– Я была в соседнем городе и узнала, что и там жила пифия примерно пять лет назад, – начала я свой рассказ. – Дом такой же, как и здесь, на окраине с прекрасной иллюзией и лавандой в доме.

– Наверное все пифии так украшают свои дома, – предположил Рокс.

– Пифии вообще плохи в иллюзии, – поспешил развеять это предположение инкуб.

– А если вампир стал пифией? – не остался без ответа Рокс.

– Ты таких видел? – не сдавался Кас.

– ЕЩЕ, – прикрикнула я, чтобы всех призвать к вниманию, – Я ездила в соседний город. Там тоже проживала пифия десять лет назад, которая использовала в своем украшении все те же иллюзии и лаванду.

– Ты была в других городах? – недовольно уточнил магистр Церр, внимательно следя за моими движениями.

– Это всего час езды отсюда, – отмахнулась я от этого пристального взгляда, записывая на доске одинаковые моменты.

– Ты поехала в неизвестном направлении одна, без разведки, – продолжал давить магистр. – Ты понимаешь, что это небезопасно?

– Магистр, – прикрикнула я. – Если вы продолжите прерывать меня – лучше покиньте кабинет.

– Думаешь это одна и та же пифия? – постарался перевести в правильное русло всех Рокс.

– Это точно не пифия, – покачала я головой. – Она ничего не предсказывала, она хорошо читала и читает своих клиентов. К тому же она никогда не предсказывала дальше, чем на неделю.

– Это не значит, что она не пифия, – не поверил в мои доводы напарник. – К тому же сегодня утром было подтверждено, что эльфийка стала беженкой и перебралась в нашу империю.

– И сколько ей лет на той подтверждающей справке? – усмехнулась я уже заранее зная ответ.

– Зачем ты такие…

– Там прописан возраст старой пифии, – перебила я оборотня. – 81 год. А наша пифия говорит, что ей 18. Что бы ты подумал, если бы тебе пришел такой ответ?

– Что на том конце перепутали местами числа, – мгновенно ответил напарник и тут до него дошло. – Эльфийка подставная? Но зачем?

– Чтобы ей поверили? Притворилась пифией, чтобы доверяли все свои секреты и секреты соседей. Наблюдала за городом, за горожанами, и делала свои дела.

– И чем, по-твоему, она на самом деле занималась? – спросил утомленный инкуб.

– Она переправляла через границу преступников, – сообщила я наконец до чего сегодня додумалась. – Здесь убивала бродяг, забирала их документы, потом исправляла с помощью сильнейшей иллюзии лица преступников и вот они уже другие личности.

– Слишком муторно, – отмахнулся от такой идеи инкуб. – Много придется копаться, чтобы просто переправить преступника. Границы в некоторых местах не охраняются, можно просто пересечь их и сделать новые документы.

– Даже если вы сделаете новые документы, там они будут поддельными, а тут официальный переход через границу, с настоящими документами. Практически легальная переправа, – не давала Касу сбить меня со следа.

– И никто ничего не понял на протяжении десяти лет? – усмехнулся уже магистр Церр. – Навряд ли эльфийка смогла бы такое провернуть.

– Она не эльфийка, – упрямо повторила я. – К тому же она отлично воздействует на людей. Избавилась от бродяг, успокоила городских жителей, предсказала им радостное событие и все позабыли про бедняг, которых они и в лицо никогда не видели.

– Она, по-твоему, и иллюзиями отлично владеет, и на восприятие воздействует. Кто она такая? – усмехнулся моим предположениям Кас, старясь разбить теорию в пух и прах.

– Она – кицунэ.

– Лисица? – не поверил в мои выводи Рокс. – Их не видели …

– Уже больше десяти лет, – перебил его магистр Церр. – С чего ты решила, что она Кицунэ? Они не проживают в этой области и никогда не проживали. На юге империи осталось всего с десяток полукровок.

– Или их осталось намного больше, – покачала головой. – Зачем им раскрывать себя, если и так нормально живется? К тому же кицунэ опасаются все окружающие и прямо скажем шарахаются от этих лисиц.

– Потому что они хитрые, наглые, думают только о себе, – с презрением ответил за меня Рокс.

