И Настя чувствовала, как её накрывает волна безумной эйфории…
Они шли уже несколько часов, без отдыха, без дороги. Карабкались по скалам, пробирались сквозь густые заросли папоротников и колючего кустарника. Впору упасть на месте и не вставать сутки, самое малое.
А они продолжали шагать бодро и резво, не забывая поглядывать по сторонам. Но погони, к счастью, до сих пор не появилось.
Ночью было страшно. А теперь сумасшедшая радость разрасталась внутри, как ядерный гриб. И Настя слегка опасалась, что эта мощная волна сметёт остатки разума. А он и так последнее время дал сбой.
Подумать только, они сбежали из Филофдора менее двух суток назад!
А Рыжей чудилось, что миновало уже полгода. Столько событий и эмоций. Слишком много боли, вины, страха, сожалений, опасений…
Душа взбунтовалась. Душа возжелала веселья, торопилась жить, пока это возможно. Пройдя через весь этот ад и ледяную пустоту безысходности, она вдруг снова ощутила радость. Радость жизни. И свободы.
Нет, Дэини ничего не забыла.
Неотступно, как собственная тень, за ней следовали тёмные мысли о гибели Эливерта, о Наире, сгинувшем неизвестно где, об их собственном бедственном положении — без оружия, лошадей, еды, и враги дышат в спину. Сейчас, когда не надо думать о спасении себя, не надо искать выход из ловушки, мысли эти навалились с новой силой, нахлынули всей стаей, словно безжалостные пираньи.
И всё-таки необъяснимая шальная радость наполняла сердце и подгоняла вперёд.
Ещё не всё потеряно!
Свобода так прекрасна. И солнце улыбается тебе в лицо, и слёзы высыхают сами собой. И так хорошо, что можно просто идти вперёд.
Какое это счастье — дорога под твоими ногами…
Даже две!
Дэини приостановилась. Если ночью шли наугад, то сейчас, при свете дня, друзьям удалось отыскать какую-то лесную тропинку, ведущую на север. И вдруг она разделилась на две. Обе, одинаково запущенные, едва различимые в лесных зарослях — люди в этих краях редкие гости, а зверьё ходит своими путями.
Пожалуй, тропка, уводящая налево, выглядит чуть более приветливо. Настя предпочла бы её…
— Ну? Куда? — поинтересовался Далард, глядя на обоих.
— Влево? — предположила Рыжая.
А Кайл, раньше, чем она это произнесла, ткнул пальцем в противоположную сторону.
Первый рыцарь только хмыкнул и головой мотнул:
— Что у вас за разлад начался? Давайте уже договариваться! Может жребий…
— Нет! — одновременно воскликнули Северянин и Романова.
— Хватит с нас… — тихо добавил полукровка. — Дэини умеет выбирать путь. Мы уже убедились. Но я сейчас исхожу из здравого смысла. Нам нужно перебраться на другую сторону. Я выбрал ту тропу, которая должна нас привести обратно на берег реки. Мы сильно углубились в Чёрные Земли. А нам не надо в горы Карсил, нам Лидона нужна… Брод.
— Так идём тогда направо, — согласно кивнула Анастасия. — Я думаю, ты прав. Вы — мужчины, вы и решайте! Я о здешних краях ничего не знаю.
Рыцари переглянулись. Помолчали.
— Идём к Лидоне! — выдохнул Кайл.
Настя безропотно подчинилась.
А что такого? Мужчин надо слушаться. По крайней мере, таких мужчин…
Бросив печальный взгляд на левую тропку, Рыжая нагнала своих быстроногих приятелей.
Шагавший впереди Кайл нагнулся и подхватил увесистый сук. Примерил в руке и, закинув на плечо, пошёл дальше.
— Друг, тебе зачем это бревно? — насмешливо вопросил Первый рыцарь. — Налегке идти скучно? Так ты тогда, вон, миледи Дэини лучше на руки возьми и неси! Она скоро ноги собьёт с нами...
Кайл обернулся, глянул вопросительно на Рыжую. Но та решительно покачала головой. Вот придумали! Большая девочка, сама справится.
— Это дубина, — с улыбкой пояснил Северянин. — На всякий случай. Как-то спокойнее. А то я без оружия, будто голый…
Далард захохотал.
— Н-да, непривычно, — согласился богатырь сквозь смех.
Прошли ещё шагов десять. Романова испуганно оглянулась на треск ветвей.
Первый рыцарь выволок из кустов корягу в два раз больше, чем у Северянина, молча водрузил на плечо и степенно прошествовал мимо издевательски усмехающихся друзей.
* * *
Лес редел. А тропа становилась каменистой и широкой. Всё чаще меж деревьев вздымались поросшие травой и мхом громадные остроконечные столбы. Они торчали из лесного дёрна, как пальцы неведомых подземных существ, которые тянули к солнцу свои окаменевшие длани. Пейзаж всё больше напоминал серые скалистые пустоши Лидонского ущелья.
— Что это за гул? — поинтересовалась Настя, уловив новый монотонный звук в стозвучной тишине леса.
— Река шумит, — тотчас отозвался Кайл. — Должно быть, мы близко…
— Там, в ущелье, воду не было слышно, — слегка удивлённо припомнила Настя.
Обогнули очередную россыпь валунов выше человеческого роста.
— Вот она! Проклятая… — провозгласил Первый рыцарь.
— Лидона, — согласно кивнул Северянин.
Все трое остановились, глядя на стремительные тёмные воды.
Лес отступил окончательно. Тропа дальше пролегала вдоль реки, по самому краю обрыва. Это была уже не та жуткая бездна, что у истоков Лидоны, но высота каньона и здесь оставалось смертельно опасной.
Там, внизу, неистовые потоки бурлили, пенились, ярились на порогах, словно им не хватало места в тесных объятиях скал. Эхо усиливало гневный рокот стремительных диких вод, заполняя всё пространство ущелья.
Лидона сверху казалась почти чёрной. Пожалуй, глубина здесь приличная, несмотря на бешеную скорость потока.
Настя отвернулась. Слева от тропы — отвесные гладкие скалы, почти голые. Лишь кое-где клочки травы или лишайника. Тропинка петляла под прикрытием этой неприступной стены. И Рыжая недобрым словом вспомнила каньон Кирдефиар, сравнивая против воли.
Очередная западня Первых Земель, не иначе!
Слева — скала, справа — обрыв и река, что безжалостно убьёт любого. Что они станут делать, если на этой узкой тропинке им повстречается недруг? Куда бежать, чем защищаться? Дубинками этими?
Смешно. Ага, очень смешно. Обхохочешься.
Надо было не слушать этих мужиков и налево сворачивать. Хотя…
А кто знает, что там? Как в той самой сказке: налево пойдёшь — коня потеряешь, направо пойдёшь — себя потеряешь, прямо — совсем… Куда не двинь — везде одно нехорошее слово!
Настя, читая книги, всегда недоумевала, что же бедному герою выбрать, когда при любом раскладе ему не поздоровится. Самое разумное и очевидное — назад повернуть.
Но герои никогда так не делали, не умели они поступать разумно. И Настя с друзьями не умнее тех сказочных героев.
Разумеется, они пошли вперёд.
Рыжая временами поглядывала на тёмную стремнину внизу, с удивлением осознавая, что впервые в жизни она испытывает такую глубокую непримиримую ненависть, да ещё и не к живому существу, а к стихии.
Глупо ненавидеть реку. Даже если она отняла того, кто был тебе дорог. И глупо винить эти воды в том, что натворила сама.
Это ты его потащила за собой, Рыжая! И никто, кроме тебя, не виноват.
Светлые Небеса, как же хочется всё вернуть назад, всё исправить — удержать, остановить, сказать…
Что сказать?
Что-нибудь…
Да хоть пару слов!
Другое. Не то, что всегда. Без игры. Без фальши. Честно. Искренне.
И не знать этих мучительных угрызений.
Ну почему же нам так хочется всё изменить, когда уже нет пути назад? Почему сразу нельзя сделать по-человечески? Не каяться потом, не умолять о невозможном, а просто сразу поступить верно…
Опять ты только о себе думаешь, Рыжая!
Совесть. Жуткая штука — эта совесть.
И, кажется, даже Лидона, беснуясь внизу, дразнит, насмехается, шепчет обвинительно, знает всё и не устаёт беспощадно напоминать…
Шум её волн такой назойливый и неотступный, от него никуда не деться. Это словно жужжание рассерженного роя пчёл. Такой отвратительный зудящий звук!
— Кайл, ты это слышишь? Что за мерзкий…
Настя в изумлении замерла, подняла глаза на Первого рыцаря. Тот остановился чуть впереди, ожидая ответа.
