Рихард промолчал. Бывший секретарь принял это за отрицательный ответ.

– Действительно считаешь, что после всего ты имеешь право учить меня чувствовать? – бросил Киллиан, выходя из комнаты.

Уже стоя в коридоре, услышал:

– А ты думаешь, все войны начинаются с холодного расчета и жажды власти? – Помолчав, Рихард добавил: – Жду тебя завтра.

Дверь закрылась. С внутренней стороны раздался звук задвигающегося засова. В немом удивлении Киллиан замер, пустым взглядом изучая деревянную поверхность. Ему сейчас послышалось, или в голосе Аррихарда действительно проскользнула боль? Такая, что выжигает клеймо на сердце и никогда не покидает? Не уходит?

Они застыли в тишине. Каждый думал о чем-то своем. Затем Киллиан двинулся к выходу. Споткнулся, чуть не полетев с лестницы. Взял у мальчишки-прислуги куртку и вышел на улицу.

Алантэ махнул рукой, подзывая свободный экипаж. Застучали по камням копыта лошади, разносясь эхом по засыпающему городу. Один за другим зажигались фонари вдоль домов, доносились приглушенные людские голоса.

Однажды Кин Райн сказал: «Он – мой враг. Начну искать, что им движет, начну сомневаться. И тогда даже Всесветлый не сможет сказать, хватит ли мне сил его убить!» Это не относилось к Аррихарду. К тому времени каменный воин был повержен. Но ученику главы Службы Безопасности слова запомнились.

У книжного магазина Киллиан не появился ни на следующий день, ни через два. Но через неделю, ровно в три часа, дня бричка вновь остановилась у задней калитки трехэтажного каменного дома. Спрыгнув на землю, Алантэ расплатился с возницей и несколько раз позвонил в колокольчик.

Здесь они в прошлый раз расстались. Киллиан четко запомнил место, несмотря на стремительный уход. Ажурные лампы, решетки на застекленных окнах и ни одной книги. Единственная комната, наверное, во всем доме Кена Рихарда без книг.

– Добрый вечер. – Кил осторожно вошел в гостиную.

– Добрый. – Аррихард даже не оторвался от бумаг. Впрочем, его невольного ученика это не задевало. – Как поездка?

Кисть на дверной ручке чуть дрогнула. Стараясь успокоиться, Киллиан прикрыл дверь. Вопрос, откуда Рихард узнал, так и крутился в голове. Но он решил не уточнять.

– Слякоть. Путешествовать осенью – то еще удовольствие. Кстати, осенний сезон балов начнется на следующей неделе.

– Благодарю за информацию. Не мог бы подсказать, что мне с ней делать? – Рихард убрал бумаги. Дал знак горничной принести чай и впервые за вечер посмотрел на собеседника.

– Ничего, – согласился Килли, устраиваясь на диване. – В столицу съезжается знать со всех уголков Дорвадора. Я буду чуть ли не целыми днями пропадать во дворце или дома.

– Не знал, что у тебя есть дом в городе.

Дверь отворилась, и в комнату вкатился уже знакомый Киллиану столик. Девушка, Конр дал бы ей не больше шестнадцати, проворно разлила чай по чашкам, поклонилась и вышла.

– Сегодня закончу с бумагами, и дом станет моим. – Киллиан аккуратно понюхал жидкость. Необычный приторный аромат отторжения не вызвал, и он сделал первый глоток.

– Ну да. Не все же за рабочими столами засыпать, – поддел хозяин дома и тоже потянулся за чашкой.

Киллиан широко улыбнулся. Темно-серые глаза смотрели на него с легким укором. «В мирное время отдохнем», – помнится, именно так он отвечал во время войны и Великому Злодею, и Кину Райну, которые пытались утихомирить его трудолюбие. Но каждый день по Анталийской крепости разносились крики пленников, и Киллиан с новыми силами брался за работу. Он старался найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь Дорвадору победить.

Нашел лишь участок, где стена тоньше. И все. Никаких слабых мест – ничего такого, что дало бы преимущество в битве с самим Аррихардом. Только тогда он решился на отчаянный шаг.

– Что ты вспомнил, Килли? – тихий голос учителя возвратил его в реальность. Однако вопрос Алантэ пропустил мимо ушей.

