Сцепив зубы и задрав подбородок, я прошла мимо ухмыляющейся свекрови. Не покажу больше как мне плохо! Пускай подавится моими вещами. Только мысль о родительских обручальных кольцах заставляла сердце болезненно сжимается. Они для меня были символом любви между папой и мамой. Когда то я мечтала, что и наша с Денисом семья будет такой же дружной и любящей. Розовые очки разбились стёклами внутрь, изрезав мой мир на кровоточащие осколки.

В прихожей я демонстративно отцепила их ключ от своего брелка и бросила его на полку. Под недовольное фырканье свекрови вышла из квартиры, хлопнув напоследок дверью.

Но в подъезде не смогла сдержать слёзы обиды и отчаяния. Закусила зубами палец, чтобы не разрыдаться в голос. Мне было стыдно, словно меня застали в квартире как воришку и надавали пощёчин. И ещё, почему-то, было стыдно за свекровь.

Первое, что увидела, выйдя из подъезда, это паркующегося на своей машине Дениса. К сожалению, он тоже меня заметил и быстро выскочил из машины. Пока я раздумывала, в какую сторону мне бежать, Денис уже шагал мне навстречу.

— Опа! Кого я вижу! Блудная жена вернулась — он широко расставил руки, перекрывая всю дорожку и издевательски улыбаясь.

Я развернулась на девяносто градусов и побежала вдоль дома.

— Агата, стой! Стой, я тебе сказал!

Я слышала топот ног за спиной. Когда почувствовала его тяжёлое дыхание совсем рядом за собой, в панике рванула прямо через посаженные на газоне перед домом, колючие кусты плетущейся розы.

Дома, обрабатывая царапины, оставленные острыми шипами роз, я малодушно радовалась, что вовремя ушла из квартиры свекрови. Задержи она меня ещё на пять минут, и Денис успел бы подняться на этаж и зайти домой. Противостоять им двоим сразу у меня просто не хватило бы духу. Непонятно чем это могло закончиться. Они могли окончательно раздавить меня и заставить унижаться перед ними. А так я отделалась только царапинами. Вот ведь гадость, эти кусты роз!

Длинные ранки саднили и щипали. На самых глубоких снова проступали капли крови. Я перерыла всю аптечку в поисках подходящей мази, но большая часть лекарств была давно просрочена. Пришлось воспользоваться йодом.

Внимательно рассмотрев своё лицо и руки в коричневых полосках, нарисовала на второй скуле симметричные и горько улыбнулась. Да уж, тигрица из меня никудышняя. Слишком трусливая и нерешительная. Скорее запуганный, выброшенный из-под мамкиного тёплого бока в непонятный и устрашающий мир, котёнок.

Роль, затравленной собаками зверушки, мне совсем не понравилась. В ушах до сих пор стоял издевательский свист и хохот Дениса. Он-то через колючие кусты за мной не полез. Так и остался стоять под окнами дома, выкрикивая что-то насмешливое мне вслед. Кажется, такого унижения я не испытывала, даже когда застала Дениса с другой.

Нужно было решать проблему со связью и выходом в интернет. Без этого сложно будет найти работу. А она мне очень нужна! Теперь я сама по себе. Самостоятельный человек. С высшим образованием, с хорошей трёхкомнатной квартирой и даже с разводом. Немало для старта во взрослую жизнь. Мама рассказывала, что они с папой вообще с нуля всё начинали. Оба были ещё студентами, когда поженились. Днём учились, а по ночам работали, чтобы оплатить комнату в общежитии и прокормиться. Им никто не помогал.

У меня тоже всё должно получиться. Они так гордились мной. Их безусловная родительская любовь всегда дарила мне крылья за спиной.

Конечно, я выросла в реальном мире, но меня никто никогда не унижал. Я благополучно избежала школьного буллинга, у нас был очень дружный класс. Родители меня любили и баловали. Врагов у меня не было. Я была непуганая ворона и не представляла, до какой подлости могут отпуститься люди. И насколько беспомощной я окажусь перед чужой низостью и хамством.

Я достала с антресоли коробку с мамиными личными вещами. Я не притрагивалась к ней целый год. Слишком больно.

