Тед Банди дважды сбегал из тюрьмы, когда его перевозили в суд или на следственные мероприятия. Совсем недавно, в 1980 году, суды трех разных юрисдикций приговорили Банди к смертной казни на электрическом стуле. Сдаваться он не собирался и одну за другой подавал апелляции.

Воспоминания о деле Теда были столь неприятными, что большинство сотрудников всех правоохранительных органов округа не допускало и мысли о новом серийном убийце. Кроме того, приписывать повторяющиеся преступления действиям маньяка – всегда не лучшее начало следствия. Гораздо полезней отрабатывать каждое дело индивидуально и объединять их лишь в случае крайней необходимости.

Дэйва Райхерта взволновала судьба пропавших девушек, ведь он сам был отцом двух дочерей, которых просто обожал. С женой он познакомился в Лютеранском колледже Конкордия в Портленде, куда смог поступить благодаря спортивной стипендии – он отлично играл в футбол. После колледжа они вернулись в округ Кинг, где Дэвид поступил в полицию, а заодно взялся тренировать школьную футбольную команду.

Служба в полиции была его давней мечтой, и опасностей он не боялся. Однажды в участок поступил звонок от мужчины, которого преследовал преступник, и Дэвид помчался на вызов. Однако он переоценил свои силы: убийца напал на него и едва не перерезал горло ножом. Лезвие прошло в сантиметре от сонной артерии.

Быстро оправившись, детектив Райхерт вернулся на работу. Летом 1982 года он получил повышение, но обстоятельства, которые этому предшествовали, были печальными – в перестрелке погиб его близкий друг, сержант Сэм Хикс. 17 июня Хикс с напарником, Лео Хиршем, поехали на глухую ферму, где, по поступившим в полицию сведениям, мог находиться подозреваемый в убийстве. Не успели они выйти из машины, как из амбара раздалась стрельба. Сэм Хикс погиб, Лео Хирш был тяжело ранен.

Дэйва Райхерта эта новость оглушила.

Начальство предлагало ему взять отпуск, чтобы прийти в себя, и он уже готов был согласиться, когда в реке стали находить трупы. Дэвид решил, что поймать преступника для него – дело чести. Он установил наблюдение на реке, где были обнаружены три жертвы, – на всякий случай. Если допустить, что во всех преступлениях виноват один и тот же человек, в его действиях можно заметить определенную эволюцию. Судя по всему, когда в прессе появились сообщения об обнаружении первых двух тел, он сменил стратегию и стал приваливать тела камнями. Не исключено, что все пять были выброшены в одном месте, но двух, найденных первыми, унесло течением.

Машины скрытого наблюдения, расставленные по приказу Дэвида вдоль шоссе, идущего параллельно реке, регистрировали весь проезжающий транспорт. Однако полицейским помешали журналисты. Прознав про слежку, те начали курсировать над дорогой на вертолетах в надежде заметить что-нибудь подозрительное первыми. Дэвид был вне себя. В вечерних новостях подробно освещали все меры, принимаемые полицией, тем самым рассекречивая начатую им операцию.

Преступник, очевидно, внимательно следил за прессой, поскольку на предыдущую «свалку трупов» он больше не вернулся. Но продолжил убивать. 25 сентября 1982 года в небольшом леске в полукилометре от взлетно-посадочной полосы аэропорта Сиэтл-Такома был обнаружен частично разложившийся труп 16-летней белой проститутки Жизель Ловворн. 17 июля ее в последний раз видели на Си-Так, где Жизель искала клиентов; на шее девушки остались связанные между собой мужские черные носки, которыми ее задушили.

Несмотря на возражения некоторых коллег, указывавших, что тело обнаружено далеко от Грин-Ривер, Дэвид счел, что это жертва того же самого преступника. Девушка работала проституткой и была задушена. Они определенно столкнулись с серией убийств. И убийца продолжал свою смертельную охоту.

Тем не менее общественность не проявляла в отношении расследования особого энтузиазма. В конце концов, на кого охотится преступник – на отбросы общества! Разве не говорят, что выйти на панель хуже, чем умереть?