– У меня нашлось время прочитать несколько страниц из той книги, – перевел аристократ затихший разговор на другую тему. Каменный усмехнулся и не стал настаивать.

– И что ты не понял? Задавай свой вопрос. Ты же точно не ради чая с булочками пришел.

– В чем разница между простым разговором и использованием языка для магии?

– Как отличить, ведет человек беседу или произносит заклинание? – уточнил бывший каменный воин, а затем язвительно продолжил: – Легко. Никто в здравом уме не будет разговаривать с тобой на старогаотанском. Это язык магии и ритуалов. Язык, на котором беседуют с богами.

– С богами? – Киллиан чуть не подавился чаем. – Ты ведь не хочешь сказать?..

Рихард нахмурился, не в силах ухватить за хвост незаконченное предложение. Заметив, что его не поняли, аристократ с усилием сглотнул и уже чуть спокойнее спросил:

– Каменные воины не поклоняются Всесветлому? – Он не особо интересовался религией, но вырос на историях и ритуалах. На словах, которыми провожали на задания. На песнях, которыми поминали павших. Помнится, даже Кин Райн устроил ему месяц практики у следователей по особым делам. Сын маркиза помогал расследовать ритуальные убийства.

– Нет. – Великий Злодей поставил чашку на стол и прошел к окну. – У нас другой бог и своя правда.

– Расскажешь? – Чуть дрожащими руками Алантэ налил себе новую порцию чая.

Владелец магазина на секунду задумался, потом кивнул.

– Каменные воины верят, – аккуратно подбирая слова, начал он рассказ, – что этот мир создали Элементали четырех стихий. А тот, кого люди величают Всесветлым, пришел потом. Он умел создавать жизнь, и Элементали приняли его, потому что им надоели пейзажи только их мира. Всесветлый передал им свои знания и создал людей. Элементаль Воды создал русалов и русалок. Воздуха – фей, не видимых глазу. Огненный – людей из лавы. А Элементаль Земли – каменный народ. Пока народы развивались, создатели решили держать их подальше друг от друга. Тем более территории не пересекались. Так продолжалось до тех пор, пока я не начал войну.

– То есть ты у нас что-то вроде просветителя для каменных воинов? – хмыкнул Киллиан и сделал глоток чая.

Рихард обернулся. Под его тяжелым взглядом дорвадорец чуть не подавился. Не зная, что сказать, Килли взял булочку с тарелки и откусил – внутри оказалось сладкое повидло. Рассказанное Аррихардом переворачивало представление о мире с ног на голову. Полностью меняло знания о мироздании. Офицер Службы Безопасности никогда особо не погружался в религию, но знал версию сотворения мира, прописанную в Завете, главной священной книге людей. Только вот какая из двух версий сотворения мира вернее, спорить не им.

– Просветитель и повелитель из меня не очень, – неожиданно признался Ламанд. Быстрым шагом вернулся к столу, подхватил чашку и опустился в любимое кресло. Постарался за стремительностью движений скрыть, как сильно его задел пренебрежительный тон ученика.

Пару минут посидели в тишине. В голове Киллиана непослушным роем носились мысли, строчки из Завета и слова Аррихарда. От слов учителя ему было не по себе. А понимание, что собеседник не стал бы о таком лгать, лишь усугубляло состояние.

Киллиан взял еще одну булочку с тарелки и залпом допил еле теплый чай.

– Благодарю за беседу и чаепитие. Я продолжу изучать книгу.

– Можешь изучить сборники священных текстов в королевской библиотеке, – посоветовал Рихард. – Появится понимание, в какой форме в разных случаях используются глаголы.

– Хорошо, – кивнул Киллиан. – Я буду приходить в субботу и вторник, в семь вечера. Тебя устраивает?

– Два дня в неделю? Не слишком ли часто ты хочешь меня видеть, Килли? Неужели тебе так нравится? – не смог сдержать усмешку Рихард и поднялся, чтобы проводить гостя.

– Не льсти себе, – постарался спокойно ответить аристократ: он с трудом убедил себя действовать разумно, стать учеником и ждать следующего хода противника. – Так что?

– Меня устраивает. – Великий Злодей вышел в коридор. – Элла тебя проводит.