Стратегия Ани работает безупречно — смутить человека до того, как он смутит меня. Это работает с Бессоновым, так как именно он всегда инициатор подобных шоу. По его выражению лица, подобная смена ролей, ему очень не нравится.

— Даже жаль тебя. Не думала, что ты так редко видишь женскую грудь, — я подняла стакан, словно делая тост, а затем с жадностью прилипла, осушив до дна.

Холодная водичка — то, что нужно. Я блаженно улыбнулась.

— Ты… — он едва выдохнул, но осекся и отвернулся. — Возьми, — он стягивает с себя черную футболку и протягивает руку, озабоченно таращась в стену.

— Я тебя смущаю? — заинтересованно смотрю на футболку в вытянутой руке и не спешу брать, хотя руки чесались прикрыться как можно скорее.

— Надень! — требовательно подрыкивает недовольный Бессонов.

— Так странно, — беру футболку, но стараюсь делать свои движения плавными, не показывая собственного волнения. А вот пальчики на ногах поджались от дискомфорта. Сложно воевать, когда не в курсе, как держать пушку и когда стрелять! — Вчера раздевал, сегодня одеваешь… Ты будто определиться не можешь. Не похоже на тебя, Бессонов.

— Лиса, не заигрывайся, — он стрельнул в меня грозными глазами. — Этот раунд ты заведомо проиграешь.

— Для игры нужно обозначить четкие правила и выигрыш. Так что это не игра, а элементарный стёб, — пожимаю я плечами. — Кормить будешь или я на сухом пойке за своё плохое поведение?

Бессонов качает головой, слабо фыркнув на мою язвительность.

— Садись. Сейчас подам завтрак, — он рывком хватает лопатку и переворачивает тосты. — Будешь кофе или чай?

— Тебя, — хмыкнула я, отчего-то наслаждаясь этой маленькой игрой.

— Что? — он обернулся, пораженно выдохнув.

— А? — тоже удивилась я.

— Что ты сказала? — уточняет парень, нахмурившись.

— А что я сказала? — подражаю его недоумению и бесам, которые заклубились в его глазах.

Бессонов отворачивается с раздражением к плите, выкладывая тосты и разбивая яйца для яичницы.

Мой взгляд скользит по его мускулистой спине, задерживаясь на узких бедрах. Домашние штаны приспущены, а над копчиком красуются две интригующие ямочки. Бессонов чертовски хорош, сомнений в этом нет. Но я никак не могу найти ту ниточку, которая привела его ко мне… И которая приводит каждый новый день.

— Ты мне расскажешь, что между нами было? — спрашиваю я, подтягивая к себе поближе аппетитный завтрак, начав его с хладнокровностью разделывать ножом и вилкой.

Бессонов садится медленно, задумавшись.

— Я же сказал — ты получила сладкое, — напомнил мне Бес.

— Что это значит? — стараюсь выбить из него конкретику.

Кирилл склоняет голову, наблюдая за мной с лукавым прищуром.

— В следующий раз я обязательно напомню тебе эти ощущения, — он красноречиво прошелся по мне взглядом, задерживаясь на прикрытой его футболкой груди.

Клокочущая обида с яростью заметалась внутри меня. Отодвинув от себя тарелку, я откидываюсь на спинку деревянного стула, сложив руки под грудью.

— Говори. Сейчас же, — требую я.

— Ты же только оделась! Неужели я на тебя так влияю, что ты хочешь, как можно быстрее, снова выпрыгнуть из шмоток?

Я возмущенно вспыхнула, но, когда не нашла, что ответить, отвернулась. Слезы предательски застелили глаза, которые я закрыла. Главное — успокоиться. Зачем он так издевается надо мной? Знает ведь, что я не готова делить с ним постель и отношусь к этому серьезно, но при этом его шутки безжалостны и достаточно конкретны.

— Бессонов… — устало выдохнула я, — ты меня раздражаешь, — выдала я совсем не то, что хотела. Лучше наступать, чем отбиваться.

— Ночью ты говорила другое, — его замечания заставляют меня яростно сопеть. — Кир, какой ты горячий! Кир, какой ты большой! Кирюша, хочу только тебя… — подражает он моему голосу.

— Заткись! — взлетаю я над столом, хлопнув ладонями по нему. Я смотрю в его глаза, пытаясь найти насмешку, но парень остается равнодушный к моему взрыву, что доказывает правдивость его слов. — Я в жизни не называла тебя Кирюшей!

