— Дорогая Кристиния, для меня есть только ты, только ты в моем сердце с первой нашей встречи и навсегда… — театрально заломила руки Дариния.

— Эй, братишка, ты где понабрался всех этих слов? — прыснула от смеха Кариния.

— Кажется, кое-кто начал читать дешевые романчики, — с издевкой проговорила первая.

Девчонки снова засмеялись.

— Много вы понимаете, — обиделся Ланаор.

Не желая спорить, он в раздражении спустился в свою комнату, едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью. Да, готовившись к помолвке, он и в самом деле прочитал все, что нашел об этой церемонии. Но разве любой не поступил бы так же на его месте? Откуда ему, Ланаору, знать, что принято говорить невесте в таких случаях?

Швырнув камзол в угол, он завалился на постель и почти сразу уснул. Как бы то ни было, события, которые так его тревожили, остались позади. И теперь будущее казалось более определенным, а сестренки… они просто глупые.

Дневник Эринии Конерс

Ленинград, 21 июня 1958 года

Сегодня был чудесный день. Столько впечатлений. Но начну все по порядку.

К вечеру четверга дочитала «Преступление и наказание», вчера начала «Войну и мир», осилила несколько глав. Когда училась в русском квартале, нам рассказывали обо всех значимых книгах нашей культуры, но читать самой — это совершенно другое. К сожалению, совершенно нет времени на понимание некоторых моментов, эта книга просто огромна, и я бегу по ней, мчусь. Словно еду на поезде, а за окном мелькают лица, и невозможно успеть всмотреться в каждого. Потом обязательно перечитаю повнимательнее, а пока едва укладываюсь в график Агнессы Ильиничны.

К счастью, выходные в этом графике предусмотрены.

Утро в Тиильдере наступает по-нашему часа в три ночи, потому в пятницу легли спать пораньше. Перед сном Агнесса Ильинична натерла зеркало до блеска, сказала, что так ей спокойнее. Думаю, что-то в этом есть.

Подскочила минут за пять до звонка будильника. Что-то такое приснилось, отчего на душе стало очень радостно, но сам сон моментально забылся. Собиралась, напевая какой-то веселенький мотив. У Агнессы Ильиничны настроение тоже было приподнятым. Мы быстро позавтракали, а потом меня ожидал небольшой сюрприз.

— Олечка, как думаешь, это можно будет перенести через портал?

Весь! коридор был заставлен сумками.

— Агнесса Ильинична, вы решили переехать к Карпенко? — поинтересовалась я осторожно.

— Нет, что ты, Олечка. Это я Наташе кой-какие вещи собрала. Все-таки наша промышленность намного развитее, столько полезных приспособлений для быта появилось. Да и гардероб не помешало бы ей обновить. Тут постельное еще. Конфет немного, сгущенка, консервы, — пояснила Агнесса Ильинична.

Я попробовала приподнять пару сумок, впечатлилась. Представила, как буду тащить это все от калитки, и открыла портал сразу в столовую. Ничего, пусть привыкают.

Едва зеркальная поверхность растаяла, запахло свежей выпечкой.

— Гостей принимайте, — бодренько заявила я через портал.

Хозяйничающая у плиты Наташа испуганно всплеснула руками.

— Ой, напугали. Проходите, — она убрала с огня сковородку и поспешила к нам, на ходу вытирая руки полотенцем.

Взяв сумочку поменьше, Агнесса Ильинична вышла к Наташе, а я занялась перетаскиванием остальной поклажи.

— Наташенька, девочка моя, — проговорила Агнесса Ильинична, — в этой своей Аримании ты безнадежно отстала от прогресса. Думаю, это надо как-то исправлять.

— Столько всего, но… Не надо было, зачем… — растерянно бормотала Наташа, оценивая растущую гору.

Она стала принимать сумки и относить в сторону.

— А Егор где, мог бы и помочь, — с укоризной заметила Агнесса Ильинична.

— Так умчался еще засветло, у них там сегодня какое-то важное мероприятие, заграничная делегация приезжает. Просил извиниться, что не встретит лично, обещал быть к обеду.

— Ничего, пусть работает. На то он и глава семьи, — одобрительно проворчала Агнесса Ильинична.