На дне коробки лежал старенький телефон. Только зарядного устройства почему-то там не нашлось. Я никак не могла вспомнить, куда я могла его положить. В памяти те дни остались смазанным чернильным пятном. Что-то делала, куда-то ездила, с кем-то говорила, но никакие подробности в голове не отложились.

Я перерыла все ящики письменного стола, шкафчик с папиными инструментами и разной непонятной мне ерундой, проводами, коробочками, схемами, которые папа постоянно паял. Два раза по кругу проверила все места, где могла бы лежать зарядка.

Устав от бесплодных поисков, решила сделать перерыв и сварить себе кофе. Привычные размеренные действия успокаивали. Две ложки кофе на дно турки, воду, включить конфорку плиты, следить за пенкой, вовремя снять турку с огня, покрутить по часовой стрелке, давая время пенке осесть и снова поставить на огонь. Я так увлеклась процессом, что чуть не опрокинула турку, когда в прихожей, неожиданно, несколько раз коротко и тревожно прозвенел звонок.

— Батюшки! Агата, что с тобой?

Глядя на ошарашенное лицо соседки, я не сразу поняла о чём она. Потом вспомнила про расцарапанное лицо и засмеялась.

— Да ерунда, — махнула я рукой, — поцарапалась.

— Да как же тебя угораздило? Опять без мужа не обошлось? — тётя Лена обеспокоенно оглядела меня с ног до головы на предмет других повреждений.

Рассказывать о своём позорном побеге через колючие кусты не хотелось. Я приглашающе подвинулась в сторону и показала рукой в сторону кухни.

— Тёть Лен, я кофе сварила, хотите?

— Пойдём, расскажешь мне всё. — соседка решительно шагнула в квартиру. — Деточка, что же у вас случилось?

— Случилось, тёть Лен, случилось, — я обречённо вздохнула, — измена у нас случилась.

На уютной и солнечной кухне мы проговорили несколько часов. Я рассказала всё, что со мной произошло в последние дни. Иногда срывалась в слёзы, но тут же гасила их и переключалась на злость и негодование. Соседка слушала не перебивая и время от времени осуждающе качала головой.

— Кто бы мог подумать! Казался таким хорошим парнем. Надёжным. Я думала, он души в тебе не чает, а он мерзавцем оказался. А мамаша его мне сразу не понравилась. Пришла незвано, раскомандовалась, слово вставить не давала. Мы думали, с похоронами сами справимся, поможем тебе во всём, а эта налетела.

— Тёть Лен, она и правда помогла, всё за один день решила. — отдала я должное действиям свекрови. — Теперь, правда, счёт предъявила.

— Какой счёт? Ты же на свои хоронила. — не поняла соседка.

— За всё счёт. За всё, что на меня потратила.

На лице тёти Лены появилась смесь удивления и отвращения.

— Надеюсь, ты не собираешься деньги отдавать? — нахмурилась соседка. — Эта торговка совсем обнаглела. Отобрать личные вещи! Думает, управы на неё не найдётся?

— Не собираюсь я ничего отдавать.

Я в очередной раз включила чайник и стала заваривать свежий чай. Мне нужно было занять чем-то задрожавшие от нахлынувших эмоций руки.

— Тёть Лен, ну мне что драться с ней надо было? Она же в матери мне годится!

— Нет конечно, но такие, как твоя свекровушка, только так понимают. Силу и хамство. А ты, у нас девочка спокойная, воспитанная. Тебе с ней не совладать. Главное, что всё сейчас открылось, показало это семейство своё настоящее лицо. Хорошо хоть ребёнка сделать не успели. Ты не беременна? — вскинулась соседка.

Я отрицательно покачала головой. О ребёнке мы разговаривали не раз. Денис хотел сына, а я девочку. Но решили, что сначала я закончу учёбу, а потом будем думать об этом всерьёз.

— Как я могла быть такой слепой, тёть Лен? — я сокрушённо покачала головой. — Почему раньше не увидела лицемерия? Как люди умеют вот так притворяться?

— Умеют, как видишь, — соседка пододвинула к себе чашку с горячим чаем, но пить не стала. Задумчиво повертела чайную ложку в пальцах.

— Они подловили момент, когда ты была в очень уязвимом состоянии и взяли тебя в оборот. Значит, у них была какая-то цель.