась подруга, — Артём уже начинает злиться, — она показывает телефон, на который приходят сообщения от её парня без остановки.
— Брось, Артём с тобой превращается в податливого щенка, — закатываю глаза. — А вот Бессонов может превратиться в Беса с рогами. Но пока нас ничего не связывает, я не стану перед ним отчитываться.
— Так уж прям и не связывает, — лукаво улыбается Аня и ворует у меня картошку. Проголодалась, бедненькая. — И между прочим, только ты не замечаешь, что Бес сам готов уже слушаться твои команды.
— Конечно, — соглашаюсь я. — Что ему ещё делать, когда ненормальная блондинка угнала его байк? Он беспокоится о железном коне… Я бы с удовольствием оставила это сокровище себе!
— Он знает, что ты обожаешь этот байк, но говорю я о других ситуациях, — подруга хлопает ладошкой по баку.
— Эй! — возмущаюсь я, — у тебя же руки жирные! — отталкиваюсь от байка, рассматривая жирные следы ладони в свете фонаря. Беру салфетку и вытираю пятна.
— Вы настоящая парочка, — смеется Аня. — Только обычные пары заводят животных или детей, а вы оба заботитесь о груде металла.
— Это байк, — поправляю я рыжую. — Причем очень крутой.
— Так ты всё ещё в восторге от байка или всё-таки от Бессонова? — подруга подстрекает меня на откровенность.
— Бессонов интересный парень, — пожимаю плечами, задумавшись. — Симпатичный, образованный, умеет быть веселым в компании и справедливым на работе… — пока перечисляю его положительные качества, замечаю, что Аня надо мной смеется. — Но иногда бывает таким паршивцем! Ещё и насмехается над серьезными вещами, кулаками махает, часто не сдержан и не видит препятствий для своей цели, — исправилась, понизив планку Беса по его неотразимости.
— Тебя к нему тянет. Вы похожи, так что я ошиблась, когда сказала за леопардовое платье. Ты ему нравишься такая, какая есть, — резонно подмечает подруга.
— Меня не тянет к нему, просто интересно общаться, — пробую опровергнуть слова Ани, но мы оба переглядываемся.
Я обманываю не только подругу, но и саму себя.
— Вы уже переспали? — интересуется рыжая таким будничным тоном, будто спрашивает о чем-то нейтральном.
— Вроде нет, — неопределенно отвечаю, задумчиво макая картошку в соус. — Я тогда проснулась без одежды и прямо спросила, было ли у нас что-то. Он мне сказал, что сладкое получила только я. До сих пор не могу до конца понять, что…
— О, Господи, это правда?! — подвизгивает рыжая, не то в шоке, не то в восторге. — Прям так и сказал?
— Я же говорила, что не помню ту ночь, но утром он меня вывел из себя! Я у него спрашиваю конкретно, а Бессонов то и дело ухмылялся хитренько так и морочил мне голову.
— Ну не прямо же в лицо девственнице заявлять, что довёл её до оргазма! — хмыкает подруга, а я замираю.
А? Постойте-ка… Что?!
— Не преувеличивай, — нахмурилась я, оценивая рассуждения подруги. Нет, это невозможно! — Зная Бессонова, он бы с триумфом заявил в лицо очевидное.
Очевидное? А разве он это не заявил? Напрягаюсь, оценивая ситуация на трезвую голову…
— А что ещё сладкого ты могла получить ночью наедине с парнем, проснувшись без одежды? — рыжая подводит меня к ответу, задавая правильные вопросы.
— Разве о таком можно забыть? — поражаюсь я своему мозгу, который удобно забыл подобное развлечение. — Да и вообще, если бы он посмел сделать подобное… — снова задумываюсь, а тело от фантазий в голове пробирает мурашками и кидает в жар.
Мы правда были близки? Какие же ещё глупости я делала в ту ночь? Надеюсь, что я не накинулась на него и не умоляла об этом! Нельзя мне пить, особенно наедине с Бессоновым. Я и так теряю голову рядом с ним, а сейчас не просто потеряла, а напрочь всё забыла…
— Посмел, не посмел, но сказал, как было. Зачем ему врать, тем более тебе. Пора признать, что он нацелен на тебя серьезно и бесповоротно. Тебе же он тоже нравится. Правда?
Я потупила взгляд на асфальте.
Нравится ли мне Бессонов? Скорее да, чем нет. Просто бывают такие моменты, что он меня поражает своей свободой, которая разит буквально во всём. Отметать тот факт, что он воспользовался мной в никудышном состоянии для своей выгоды — не могу. С другой стороны, если бы хотел навредить и точно воспользоваться, я бы уже не была невинной девушкой. До конца ещё не ясно, что было той ночью.
— Нравится, но что-то в нём есть такое… — вдумчиво подыскиваю слова, — такое, что настораживает. Его интерес, помощь и то, что Бессонов всегда поблизости, наводит на мысли. Словно я действительно для него всего лишь цель.
— Не говори глупости. Это же парни. Если они выбрали девушку, то будут добиваться. У каждого свои способы, но Бессонов тебя не обижал. Верно?
— Не обижал, — подтверждаю я. — Но что, если я поддамся, и он просто воспользуется мной, как другими? Ему нравятся девушки, причём блондинки. Не будь я блондинкой, хотел бы он общения со мной?