Бес хмыкает.

— Никогда не поздно начать. У тебя это получается с изыском… Меня заводит! — он продолжает завтракать, а я не могу найти своё место преткновения. Отхожу к столешнице, облокотившись на неё поясницей.

— Ты пытаешься меня соблазнить? — настороженно вскидываю взгляд, встречая его похабную ухмылку. — Значит, я права, — верно растолковала я его реакцию на мои слова. — Ты правда думаешь, что получится?

— Вчера ты меня так вдохновила, что теперь я точно не отступлю, — пожимает плечами Кир. — И я хочу ещё раз увидеть твою родинку.

— Какую родинку? — не поняла я.

— Ту, которая со внутренней стороны бедра на твоей левой ножке. Напоминает сердечко. Это мило, не находишь?

Я возмущенно выдыхаю, ошарашено смотря на Кирилла. Он что, правда меня рассматривал обнаженную и бесстыдно ласкал? Больше никогда пить не буду… По крайней мере, рядом с этим подлецом, который воспользовался моим положением!

— Хм, и впрямь ничего не помнишь. Но не расстраивайся, Лиса, я с удовольствием тебе напомню, — он поднимается и в несколько шагов подходит ко мне. Я смотрю в зеленые глаза, которые буквально сверкают, только вот непонятно чем: подлостью или интересом.

— Только попробуй! — вскинула я палец, ткнув им в твердую грудь. Бессонов так медленно опустил глаза, рассмотрев мой палец, что я резко отдернула руку. Когда я заметила хищный оскал, Кир уже поднял меня за бедра и усадил на столешницу, вклинившись между моих ног. — Эй!

— Ты же предложила попробовать, — парень по-актерски удивился, словно я действительно подобное предложила. Верните цирк, а то один остроумный актеришка потерялся! — Смелые девочки никогда не отступают.

— А ну руки убрал! — разъярилась я, ощутив его наглые лапы под футболкой. — Бессонов! — несмотря на возмущение, он меня прижимает к себе ближе, опуская губы на мою шею. — Кирилл… — уже растерялась я, схватившись за обнаженные и горячие плечи парня. Он действительно такой… Горячий и большой!

Моя шея оказалась слишком чувствительной. От пылкого дыхания парня, всё моё тело охватили мурашки. Губы наглого Беса на удивление оказались нежными, бархатными и соблазняющими… Тело расслабилось в бережных руках, которые блуждали по талии и бедрам. Я уже и забыла, как это ощущать его страстные поцелуи. Они, между прочим, кружат голову не хуже алкоголя!

— Кирилл… — не вытерпела я его соблазнительной пытки, на которую повелась.

— Не притворствуй, Лисичка. Тебе нравится, я это чувствую, — он так крепко прижимает меня к себе, что мне становится тяжело дышать. — Будь уверенна — мне нравится не меньше.

Его губы сминают мои, а язык снова блуждает во рту и провоцирует моё дыхание сбиться. И едва я стала жидким зефиром в руках Бессонова, как эти самые руки бесстыдно расстегнули пуговицу на моих кожаных штанах, забираясь под кромку кружева.

— Кирилл! — рявкнула я, оттолкнув парня, ударив по плечам.

Спрыгиваю со столешницы, словно та всполохнула пламенем под моей задницей.

— Утром ты и впрямь невыносима, — хмыкнул он, печально выдохнув, наблюдая, как я судорожно застегиваю пуговицу.

— Сказал мне парень, который вчера воспользовался моим положением, а сегодня сует руки мне в трусы! — рявкнула я, разозлившись.

Какой же он всё-таки наглый, настырный и настойчивый подлец!

— Лиса, если бы я тобой воспользовался, так легко этим утром ты бы не встала, — прокомментировал он мои слова, показывая недовольство из-за моего обвинения.

Ах ты…

— Шлюх своих белобрысых пользуй! — вскипела я. — Между прочим, я хорошо помню, как легко ты вчера усаживал к себе на байк красоток, а от одной едва отлепился. Даже не понятно, кто из них больше шлюха, ты или они!

Когда понимаю, как завернула своё обвинение, замираю. Шокировано смотрю на Кирилла, глаза которого потемнели, а взгляд оказался из-под бровей. Не понравились ему мои слова, ой как не понравились!