– И все же хлипкая теория, – подвел итог Кас. – Кицунэ решила превратиться в эльфийку и переплавляла богатых преступников через границу. Что она с этого имела?

– Большие связи в преступном мире? – усмехнулся уже магистр Церр. – Переправляла преступников с обеих сторон и уже в безопасности от правительства и чужих взглядов. Крышуют ее преступники, а такие сети самые преданные. Если им сделано одолжение, они до конца жизни будут тебе помогать. Если все так, как сказала Мари – эта девушка устроилась настолько хорошо, насколько это вообще возможно в этом мире. У нас с тобой такой защиты нет, как у простой кицунэ.

– Неужели ни одного бродягу не опознавали? – вмешался в обсуждение магистра и инкуба оборотень. – Даже если их и находили мертвыми без документов – опознание проводили.

– Проводили, – согласилась я с напарником. – Вот только никто не знал, как именно зовут бродяг. Они всегда приходили из ниоткуда, держались друг друга, с посторонними знакомств не водили. Местные жители иногда могли назвать клички бродяжников, но настоящих имен для опознания у них не было.

– Я отправлю за эльфийкой стражников, – соизволил согласится с моей версией наконец Рокс. – Но у нас дело-то другое. И расследовать мы должны не пифию, а убийство ее клиента.

– Если ты поймаешь пифию и докажешь ее причастность – тебя ждет повышение, – не согласился с оборотнем инкуб. – Тебе бы радоваться.

– Я буду радоваться, когда мы раскроем уже наше убийство, – не остался без ответа напарник. – У нас проклятие, отравление, исцеление и в итоге смерть. И все это без каких-либо улик.

– Пока, – поправила я оборотня. – Пока без улик. Я вообще думаю здесь работал экспериментатор.

– А я не понимаю зачем надо было проклинать и отравлять, а потом пытаться спасти, – возмущенно сообщил напарник.

– Проклятие и отравление? – излишне спокойно и грозно спросил магистр Церр. – У вас есть такая жертва?

– Неужели и до нас такое дошло? – прошептал инкуб.

– Если вы понимаете – объясните, – потребовал дознаватель.

– Это новый способ убийства, – ответила за всех я, внимательно смотря на магистра.

Он старался сдерживать свои эмоции, но я все же уследила радость и обреченность. Оно и понятно, магистр до сих пор не нашел лекарства от своего проклятия, а вот наличие похожих убийств может и ему помочь раскрыть секрет ядовитого проклятия.

Хотя, если уж быть совершенно честной, он избавится от своего недостатка раньше, чем мы раскроем это дело. Надо бы как-нибудь проверить насколько уже продвинулось мое исцеление.

– Сначала проклинают, – продолжила я вернувшись в своему повествованию, – а как мы знаем любое проклятие можно снять. Потому еще и отравляют. Яд смешивается с проклятием и закрепляет его в теле жертвы. В итоге и снять невозможно, потому как проклятие вросло с ядом в тело жертвы и противоядие не поможет, потому как яд уж деформировался и превратился в совершенно другое соединение.

– Для чего так заморачиваться? – все еще не понимал напарник.

– Вообще это для тех, кого убить невозможно, а убрать надо, – продолжала пояснять я. – В основном я бы стала убирать таким способом политических деятелей. Вроде все в порядке, а как самостоятельная единица этот политик уже ничего не может.

– Зачем тогда пытались нашу жертву спасти? – не унимался Рокс.

Магистр смотрел на меня заинтересованно и задумчиво. Надеюсь, я ничего не ляпнула лишнего, а донесла лишь общеизвестную информацию. А в общем доступе вообще есть такая информация?

– Вот поэтому я и считаю, что это было экспериментом, – подвела я к своей догадке всех в кабинете. – Думаю он ищет способ как снять такое ядовитое проклятие. И убивает он тоже не для того, чтобы убить, а чтобы исследовать и в следующий раз уже проводить другие эксперименты.

– Хочешь сказать у нас тут сумасшедший ученый, пытающийся получить патент таким образом? – возмущено вскочил со своей табуретки Рокс и воинственно стал расхаживать по кабинету.