— Так, я в душ, — сказал он громко и как можно равнодушней. — После этого собираемся на общий совет, и вырабатываем план действий на будущее.

Хлопнул в ладоши, выводя всех из оцепенения, причем заметил, что от этого хлопка многие вздрогнули.

— Жду всех, за исключением караульных, через двадцать минут в этом большом зале. Все занимаем места и стараемся быть культурными… вежливыми… разумными…, - он посмотрел вокруг. Женщины были везде. Перед ним, сбоку, на кухне, даже наверху на балкончиках стояли, сверкая голыми бедрами, просто ужас какой-то…

— … и желательно более-менее одетыми, — проворчал он под конец, сдирая одно из полотенец с перил, ведущих в банную комнату.

— Слушайте сначала меня, на правах хозяина этого дома. Я не хотел здесь оказаться, как и вы. Меньше всего я хотел бы, чтоб у меня под рукой было такое воинство, как ваше. Я не хочу никого оскорбить, просто предупреждаю, что крики и истерики на тему «верни нас обратно» к положительному результату не приведут. Второе, — он оглядел присутствующих. Все, слава тебе богу, очень внимательно слушали.

— Второе, — повторил Марат. — Вы сейчас для меня, уже не обессудьте — просто куски мяса. Обычное розово-красное мясо, с кучей кишков внутри, и поверх этого — бестолковые головы. Вы для меня — адская головная боль, и я понятия не имею, как таким составом мы будем добираться до портала переноса. Все понимают, что нам надо дойти туда? Или у кого-то есть другие мысли? Нет? Хорошо… Мое задание — довести как минимум половину из вас к этой чертовой точке, и тогда смогу пройти и я… Половину. А вас здесь двести двадцать, я уже посчитал, а было двести тридцать одна, одиннадцать уже погибли… Что это означает? Это значит, что если кто-то из вас, в единичном экземпляре, сядет на попу, и скажет — это твоя задача, твоя работа — вот и давай, неси-доставляй меня — этот человек останется сидеть на попе и дожидаться своей судьбы в одиночестве. А я, вместе с более разумными, пойду дальше.

— Можно вопрос? — вдруг прозвучало в паузе. Дородная девица, с ярко рыжей прической и в микро-сарафане подняла руку.

— Отлично, — произнес Марат. — Вопросы приветствуются. И задавать их надо как раз таким образом, подняв руку, как эта девушка…

— Если мы умрем, что произойдет? — без обиняков спросила она.

Марат выждал паузу. Пусть каждый осознает ответ.

— Врать не буду. Сейчас для меня идет четвертый этап, а для вас, по всей видимости — первый. Там, в нашей реальности, я, конечно, искал таких как мы, тех кто здесь были, и не смогли пройти… то есть погибли. Некоторых — находил. А некоторых — нет. То есть тех, кого я не нашел, которые умерли тут — умерли и там, в нашей реальности. Их ищут, родители, полиция, спецслужбы — и не находят. Я лично считаю, что это не игра, и не тест даже, а это своеобразный отбор. Мы здесь как мыши в лабиринте с кошками. Кто-то прошел. Кто-то не прошел, но его вовремя вырвали из рук кошек, и отправили обратно в клетку, чуть подлечив, стерев память. Это, кстати, не сложно даже для нашей земной науки — стереть память за несколько последних часов, дней или даже недель… Но кто-то остался в желудке у кошки. Умер навсегда. Не знаю пропорцию, на мой взгляд — половина на половину. Я, по крайней мере, знаю как минимум двоих, кто погиб здесь, но вернулся, и двоих, а может уже троих — кто совсем пропал. Так что, — Марат снова выдержал паузу, — обольщаться не стоит. Если кто-то хочет вернуться домой через смерть… мы то останемся здесь еще долго, несколько недель до завершения теста, и за это время ваши тела не только разложатся, а уже станут частью этого мира. Так что шанс умереть «здесь» и воскреснуть «там», я думаю… минимальный.

Толпа, собравшаяся вокруг Марата, загудела.

— Далее, третье… — он чуть повысил голос, дождался, пока гул утихнет, и продолжал:

— Поэтому, не смотря на пункт второй, где я обозвал вас кусками мяса, относится я к вам буду — как к равным. Как к сестрам. Желательно — как к бойцам, потому что сестер нужно защищать, а бойцы, наоборот — могут защитить своего командира. Это так, для справки. Пока вы мало что умеете, но очень скоро, при обоюдном взаимопонимании, вы станете самыми опасными существами в обоих мирах.

