— Агатка, ты что правда от молодожёна своего ушла?

Я только носом шмыгнула. Этого звука дяде Гене было достаточно, чтобы понять, что это правда.

— Так, не реви там! Надо подумать… Я тут машину разобрал, так некстати. Хотел подремонтировать. Пока соберу, пока доеду, будет уже ночь, — размышлял вслух мужчина. — Сейчас решим что-нибудь. Я перезвоню через пять минут.

Сосед отключился, а я поднялась на лестничную площадку этажом выше. Мало ли, вдруг Денис решит приехать за мной. Он прекрасно знал что мне больше некуда идти, кроме своей квартиры.

Дядя Гена перезвонил через десять минут.

— Агата, ты сейчас где?

— На пятом этаже в нашем подъезде.

— А чего на пятом? Впрочем, ладно! Я позвонил сыну, он сейчас подъедет. У него есть ключи от нашей квартиры. Как зайдёте — открой верхний выдвижной ящик в шкафу в прихожей. Там ваши ключи лежат. И давай не плачь там! Подумаешь, поссорились. Мы с Ленкой каждый день ругаемся. Зато потом мириться сладко, — загоготал под конец мужчина. В трубке было слышно, как жена недовольно заворчала на него. — Ладно, жди Николая, он скоро приедет.

— Спасибо, дядь Ген.

— Кольке спасибо скажешь. Я его с дивана согнал в законный выходной. — снова засмеялся сосед.

Когда я, наконец, попала в свою квартиру, испытала сумасшедшее чувство облегчения. Страх, что явится Денис и выловит меня на лестничной клетке, отпустило. Я закрыла дверь на внутреннюю щеколду и только после этого смогла расслабиться. Прошла по осиротевшим без жильцов комнатам, вдохнула родной запах и грустно улыбнулась. Я снова дома.

С фотографий на полке на меня смотрели улыбающиеся родители и маленькая я. Я взяла одну в руки и сев на диван, кончиками пальцев, осторожно погладила лица мамы и папы.

Они ушли в один год. Сначала маме поставили страшный и смертельный диагноз. Врачи давали ей всего несколько месяцев. Мама угасала у нас на глазах. А папа так расстроился и переживал, что сам ушёл раньше мамы. Его сердце не выдержало. На третьем курсе университета я похоронила их обоих, с разницей в четыре месяца.

Впервые, со дня смерти мамы, я чувствовала себя совершенно одинокой и несчастной. Но тогда у меня был Денис. Он всегда был рядом, поддерживал, утешал, обнимал когда я плакала. Сейчас у меня не было никого.

Я свернулась калачиком на диване и прижала фотографию к груди. Сейчас мне было необходимо хоть чьё-то тепло и поддержка.

Рядом лежащий телефон завибрировал и стал медленно скатываться к краю дивана, грозясь упасть, в конце концов, на пол. Я протянула руку и в последнюю секунду спасла его от падения. Заглянула в экран, на котором высветилось: "Светлана Борисовна". Мне звонила свекровь.

Свекровь у меня была хваткая и напористая. Временами я просто восхищалась её неуёмной энергией. Она бойко вела свой бизнес, успевала за день объехать четыре рынка в разных концах города, где у неё были свои точки по продаже рыбы, всё и всех держать под личным контролем. Поставщики разговаривали с ней уважительно. Мне даже казалось что они её побаиваются. Продавцы так точно боялись и тряслись при её появлении.

При этом свекровь умудрялась содержать квартиру в идеальном порядке и успевала каждый день баловать нас вкусной едой.

Она никогда не заставляла меня делать работу по дому, но я сама старалась помогать, не хотела чувствовать себя приживалкой.

Когда умерла мама свекровь была именно тем человеком, который взял на себя все заботы по похоронам. Я была настолько раздавлена, что плохо соображала и всё время плакала. Светлана Борисовна появилась в моей квартире сразу, как только узнала страшную новость и взяла всё в свои руки. Организовала похороны и отпевание в церкви, заказала поминальный обед.

Она сразу предложила мне переехать жить к ним с Денисом, чтобы не оставаться одной в опустевшей квартире. И всегда относилась ко мне как к собственному ребёнку. Не ответить на её звонок я не могла.

— Агата, что происходит?

