Стояло раннее индонезийское утро. Сквозь шум бассейна послышались встревоженные голоса персонала. Анна прислушалась и, ничего не разобрав, перевернулась на другой бок. Разговор становился все громче, суета нарастала. Уокер открыла глаза и уставилась на полотна белой тюли, что слега колыхались на ветру. Во дворе отельного бунгало журчали лазурные воды и бушевала экваториальная зелень. За статуями индуистских богов пролегала высокая изгородь, разделяющая их с Майклом райский сад с другими садами.

– Что случилось? – вопросила Анна, принесшую завтрак азиатку.

– Пропала работница спа-салона, девушка по имени Лишан. Вчера она вышла из отеля, но так и не вернулась домой, – страдая сильным акцентом, пояснила та.

Туристы настороженно переглянулись, но уже очень скоро забыли об инциденте. После прилива им предстояло нырять с аквалангами на коралловом рифе. Моторка отправлялась ровно в три с низкого причала в конце длинного пляжа. Анна бежала, Майкл подгонял.

– Давай же! Если не успеем, оплату за погружение и тренинги не возвращают.

Уокер прожигала взглядом его затылок. Она старалась не замечать этой мелочности, этого вечного распорядка даже на отдыхе. По большому счету, все было хорошо, но Анне неизменно казалось – все должно быть по-другому.

Низкорослый азиат в широких штанах замахал руками. Майкл подбежал к лодке и подал ему рюкзак. Группа из шести человек отправлялась. Опоздавшие заняли места на низкой скамье, и Анна, наконец, отдышалась. Каких-то двадцать минут до рифа и отсюда уже не видно берега. Ощущение, что придется нырять посреди океана. Индийский один из самых мелких океанов после Ледовитого, но осознание этого факта никак не уменьшало страха перед синей бездной. И только когда вода начала светлеть, обнажая рифовые пики, страх немного притупился.

Европейцы натянули тугие костюмы и взгромоздили на спины кислородные баллоны. Пара минут, чтобы прекратилось головокружение и можно нырять. Анна не горела желанием делать это. Но Майкл ее заверил, что каждый живущий на земле человек в своей жизни должен погрузиться на дно морское, а после прыгнуть с парашютом. И теперь Мисс Уокер, стоя на корме качающейся лодки, в глубине души надеялась, что они с Майклом расстанутся прежде, чем доберутся до второго пункта обязанностей каждого живущего на земле человека.

– Джамп! – приказал инструктор, и писательница послушно шагнула за борт.

Лазурные воды сомкнулись над ее головой. «Это же так интересно!» – прозвучал в голове восторженный возглас Маккензи. Быть может, если к этому всему добавить звуки и запахи… Возможно, это потрясающее удовольствие, если твой обзор составляет чуточку больше, чем два эллипса тугой нырятельной маски. Возможно… Но в те несчастные полчаса, что для Анны немыслимо растянулись, она не ощущала восторга. Все то же самое можно увидеть в огромном аквариуме отельного холла, быть может, даже больше.

А пока туристка изучала причудливые кораллы, что пестрили рыбешками, и посматривала на датчик кислорода. Когда отметка дойдет до красных полос, ей можно будет выпустить последнюю череду углекислого газа и начать подъем. Вдруг сбоку мелькнуло что-то большое. Анна старалась развернуться, но пловец постоянно ускользал из вида. Бледный голубой цвет плоти намекал на юркого дельфина, что решил подружиться.

«Хоть что-то интересное!»– взбодрилась мисс Уокер.

Она оттолкнулась рукой от размашистого рифа, и постаралась перенести неповоротливые ласты в сторону, как вдруг перед самыми ее глазами предстало человеческое лицо.

Голубая кожа напомнила бога Вишну, изображения которого Анна увидела накануне в одном из древних храмов. Узкие веки прикрывали застланные пеленой глаза. Нос раздулся, став прибежищем для мелкой рыбешки, а рот оказался уродливо заклеен полосой черного скотча.

