Я уже давно признал тот факт, что просто физически не могу всё успевать, и приглашение студентов было не только интересным опытом или попыткой заманить больше молодёжи в колхоз. Нет. Планово-экономический отдел давно нам просто необходим.

Сейчас у нас с Ларисой Ивановной и Аллой уходила просто прорва времени на бумажную работу, подсчёты, графики и планы. И это только для одного колхоза. С присоединением Света Коммунизма, работы стало вдвое больше, и Фролов, прямо скажем, справлялся с ней так себе, хорошие же кадры у него практически отсутствуют..

Честно сказать, появление Елизаветы прошлым летом пришлось очень даже кстати. И, если бы не её сомнительные мотивы, то она могла бы стать хорошим и нужным специалистом. Но сложилось, как сложилось.

Что ни говори, а людей в колхозе с высшим образованием не так уж и много. Это сейчас к нам начали даже научные сотрудники приезжать, но у них свои задачи, которые с бухгалтерией колхоза мало пересекаются.

В общем, я был рад, что после возвращения из Кубы, ждать приезда студентов долго не пришлось. Они прибыли к нам буквально на следующий же день. И я тут же лично взял их в оборот,

В первую очередь, конечно же, познакомился с ними лично. Всего приехало пять человек, причём, что самое интересное, совсем не те, кто активнее всего расспрашивал меня обо всём, когда я проводил презентацию.

Хотя это особо и не удивляло, всегда убеждался, что в мире много людей, от которых много шума, а толку в итоге мало. Гораздо более ценны те, кто молча делают свою работу.

Впрочем, сейчас они уже не были такими уж тихими, как в академии. Особенно активно со мной общался щупленький паренёк в очках, представившийся Вадимом Игнатьевым.

Он явно являлся неформальным лидером группы или по крайней мере очень старался им быть, а другие не особенно возражали.

Кроме него, среди студентов были две девушки. Обе брюнетки, только одна совсем низенькая, но фигуристая и большеглазая — Алевтина Носова, а другая — Жанна Дьячкова, чуть повыше и с вечно серьёзным выражением лица, таким, будто от неё зависят все судьбы мира, не меньше. Однако, обе пока казались весьма приятными в общении людьми.

Двое оставшихся парней, Антон Васько и Захар Безруков, как на подбор были высокими и крепко сбитыми, а ещё почему-то выглядели довольно-таки угрюмыми. А Антон, к тому же, и очень усталым, он то и дело зевал, пытаясь это скрыть, отворачиваясь и прикрывая рот ладонью, но эти попытки смотрелись скорее забавно, чем реально ему чем-то помогали.

Закончив со знакомством, я сразу же повёз их на экскурсию. У нас ещё нет подходящих автомобилей, где могло бы уместиться столько человек за раз, не в кузове же грузовика их везти, так что я решил вызвать для такого случая Лопатина и прокатить ребят на телеге, запряжённой лошадьми. С ветерком, так сказать.

Девушки и Вадим восприняли эту новость с энтузиазмом, и даже Антон с Захаром оживились.

Что ни говори, а для человека городского, поездка на лошади, пусть даже и не верхом, это всегда приключение. И, глядя на студентов, я вспомнил о своей прошлой жизни, о дочке, которую катал на лошади в одном из парков, а потом, когда она выросла, и внуков.

Несмотря на обилие дел и новую жизнь и семью, конечно, я всё ещё скучал по ним, но новая встреча с ними, похоже, что невозможна, ведь вряд ли я когда-нибудь вернусь обратно в своё время. Однако, жаловаться на это было бы глупо. То, что происходит со мной здесь и сейчас — это шанс, который просто необходимо использовать на полную, что я и пытаюсь сделать.

Так что, остаётся надеяться, что у моей семьи в будущем или в альтернативном будущем, ведь я не знаю как именно это работает, тоже всё будет хорошо и без меня.

Я попросил Лопатина в первую очередь отвезти нас на животноводческие фермы, на поля решили не ехать, всё равно ещё снег лежит. А вот показать в каких условиях у нас содержатся овцы, коровы и лошади, я считал не лишним. Заодно объяснил, как обстоят дела в «Свете Коммунизма», там, кроме того, что разводили мы, была ещё маленькая птицеферма, точнее по размерам вполне себе средняя, но куры в позапрошлом году чем-то заболели, а их популяцию так и не восполнили. Тоже, кстати, стоит этим заняться.

Потом мы проехались по улицам деревни,

— А у вас и впрямь везде фонари, — задумчиво протянула Алевтина, — а я думала это так, вы приврали тогда… ой, — она прикрыла рот ладошкой, — извините. Просто у меня тётка в деревне живёт, так у них ни электричеством, ни водопроводом даже и не пахнет. Честно сказать, я сюда из любопытства поехала, проверить, правда ли, такие деревни бывают, как вы рассказывали, ой, — она снова осеклась, видимо сообразив, что лучше своей болтовнёй не делает, — в первую очередь, на практику, конечно же!

Я великодушно «не заметил» часть её реплик, только сказал, что прогресс не должен стоять на месте и игнорировать даже самые захолустные части нашей страны, над чем мы и работаем.

А вообще, я уже давно заметил, что из-за «моего» молодого возраста, молодёжь часто ведёт себя при мне более неформально и раскованно, чем можно было бы ожидать с моим статусом председателя и депутата. Но мне это даже нравилось. Отношения как-то сразу становятся более искренними, что ли. Хотя и излишнего панибратства я тоже старался не допускать.

Следующей остановкой стал клуб, где я показал им все залы, во многих из которых бурлила жизнь, особенно забит был этим вечером шахматный клуб. Оказалось, сегодня к кому-то в гости приехал один очень сильный шахматист из Калуги, и очень многие наши игроки теперь хотели бросить ему вызов.

А, когда мы дошли вышли из здания, голос снова подала Алевтина.

— Товарищ председатель, скажите, а как часто танцы у вас бывают?

Я улыбнулся.

— Достаточно часто. Но об этом лучше спросить Аллу Юрьевну, нашего комсорга.

Наконец, мы поехали к теплице, которую я решил оставить напоследок, как гвоздь программы. Тут оживились парни, особенно Вадим.

Увидев ЭВМ, он первым же делом спросил:

— Вы используете её только для теплицы? А что насчёт других рассчётов? Или может быть у вас есть ещё подобные машины?

В последнем вопросе сквозила явная надежда, но мне пришлось его разочаровать:

— Увы, ЭВМ в колхозе пока всего одна. И она работает исключительно с теплицей двадцать четыре на семь, свободных ресурсов у неё просто нет.

— А есть шанс, что появятся ещё? — и снова даже очки не скрывали его огромной заинтересованности в компьютерах.

— Разумеется. Как минимум, у нас в плане заложено ещё две теплицы. Здесь и в «Свете Коммунизма», куда мы кстати съездим завтра. Тоже всё вам покажу, чтобы вы не только на бумажках имели представление о наших колхозах, но и по-настоящему понимали, с чем связана ваша работа.

Жанна хмыкнула.

— Уверена, что это не обязательно, чтобы хорошо выполнять нашу работу. Всё равно всё строится на цифрах и рассчётах.

— Вам не интересно? — улыбнувшись, спросил я.

— Интересно, но скорее как туристу. Для наших задач всё это не пригодится.

— Я бы на вашем месте не был столь категоричен, товарищ Дьячкова. Любое развитие и планирование — это, в первую очередь, люди. Именно они, порой, делают невозможное возможным или наоборот могут испортить даже уже решенное дело в последний момент.

Она пожала плечами.

— Не понимаю о чём вы. Если что-то, что должно получиться — не удаётся, значит люди плохо работают, вот и всё.

— Всё не столь однобоко, как вы думаете. Знаете, этот колхоз ещё два года назад достался мне в крайне запущенном состоянии. И люди, которые сейчас работают на совесть, тогда не хотели делать ровным счётом ничего. А почему всё изменилось, как вы считаете?

— Потому что вы стали лучше следить за порядком?

Я покачал головой.

— На страхе далеко не уедешь. Да, люди будут работать из под палки, но вряд ли вы добьётесь по-настоящему отличных результатов. Уже не говоря о том, что стоит вам в будущем чуть ослабить хватку, как тут же всё посыпется. Нет. Чтобы планы работали, в первую очередь нужно понимать, чем живут люди, которые будут их выполнять. Что им нужно и ради чего они готовы трудиться.