Голос у неё был такой, что я почувствовала себя одним из её запуганных продавцов.

— Дочка, я, конечно, понимаю что тебе стыдно и неудобно передо мной и Денисом, но он тебя любит и переживает. Мне кажется, что тебе нужно просто повиниться и попросить у него прощения. Денис добрый, он, конечно, покочевряжиться сначала, но потом простит.

Я в недоумении хлопала глазами и не понимала чего она от меня хочет. Что бы я просила прощения? И что он должен мне простить?

— Светлана Борисовна, а вы знаете что произошло? Денис рассказал вам?

— Конечно рассказал! У моего сына нет от меня секретов. — самодовольно заявила свекровь. — Не ожидала я от тебя такого!

— Да чего такого-то?

От удивления я села на диване. В чём меня сейчас обвиняют?

— Светлана Борисовна, он изменил мне! Я застала его с другой! Я всё видела своими глазами!

— Он козёл, конечно, — согласилась со мной свекровь, — но он мужик! Молодой ещё, дурной. Повёлся на красивую бабу. Но ты-то!

— Что я? — мой голос предавал меня. Срывался на сипение.

— Ты женщина! Ты должна быть мудрее. Проявить терпение, а не кидаться под первого попавшегося мужика, чтобы отомстить.

От изумления у меня пропал дар речи. Денис сказал ей, что я была с другим мужчиной? Изменила ему с кем-то?

— Агата, я считала тебя хорошей, порядочной девушкой. Я даже предположить не могла, что ты можешь такое сотворить. Твоим родителям было бы стыдно за тебя!

Последними словами она припечатала меня к месту. Впутывать в эту грязную ложь моих покойных родителей было жестоко и несправедливо. Внутри поднималась буря из обиды и негодования. Я сцепила зубы, чтобы не сорваться и не наорать на свекровь. Громко и отчётливо отчеканила в трубку:

— Я не изменяла Денису! Я не спала ни с кем!

— И где же ты была всю ночь? — в голосе свекрови сквозила издёвка.

— Я ночевала в другой гостинице.

— О да! Для этого дела каждый куст за гостиницу сойдёт. Не ври мне! — повысила она голос. — Ты вернулась вся потасканная как шваль подзаборная. Денис показал мне твоё грязное платье.

— Я в речку упала!

Я пыталась оправдаться, а потом вдруг поняла — а зачем? Это бессмысленно. Денис наплёл ей с три короба, чтобы отвести от себя удар и сделать главной обвиняемой меня. Какой смысл что-то доказывать? Любая мать всегда встанет на сторону своего ребёнка и поверит ему. Как бы хорошо свекровь ни относилась ко мне, она будет защищать сына, а не невестку.

Минуту мы молчали. Свекровь выдерживала паузу и только дышала в трубку. Я вообще не хотела больше говорить и подумывала не сбросить ли звонок.

— Ладно, — очнулась и подала голос Светлана Борисовна, — приезжай завтра вечером. Попросишь прощения у Дениса. Я тоже с ним ещё сегодня поговорю. Может и простит. Ублажишь его хорошенько и оттает. Ночная кукушка дневную всегда перекукует.

Свекровь сбросила звонок, а я так и осталась сидеть каменной бабой. Обалдевшая и ошарашенная.

Утром я проснулась с чувством жуткого голода. Попыталась вспомнить, когда я нормально ела в последний раз? Кажется, завтракала позавчера в отеле, перед тем как всё случилось.

Нужно сходить в магазин за продуктами, в квартире шаром покати. Холодильник давно отключён и вымыт. В шкафчиках на кухне я нашла только чай. Принюхалась, кажется, не прелый, пить можно. Чашка горячего чая мне сейчас не помешает.

Как ни странно, но с утра всё, что произошло, виделось немного по-другому. Даже боль от измены Дениса отступила на второе место, уступив пониманию, каким лживым и трусливым оказался мой муж. Я недоумевала, как я могла не увидеть, не понять этого за три года! Где были мои глаза? Мысли о том, что Денис способен на такую низость и подлость угнетала. А слова свекрови вызывали недоумение и возмущение. Что значит "ублажишь и он простит"? Обалдеть! Я ещё и ублажать его должна? Мысль о близость с мужем провоцировала нервную дрожь и омерзение. Только не после всего что увидела и услышала!