— Так что же, мы будем драться? — С ноткой сарказма спросил Харальд, понимая как теперь стал неприятен этот разговор для викинга.

— Что же. раз так. То я не стану мешать тебе, Ярл Харальд. Прошу простить меня за мою дерзость. Эти бабы… — Ивар нахмурил лоб. — Ты прав, умных среди мужчин мало, а среди женщин и вовсе нет!

Харальд устало взглянул на воина, наконец то до него дошло! Пускай больше не позорит себя. Викинг не сказав больше не слова, направился в главный дом. Пить больше не было желания. Завтра начнут прибывать ярлы с соседних земель, пора готовиться к тингу, ещё и конунг хотел поговорить с ним.

Войдя внутрь дома викинг чуть не споткнулся об рыжую кошку, которая невесть откуда взялась у него под ногами. Животное громко зашипело и бросилось в противоположный угол дома. Громко выругавшись, Харальд улёгся на первую попавшуюся лавку возле очага, и спустя минуту захрапел.

На следующее утро Харальд проснулся с тяжёлой головой. Бока затекли на жёстких досках, спина неприятно ныла. Лавка не предназначалась для того что бы на ней спали, Харальд едва помещался на ней, викинг сильно удивился, как вообще он смог поместится на ней. Рабыни старались бесшумно ступать по зале, пытаясь не разбудить молодого ярла.

Харальд потёр виски, голова казалось вот вот лопнет на две части. Надо заканчивать с выпивкой.

Выйдя во двор, викинг умылся с бочки ледяной водой, от туда же вдоволь напился. Надо сходить к конунгу, он уже два дня намекал на разговор.

— Садись Харальд. — Конунг Ингви потрепал большого пса, что сидел возле его ног. Завидев викинга, собака насторожилась, затем шумно зевнув положила лохматую морду на лапы.

— О чем ты хотел поговорить со мной-Осведомился Харальд, морщась от головной боли. Проклятый эль! Видать рабы в этот раз сварили очень крепкий.

— Ты стал мужчиной Харальд. Обзавёлся своей землей, у тебя крепкий хирд, пора бы подумать тебе о наследнике. Жизнь воина бывает коротка, никогда не знаешь где поджидает тебя смерть. — Ингви посмотрел на сына, тот внимательно его слушал.

— К чему ты клонишь, конунг? Что ты хочешь этим сказать?

— Не буду юлить! Я хотел бы чтобы ты женился. Для тебя есть отличная партия, дочь настоящего воина, славного ярла Олафа! Прекрасная Ода! Прошлой зимой ей исполнилось шестнадцать лет, достойный возраст что бы вступить в брак и выносить крепкое дитя, приняв мужское семя!

Харальд вскинул брови. Женитьба? Он помнил Оду. Однажды ему довелось видеть эту девочку. Тогда она была ещё совсем ребёнком, робкая и тихая, возле неё были постоянно две няньки.

— Я думал что волен сам принимать решения! И по правде говоря о женитьбе с Одой никогда не подумал бы.

Ингви качнул головой.

— Так и есть! Но задумайся, сколько у старика Олафа плодородной земли, добротные драккары, сильные воины! После его смерти все достанется тебе! Ты ничего не потеряешь!

— Меня не интересует его богатства.

— Я знал что ты так ответишь, но тем не менее все же подумай! На днях они приплывут сюда, взгляни на Оду! Старик клялся что девка просто красавица!

Харальд усмехнулся про себя. Да пускай она хоть десять раз будет красоткой, в сердце у него была совсем другая. Та, которая не желала его больше видеть.

— Мне не нужны его земли, так же как и дочь.

— Не руби с плеча! Она вполне может стать твоей невестой! Подумай! И когда приплывёт Ярл, пройдись с девкой, поговори с ней! Возможно она совсем не дурна собой! Хотя мужику важно лишь то что между ног у бабы, а если эта баба ещё и с хорошим приданным, то пускай даже ее лицо будет напоминать лошадиную морду!

Харальд громко рассмеялся от слов отца, но потом он немного подался вперёд, и сощурив глаза, ответил.

— Кажется мне конунг, что сейчас ты рассказываешь мне свою судьбу! — Викинг холодно улыбнулся — Ты не любил свою жену, которая родила тебе двоих законных детей! По рассказам она была немного красивей лошади, как ты сейчас выразился! Но именно она и ее богатства помогли тебе стать конунгом!

— Как ты смеешь! Я честно заслужил этот статус! Я воевал всю жизнь, что бы сейчас жить как живу! Меня единогласно признал народ севера… — Лицо конунга вдруг побагровело, как смеет жалкий щенок так дерзить ему!

Харальд вновь улыбнулся, откинувшись на спинку резного кресла, продолжил.

— Сейчас речь совсем не об этом. Ты был несчастен в браке, и нашёл утешения в объятиях прекрасной рабыни, моей матери! Которая и родила меня! Но ты настолько боялся осуждения и потерю трона, что отрёкся от родного сына. — Харальд горько ухмыльнулся — В последствии чего, твоя жена сгноила мою мать, отравив ее!

— Да как ты смеешь… — Конунг поднялся со своего места, но Харальд все так же продолжал.

— А теперь ответь, такую судьбу ты желаешь мне? Чтобы находясь всю жизнь с нелюбимой женой, я проклинал каждый прижитый день рядом с ней?

— Глупый мальчишка! — Закричал в гневе Ингви-Ты совсем ничего не знаешь! Я любил Изольду! Да, пускай не той любовью которую женщина желает получить от мужчины, но видит Один, я уважал ее!

— Настолько уважал, что влюбился в крестьянскую девушку, и что бы овладеть ей сделал ее своей рабыней! — Харальд сжал кулаки, вспоминая свою мать.

Ингви схватился за голову. Этот разговор приносил ему боль, но рано или поздно он должен был состояться.

Конунг вновь сел на своё место, отгоняя пса, который крутится у его ног виляя хвостом.

— Твоя мать была как свет в окне! Увидев ее единожды, я настолько потерял голову, что уже не смог не думать о ней! Я в тайне присылал ей подарки, но она была гордой и не приняла ни одного дара от меня! Девчонка была из бедной многодетной семьи, на тот момент я был уже давно женат, я предлагал ей стать моей наложницей, она не знала бы нужды никогда! Я приезжал к ней каждый день но она не желала меня видеть! Однажды я узнал что у нее появился жених. Я не мог отпустить ее. Но она упорно не хотела меня видеть, девка любила своего жениха…Тогда я очень разозлился, каждую ночь я мечтал как овладею ее телом, познаю сладость ее губ!

— И именно тогда ты сделал ее рабыней. Когда понял, что никак не сможешь ее добиться, путём обмана и шантажа ты обрёк несчастную девушку на позор.

Конунг печально посмотрел на сына. Он глубоко вздохнул. Да, именно так и было. Вспоминая мать Харальда, такую же гордую как и сын, он приходил в состояние грусти. Лишь спустя годы когда прекрасная Астрид была мертва, от руки его жены Изольды, которая из за ревности отравила несчастную, конунг понимал как подло поступил. Тогда, пользуясь своим положением, он пришёл в дом девушки, и обвинив ее в воровстве, подкупив двоих мужчин, которые якобы видели как она украла на рынке куль с серебром.

Это было тяжёлое обвинение. Семья Астрид ничего не могла поделать, но «добрый» Ингви предложил вместо казни, отдать девушку ему в рабыни, что бы она отрабатывала украденные монеты.

Юная Астрид горько плакала прощаясь с семьей и своим возлюбленным. Зато Ингви ликовал. В ту же ночь он овладел несчастной.

— Ты должен простить меня за малодушие. Тогда я был ещё молод и не ведал что творил! Но клянусь Одином, я всем сердцем любил твою мать!

Харальд нервничал. Он больше не желал слушать отца. Ему следует уйти, иначе он за себя не ручается, и пускай тогда его вздёрнут на виселице, за то что он поднял свой топор на конунга.

Викинг встал, пытаясь унять нервную дрожь в теле.

— Вернёмся к нашему разговору. Так что же конкретно ты хочешь от меня конунг?

Ингви утёр испарину на лбу, кажется у старика прихватило сердце, подумал Харальд. Ему вдруг стало на секунду жаль отца, но вспомнив сколько горя и боли он принёс его матери, эта мысль тут же испарилась. Но все равно не стоит больше налегать на него.

— Я хочу что бы ты поговорил со своей будущей невестой, познакомился с Одой!

Харальду не нравилась эта затея.

— Хорошо, я поговорю со своей невестой, пройдусь с ней вдоль берега! Доволен ли ты конунг? — Харальд желал скорее закончить этот неприятный разговор, от которого похоже им двоим было не по себе.