Добропорядочные жители пригородов Сиэтла считали, что они сами, их жены и дочери находятся вне опасности, раз не бродят по улицам по ночам. Они не торгуют собой, не употребляют наркотики и не делают татуировок. Им ничего не грозит.

Пресса подавала биографии жертв так, что они сливались в единую печальную картину. Неблагополучная семья. Разведенные родители. Исправительные учреждения, детские правонарушения и как следствие – проституция.

Обратите внимание – пресса винила жертв, а не преступника. В крайнем случае законодателей за то, что те обращали мало внимания на борьбу с торговлей телом. И никто не обвинял клиентов, «джонов», которые пользовались услугами проституток. Куда проще было свалить вину на мертвых девушек.

Живым же некуда было деваться со «стрипа», и они продолжали выходить туда, чтобы как-то существовать. Да, они побаивались и старались придерживаться собственных правил: записывать номера машин, на которых уехала подружка, и проверять, когда она вернулась. Им приходилось объединяться, чтобы выручать друг друга. Кто-то перебрался в Портленд, в двух часах езды. Но в основном все остались на месте, полагаясь на удачу.

Многие считали себя достаточно опытными, чтобы разглядеть потенциальную опасность. Им казалось, что попадаются только тупые малолетки, начинающие. Со временем перед ними проходило столько людей, что волей-неволей девушки начинали замечать подозрительных. В таком случае они отказывались ехать – а спустя полчаса садились в другую машину.

Даже сама концепция серийного убийства в те времена выглядела непривычной и странной. На память приходил разве что Тед Банди – но ведь его поймали и он сидел в тюрьме. В отсутствие компьютеров для сличения отпечатков пальцев требовалась масса времени и сил – это делалось вручную. А уж об общегосударственной базе данных по тяжелым преступлениям не было и речи. Поэтому сказать, убивал ли этот преступник ранее, в каких штатах и при каких обстоятельствах, не представлялось возможным. Пока что в деле фигурировало шесть трупов. Только их приписывали Убийце с Грин-Ривер.

Поиски осложняло то, что проститутки вели преимущественно кочевую жизнь. Они переезжали из города в город, из мотеля в мотель. Об их пропаже не заявляли или заявляли спустя несколько месяцев, а то и лет. Как правило, они не поддерживали связи с семьями, которые могли жить в любой части Америки.

Если пропадает студентка колледжа, ее родители или соседки по общежитию немедленно начинают бить в колокола. Пропажа проститутки, давно сбежавшей из дома, не привлекает ничьего внимания. Ее может избить – и даже убить – сутенер, она может умереть от передозировки наркотиков. Может, в конце концов, бросить свое ремесло и выйти замуж.

Проститутки работают под вымышленными именами, и Мэри Грин может представляться «Сноу» или «Сэнди Ли». У них зачастую нет никаких документов, страховок и удостоверений личности, даже водительских прав. Они балансируют на грани закона.

Дэвид Райхерт все это знал. Он видел, как общество относится к его расследованию – конечно, преступника надо поймать, но не стоит расходовать чересчур много средств налогоплательщиков на поиски убийцы проституток. Может, он вообще оказывает полиции услугу.

В сентябре в полицию обратился парень по имени Рей, который жил с подружкой, Мэри Бриджет Михан, в мотеле на «стрипе». Он не видел ее с пятнадцатого числа, когда она собралась сходить в кинотеатр. Мэри Бриджет не была проституткой. Она росла в ирландской католической семье в пригороде Сиэтла Бельвью. Они с парнем сбежали из дома, потому что Мэри Бриджет была на восьмом месяце беременности. И вот теперь она пропала.

Дэвид Райхерт не мог с уверенностью сказать, что у них появилась новая жертва. Может, Мэри Бриджет бросила бойфренда и прячется где-то еще? Тем не менее он изо всех сил пытался представить себе, кто может убивать девушек. Что это за человек? Какие им движут мотивы? Криминологическая теория гласит, что личность преступника проявляется в его преступлениях. «Хочешь узнать художника – посмотри на его картины». Так кого же они ищут?