— Как ты намерен осуществить свой план, Данил? — спросил строго Сафрон.

— Ночью прижмём хозяина, свяжем его, и за борт. Тихо. Потом к капитану с ножом к горлу. А с командой будет легче, поведав им, что получат в пять раз больше обещанного хозяином. Уверен, мы это сделаем!

— Сомневаюсья, Данилка, — изрёк Сафрон. — Эти индусы могут вступиться за хозяина в расчёте на награду.

— Мы им сами выдадим награду, и больше хозяина! К тому же пригрозим им. Не станут они переть за хозяина, когда его и след простыл! Ну как, казаки? Рискнём? Уверен, что по паре сотен шиллингов мы получим за проданный груз. И это после выплат команде. Думайте, казаки!

Лица вытянулись, напряглись под натиском дум. Задача оказалась трудной, казаки потели, со страхом и надеждой поглядывая друг на друга.

— А что, — прервал молчание Герасим. — Я попробовал бы. Две сотни на дороге не валяются. С такими деньгами много можно сделать.

Товарищи посмотрели на него и закивали головами. А Аким молвил:

— Можно. Я тоже уверен, что мы справимся. А Гераська верно брякнул. Две сотни! — И Аким мечтательно поднял глаза к небу. — Сафрон, соглашайся.

— Куда мне деться от вас, казаки? Тут уж и я должен согласиться. Однако, хорошенько надо всё обмозговать и прикинуть. Наобум лезть глупо.

— Само собой, — тут же согласился Данил. — Времени у нас хватит и на это.

Они долго тихо переговаривались, посмеивались для отвода глаз, лишь бы их не заподозрили в кознях. Матросы так и не смогли полностью довериться чужакам, и постоянно косо посматривали на казаков.

Два дня спустя Данил заявил решительно и смело:

— Уже пора делать дело, казаки. Мы уже вблизи Камбийского залива. Ещё дня три-четыре — и мы уже не сможем ничего сделать. Кто что может сказать?

— Что тут говорить, — отозвался Сафрон. — Как ты говорил, так и надо поступить. Ночью убрать хозяина, захватить его казну, а утром подступить к капитану и матросам.

— Я бы убрал и ещё двух из матросов. Они слишком подозрительно на нас посматривают, и вид их слишком страшный, — Герасим с серьёзным лицом кивнул в сторону бака, где обычно сидели без дела матросы.

— Хорошо бы, — согласился Аким. — Без них будет проще и спокойнее. Шансов на успех будет больше.

— Всё оружие у хозяина в каюте, и мы всё захватим, — заметил Данил. — С ним можно быть спокойнее. И посвирепее с матросами. Пусть они нахлебаются страха, тогда послушными станут.

— Так и сделаем. Лишь бы удалось этих двоих без шума убрать с дороги, — и Аким многозначительно показал ладонью на горло.

— Тогда договоримся, как будем действовать, — предложил Сафрон. — Пусть Данил занимается хозяином, а мы все матросами. Надо узнать, когда те стоят вахту. Вместе или порознь. Хорошо бы вместе, не так подозрительно будет.

— Вот ты этим и займись. Ты у нас командир, вроде атамана. А вы с Акимом и Гераськой, Сафрон, будете сторожить матросов. Хозяин наверняка будет спать у себя в каюте. И следить за капитаном. Не пустить его в каюту хозяина раньше времени. Пусть до утра будет на судне спокойно.

До полуночи казаки выяснили вахту намеченных матросов. Они оказались из одного дома и были дальними родственниками, потому их и не разделили.

— Они заступают после полуночи часа через два, — предупредил Сафрон. — До этого времени трогать хозяина не стоит. Но и не затягивать с ним. Да и с матросами. Луна всходит поздно и будет слишком светло на палубе.

Казаки согласились и немного подремали, оставив настороже Герасима. Когда матросы сменили вахту, тот толкнул своих и прошептал:

— Пора, казаки. Надо начинать.

Данил оправил оружие, переглянулся в темноте с товарищами, перекрестился и растворился под кормовой надстройкой.

— И нам пора разведать обстановку, — прошептал Сафрон. — Тихо вряд ли получится, но тянуть всё же не стоит. Сколько матросов на вахте?

— Семь человек, — ответил Аким. — Братья, или как там они, устраиваются у задней мачты вздремнуть. Погода тихая и работы нет. Повременим малость, и полезем. А то их могут сменить другие.

Четверть часа спустя вернулся Данил. Казаки вопросительно уставились в его лицо. Тот вздохнул, вытер рукавом рубахи лоб.

— Ничего не слышали? — спросил казак. — Всё устроилось хорошо. Спокойно у вас? Я дверь в каюту закрыл. Так просто её уже не откроешь.

— Тогда и ты с нами, — с дрожью в голосе, молвил Герасим. — Я ведь не мастак такими делами орудовать. Боязно как-то мне!

— Привыкай, — бросил Данил и согласно кивнул. — Полезли, что ли?

Скрываясь в густой тени фальшборта, казаки полезли к мачте. Оказалось, что там спали трое матросов, и это смутило казаков. Переглянулись, а Данил прошептал мрачно:

— Троих порешим, аль одного оставим?

— Не поднимет ли шум? — спросил Аким. — Опасно.

— Пусть Аким заткнёт третьему рот и проследит за ним, — Сафрон кивнул в знак готовности. — Начали, разом!

Сафрон и Данил тут же ударили матросов кинжалами в сердце, Аким с Герасимом навалились на третьего и небольшой шум вроде никого не привлёк. До рулевого весла, где стояли капитан и рулевой, было шагов семь. Но капитан спросил, наклонившись с полуюта:

— Чего шум у вас?

Данил захрапел, завозился, а капитан повторил свой опрос:

— Вставали бы, голодранцы! Спите, словно у себя дома на постелях!

Никто не отозвался, скрытые густой тенью. Луна начала всходить, и эта тень стала особенно непроницаемой. И капитан отошёл, ругнувшись в бороду.

Пленный матрос в ужасе вращал глазами, но кинжал у горла сбавил его активность и жажду свободы. Сафрон приложил палец к губам, приблизив его лицо вплотную к своему. Проговорил, специально запомнившееся слово:

— Тихо! — а потом на английском: — Если охота жить, то молчи, матрос!

Последний всё понял и закивал кудлатой головой.

— Заткнуть ему рот и связать, — прошептал Сафрон. — Трупы надо бы спихнуть в море, да шум получится. Или?..

— Попробуем, — едва слышно ответил Данил. — Вы все слегка зашумите, словно до ветру захотели.

Казаки зашевелились, Данил забормотал что-то непонятное для капитана и матросов. Гераська с Акимом, переговариваясь уже довольно громко, тихо стащили труп к фальшборту и внимательно следили за полуютом.

Капитан как раз сменялся с помощником. Они разговаривали, а казаки успели тихо перевалить труп и, держа за ноги, опустили почти без всплеска в черные волны моря.

Капитан ушёл, а помощник решил обойти судно, проверив матросов.

Данил с озабоченным видом проследил его. Тот направлялся к ним, слыша разговор и шумок. Сафрон тут же успел подсунуть второй труп под фальшборт.

— Чего расшумелись? — спросил помощник, которым был простой матрос, но учившийся у капитана. — Это вы тут, казаки?

Он говорил на очень плохом английском и казаки его с трудом понимали.

— Нужду справляем, — довольно грубо ответил Сафрон, показывая, что он совсем не боится этого мнимого начальника, и это подействовало. — Да и жарко.

Матрос-помощник кивнул и ушёл к баку, потом вернулся и поднялся по трапу на полуют и тихо стал что-то говорить рулевому и матросу.

Вскоре и второй труп ушёл в море. Данил зачерпнул забортной воды и стал обливаться, елозя ногами по палубе, смывая кровь. Шум поднялся сильный, но к ним уже никто не обращался.

— Как-то с капитаном надо договориться, прежде чем всё раскроется, — заметил Сафрон. — Может, пойти к нему сейчас? До рассвета не больше трёх часов.

— Лучше повременить, — ответил Данил. — Ближе к рассвету. Скоро вахта не сменится. Подождём малость.

Все согласились и легли на другое место, притащив к себе матроса. Того вскоре стали звать, но никто не ответил на зов. Казаки переглянулись.

— Дело усложняется, — прошептал Аким, с опаской наблюдая палубу.

Матрос подошёл к казакам. Заметил лежащего матроса, спросил что-то на местном языке. Ответа не последовало, и пленный получил тычок в бок.

— Пошёл отсюда! — вскочил Данил, ощетинившись кинжалом. — Мы тут с ним беседуем! Сафрон, поясни этому парню!