Поставив на пол столовой последнюю сумку, я закрыла портал.

— Ладно, мне пора. До вечера, Агнесса Ильинична.

— Олечка, как же так, я вот и блинчиков напекла, давайте чай попьем, — немного наигранно произнесла Наташа.

— Извините, но меня ждут.

— Да-да, я помню, ты теперь у отца работаешь. Хорошо. Роман сейчас в командировке, очень просил, чтобы ты нашла его. Сказал, что ты все поймешь.

— Спасибо, обязательно увидимся. Агнесса Ильинична, хорошего дня!

— И тебе, Олечка.

А вот мама Элоя все-таки усадила за стол. Я пыталась отбиваться, говорила, что уже позавтракала. Но она не захотела слушать даже доводы папы Виттио, переживающего за пациентов. В надежде получить помощь, люди пришли задолго до начала приема и теперь теснились в приемной.

— Подождут — категорично заявила мама Элоя, — ты посмотри, как исхудала наша малышка, без хорошего завтрака не отпущу, даже не думай.

Пришлось подчиниться.

Потом, во время приема, я размышляла о том, как страх смерти пересиливает страх перед Эринией. Никто из пациентов не косился на меня с подозрением, а смотрели только с надеждой. К счастью, у всех проблемы оказались вполне решаемыми. Неужели папа Виттио отказал в помощи тем, лечение которых потребовало бы больших сил? Спросить об этом пока не решилась.

По записи было пятнадцать человек, сверх того никто не пришел. Управились к обеду.

— Устала? — спросил папа Виттио

— Немного.

— На днях Роман заходил, просил передать тебе письмо, посмотри в верхнем ящике стола.

Сказав это, папа Виттио как-то по-особенному улыбнулся, отчего я смутилась. И, кажется, покраснела.

У Ромки корявый почерк еще с детства, но во всех письмах, которые он пишет мне, буквы выведены самым аккуратным образом, хоть первоклашкам для образца показывай. Хотя, нет. Лучше не показывать.

Ромка написал, как сильно скучает и мечтает о нашей встрече. Пробежав глазами по идеально ровным строчкам, готова была в тот же миг оказаться рядом, да только мой дорогой летчик в это время испытывал очередной самолёт. Не думаю, что хорошая идея оказаться на высоте десяти тысяч метров, да еще снаружи железной махины. Так что свидание пришлось отложить.

Мы с мамой Элоей заканчивали накрывать на стол, когда появился Ланаор.

— Элоя, вы как всегда прекрасны. Простите, что вот так врываюсь, но возникли определенные сложности, дела Ордена. Могу ли я забрать Эринию на некоторое время?

— Это срочно? — строго спросила мама Элоя.

— Боюсь, что да. Но вам совершенно не о чем беспокоиться, ничего такого, что могло бы представлять угрозу ее жизни или здоровью.

Ланаор сказал это так серьезно, что даже у меня мурашки по спине побежали. Перед тем, как открыть портал, он крепко взял меня за руку, отчего душа и вовсе чуть в пятки не ушла.

— Мама Элоя, я скоро вернусь, не теряйте. Обедайте пока без меня, — кажется, мои слова прозвучали не очень убедительно.

Мама Элоя посмотрела на Ланаора с укором, но тот даже глазом не моргнул, потянул меня за собой в какой-то мрачный запущенный парк.

Не успела осмотреться, как открылся новый портал, потом еще, и еще. Мы переходили из одного места в другое, нигде не задерживаясь ни на миг. От быстрой смены улочек, парков, каких-то пустошей, у меня начала кружиться голова, и я совершенно потерялась в пространстве. Готова была взмолиться о пощаде, когда Ланаор, наконец, остановился и отпустил руку.

— Думаю, это место вполне подойдет.

Мы стояли посреди заснеженной улицы перед небольшим зданием, за стеклянными дверями которого угадывалось кафе.

— Проходи скорее, пока не замерзла.

— Что случилось, зачем мы здесь?

Ланаор загадочно улыбнулся и открыл двери, приглашая внутрь.

Кафе оказалось вполне уютным. Здесь все было сделано из дерева, даже абажуры светильников. В воздухе витали ароматы кофе и печеных сладостей. К нам подошла вполне доброжелательная девушка, проговорила с акцентом: