Литмир - Электронная Библиотека
A
A

С этим, в общем, спорить не приходится. Смущает другое: уж больно безупречно точно укладывается один из мощнейших футболистов мира всех времён и народов в незатейливую, неоднократно использованную конструкцию. Что-то советско-киношно-романное назойливо заявляет о себе. Будто бы средний драматург задумал, написал и опубликовал такое же среднее произведение, его в театре поставили, а потом экранизировали. И, главное, мораль на поверхности: не надо доверять всяким там «дружкам», стоит подальше от них держаться и, понятное дело, совершенствоваться, не останавливаться на достигнутом и тренироваться, тренироваться...

И ведь правильно всё, не придерёшься. Однако плоско, на мой взгляд. Незаметно за справедливыми словами (которые и мною уже написаны) исчезает объём личности. И чтобы его не утерять совершенно, нужно, думается, вновь вернуться к теме особого поколения, к которому Стрельцов принадлежал. И исходить не из того, что нам, многоумным, образованным, хотелось бы увидеть, а из того, что представляли собой те послевоенные мальчишки. Что они знали точно, а о чём и не подозревали, чему оставались верны, а что считали пустяком. Потому что очень уж многое поменялось у нас в стране за полвека. И люди — в первую очередь.

Начнём с уровня образования. Многие футболисты 40—50-х годов не успели окончить среднюю школу, потому что пошли работать или в войну, или сразу после Победы. Так как жили бедно и голодно. У кого-то отцы не вернулись, у кого-то пришли инвалидами. И каждый оконченный седьмой, восьмой и т. д. класс для тех игроков высшей лиги смотрелся с боем взятой высотой. Да, шутки, анекдоты по поводу неграмотности, слабой осведомлённости тогдашних мастеров кожаного мяча в простейших вопросах известны, однако, на мой вкус, не смешны. Те парни трудились с малых лет, а не бездельничали и не капризничали, как некоторые представители более поздних поколений.

И вот исходя из той небольшой, прямо скажем, освоенной базы знаний, мы и можем рассуждать о так называемых «нарушениях режима». В последующие годы хитрый эвфемизм означал, что спортсмен банально пьянствует. Но в ту пору вопрос о «нарушении» перед большинством игроков не стоял.

Эдуард Стрельцов - CH1_F1.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F2.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F3.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F4.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F5.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F6.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F7.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F8.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F9.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F10.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F11.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F12.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F13.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F14.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F15.jpg
Эдуард Стрельцов - CH1_F16.jpg

По той причине, что они не понимали значения такого слова. Это сегодня вам любой юный профессионал со знанием дела расскажет о режиме питания, сна, тренировок, а тема алкогольных злоупотреблений вызовет лишь изумление. А 60 лет назад объяснить молодому игроку, что он должен и что, соответственно, не должен есть и пить, когда каждый день обязан ложиться спать, а когда подниматься и приниматься за зарядку, — было необычайно тяжело. Нет, бывали уникумы (Константин Бесков, например), бывали спортсмены с подорванным войной здоровьем (Лев Яшин с его проклятой язвой), но то всё же исключения, подтверждающие правило. В большинстве же ребята искренне не понимали, почему токарь, слесарь, инженер или тот же чиновник имеют право отметить производственный успех, а они потом и кровью добытую победу — нет. Ко всему прочему, деньги зарабатывались по тем временам неплохие (с нынешними миллионерами равняться нельзя, конечно). «Новыми», послереформенными, выходило рублей триста-четыреста в месяц, если брать игрока сборной. Так что салат хороший мог заказать не только Стрельцов. Они и заказывали — и не одну закуску, безусловно. Не было и понимания того, что находятся они в своего рода «аквариуме»: профессия-то публичная. Те же слесарь, токарь или чиновник, сидящие в ресторане, никому не интересны, — если в милицию не попадут. А футболист — как на ладони. И шли очередные разговоры про непонятный «режим», который нарушен. Человек же не осознавал, что такого страшного он совершил. Да, выпил, и много. Так вечером следующего дня надевались три-четыре тренировочных костюма, в которых мастер спорта бегал по кругу, изгоняя принятую накануне гадость. Затем — любимая баня с парилочкой. И наутро свеж, как огурец, с грядки сорванный.

То, что таким образом нагрузка на сердце увеличивалась в невозможное количество раз, никому не приходило в голову.

Они, будучи игроками, с которыми считался весь мир, никогда, к сожалению, не задумывались о собственном здоровье. И случай со сломанной ключицей Тищенко в Австралии, и недавно разобранный эпизод с ногой Стрельцова — из той же коллекции. Потому что кем посчитал себя Эдуард в Лейпциге, когда после безудержной гонки догнал поезд? Он лично, без собраний и протоколов, определил себя «штрафником», которому только и остаётся, как смыть позор кровью. Ибо в тогдашних полудеревенских московских дворах хватало покуда и непосредственно прошедших знаменитые «штрафбаты», и тех, кто имел право назвать себя свидетелем происходившего. Вина — часто произвольно определённая и не соответствующая наказанию — на фронте смывалась безусловной кровью. Своей, через ранение, или чужой — через подвиг. Если совместятся сразу два условия, то, считай, повезло.

Тут и про «подвалы и полуподвалы», в которых, по В. С. Высоцкому, «ребятишкам хотелось под танки», — забывать не стоит. Эдуард и ребята из его команды на этом выросли. «Забинтуйте, заморозьте, — да хоть дьявола привлекайте, а я должен играть, забить. Искупить, коль дошло до того». А что станется с той ключицей, которая натурально могла у Тищенко поломаться так, что и не выправишь, и с ногой, что жутко болела у Стрельцова до «свидания с Польшей», — это вещи второстепенные.

Предвидится вопрос: а как же играли те замечательные мужчины конца сороковых-пятидесятых? За счёт природного здоровья? И откуда оно возьмётся, коли «дела футбольно-режимные» находились не в чести?

Объяснения найти можно. Тут и чистый, незагазованный воздух, и свежие, пусть и в скудном количестве, продукты без нитратов, и, без сомнения, «дворовый» образ жизни. Не одним же футболом жило молодое поколение — тот же хоккей с мячом зимой чего стоил! Летом те же городки, развивавшие чувство дистанции и глазомер, как ни одно соревнование, и, между прочим, не забытый с довоенного времени волейбол, и напрасно заброшенная ныне лапта, почти дублировавшая популярный сегодня бейсбол, позволяли будущим спортсменам изъять из обращения общефизическую подготовку как специальную дисциплину. Разнообразие «игрищ и забав» детства и отрочества естественно, без нажима и контроля заложило отменную физическую основу для многолетних выступлений на высочайшем уровне.

43
{"b":"837263","o":1}