Марат с удовлетворением отметил улыбки на некоторых лицах.

— Обучение мы с вами начнем прямо сейчас, и для начала я просто вам расскажу две истории. Первая история относится к китайцу, которого звали Сунь Цзы, написавшему трактат «Искусство войны». Однажды его пригласил какой-то местный властитель, типа князя, чтобы наш Сунь возглавил его армию. Но прежде князь устроил что-то типа экзамена. Он дал Суню задание сделать из своего гарема войско, за один день. Старик Цзы согласился, пришел, разбил женщин на два отряда и назначил двух командиров — самых любимых заложниц князя. Потом объяснил всем что все остальные должны исполнять простые команды. Повернутся вправо. Повернутся влево. Шаг вперед, шаг назад. Спросил — поняли ли они что требуется? Все вроде все поняли. И Сунь Цзы начал передавать команды, через командиров. Направо. Налево. Но женщины только смеялись. Тогда Сунь Цзы сказал, что раз всем все было понятно, но команды не выполняются — значит у них плохие командиры. И приказал казнить обеих фавориток. Князь, конечно, сопротивлялся, но делать нечего. Девкам отрубили головы. После этого женщины без всякого смеха выполняли любые, даже куда более сложные команды, под руководством новых командиров из своих рядов.

Марат обвел глазами всех присутствующих.

— Все ли поняли мораль первой истории?

Выждал пару секунд.

— Я не понял, неужели ни до кого не дошло? Еще раз спрашиваю — всем ли ясна мораль этой истории?

— Ясно… да ясно, — послышались слабые возгласы.

— Ладно, слушаем дальше. История номер два — это мои собственные наблюдения. Дело в том, что у тех же товарищей в Китае есть пословица: «Женщина сильнее мужчины». И я считаю это справедливым. Генерал Мак-Артур во второй мировой называл женщин — «мои лучшие солдаты». Когда монголы шли по Руси, они щадили некоторые города и представляли церкви привилегии. Но если монголы брали город — онисжигали храмы. Башни брали штурмом, дома, терема тоже, а церковь — сжигали. Нонсенс? Нет, там их ждали женщины. Узкий вход, огромная толпа. Никто сдаваться не собирается. Поп кричит с амвона — «Бей их!», и каждый, кто проникает туда — мгновенно становится трупом. Его затаптывают. Никто его один на один не вызовет, они слабы, но в этом их сила — все вместе они бьют одного без раздумий — хорошо это, или плохо, опасно, или нет… Легче сжечь церковь вместе с этими женщинами, не смотря на то, что они сами, вроде бы, и есть добыча, да и в самой церкви вроде есть чем поживится… В чем суть рассказа — если даже самые слабые действуют как единое целое, не щадя никого, не считаясь ни с чем — они побеждают даже куда более сильного противника.

Марат вздернул голову и стал чеканить слог.

— Поэтому. Кто бы вам раньше. Не говорил, что вы слабый пол. Что вы рождены не для битвы. Это все вранье. Вы — лучшие воины. Вы, все вместе, как единое целое. В одной лодке. В одной церкви. Любой, кто стоит на пути — будет повержен. Сейчас это главное. Сейчас надо поверить. В себя. В свою силу. В свою цель. В своих товарищей. И с этой верой мы выйдем, и пойдем. И дойдем. И если потр-ребуется, перепашем этот мир, до кр-ровавых соплей. Да?

Установилась тишина. Похоже, никто не ожидал такого поворота событий.

— Я что-то не понял, — прорычал Марат. — Да или нет?

— Да, — послышались первые голоса, именно как первые, еще очень дальние раскаты грома.

— Да? Да ладно… Я что-то не расслышал… Так да?!

— Да!

— Еще раз, ни хрена слышно!!

— Да! — заревел он в унисон с рычанием бешеных кошек.

— Ну вот уже гораздо лучше, — сказал он спокойно. — Сейчас будем ужинать и получать-подгонять амуницию…

Поначалу ситуация казалась безвыходной. Нет, Марат абсолютно не сомневался в решительности и надежности женщин, которые оказались рядом с ним. Он и по опыту знал, что женское общество в результате стресса мгновенно сплачивается вокруг лидера.