Хотелось кричать. Невыразимо хотелось. Так, словно крик был способен отнести бездыханное тело на несколько миль от Анны. Она постаралась отплыть, но ласта застряла среди кораллов, и теперь, метаясь из стороны в сторону, Уокер просто дергалась на месте. Воды толкали труп к Анне, и тот, словно прося помощи, тянул свои черные волосы к растерянной аквалангистке. Ее ногу кто-то тронул, и девушка истерично замахала руками. Остальное – как в тумане. Подъем на поверхность, крики на индонезийском, сирены полицейского катера. Мисс Уокер повернула голову лишь когда поднимали Лишан. Ее руки были связаны за спиной, щиколотки туго обмотаны черной изолентой, одежда цела, а открытые участки тела без видимых повреждений. Казалось, ее просто обездвижили и утопили.

В холле тихо играла музыка. Поглядывая на аквариум, в тот вечер Анна писала допоздна. Хотя нет, не так! Рукопись писала себя сама. Казалось Уокер лишь проводник. Все происходило словно в трансе, словно без ее участия. Анна вновь погрузилась в океан – на этот раз в океан истинного творчества. Тот вечер запомнился еще и нарочитой заботой Майкла, что была такой долгожданной, но внезапно перестала быть желанной. Теперь все мысли и фантазии Анны занимала мертвая Лишан и возможный сюжет его трагической смерти.

В номер постучали, и Анна, не отрываясь от записей, крикнула «войдите!»

– Мисс Уокер, дорогая? Что с вами стряслось? – в дверях появился Рассел.

– Со мной? – на автомате вопросила она. – Что стряслось номером выше?

Мисс Уокер неподдельно вскинула брови и уставилась на Бенедикта.

– Я затрудняюсь с ответом, – смутился он. – Наши достопочтенные гости из Америки рано утром съехали. Видимо их ждут более увлекательные места этого острова. Грин уверял, что помимо рюкзаков, с собой у них были палатки.

Стук сердца нарастал. К щекам прилила кровь, и, глубоко дыша, Анна свела брови, не решаясь произнести то слово, что криком раздавалось в ее сознании. «Убийство! Невиданное по своей жестокости убийство!»

– Но вы ведь не об их отъезде хотите меня расспросить, – Рассел обвел взглядом комнату и остановился на болезненно белом лице мисс Уокер.

– Бенедикт, – сглотнула Анна, – прошлой ночью я что-то слышала там, наверху.

– Что-то слышали? – джентльмен подошел к окну и коснулся шторы. – Дело молодое, знаете ли…

– Нет, – романистка потупила взор, – я слышала нечто жестокое. Какую-то разборку, шлепки…

– Шлепки? – обернулся Рассел.

– И удары, которые закончились убийством!

– Послушайте, дорогая Анна, – произнес Бенедикт после долгого молчания. – Я всего лишь постоялец в этом отеле, как и вы. Но, на мой неосведомленный взгляд, такое событие, как лишение жизни одним человеком другого, невозможно оставить без должного внимания…

– Так, давайте вызовем полицию! – мисс Уокер мигом придвинулась к краю кровати.

Рассел недоверчиво следил за энтузиазмом романистки. Он вновь посмотрел сквозь заросшие плющом окна и, набрав в легкие воздуха, заговорил:

– Вызвать-то можно, только вот служителям закона необходимо предоставить хоть какие-то доказательства того, что, по вашему мнению, этой ночью здесь произошло.

– Но, Бенедикт, разве утонувшая в крови ванная не доказательство?

Теперь собеседник не решался говорить. Более того – мистер Рассел не решался даже обернуться. От произнесенных Анной слов, его заметно качнуло, словно кто-то невидимый толкнул джентльмена в затылок. Вскоре он развернулся и, не произнося ни слова, принялся изучать отельный номер, лишь время от времени поглядывая на Уокер.

– Что? Что, Бенедикт? – тише обычного вопросила она.

– Мне кажется, даже если я вам скажу, вы мне не поверите…

– Давайте, выкладывайте! Какой бы правда не была! Кто кого убил?

– В том то и дело, Анна, что никто никого не убивал.

– Но я видела! – почти кричала Уокер.

– Значит, вам почудилось, – Бенедикт сел рядом с Анной и крепко сжал ее ладонь.

Писательница, тяжело задышала и потупила взор.

– Нет, нет, нет… – замотала она головой. – Такое не может показаться! Ни причудиться, ни явиться во сне… Я видела! Видела своими собственными глазами! Где Розмари? – англичанка вскочила на ноги и направилась к двери.