Я первой потянулась к уху Камилена, а парень немного наклонился, открывая мне доступ к телу. Аккуратно облизнула чуть заостренный кончик и потянула губами, вырывая из его глотки тихий и судорожный всхлип. Такая реакция пришлась мне по душе, и я стояла с наслаждением, повторять это нехитрое действо и иногда пуская в ход зубки, напоминала самой себе, что это фирменное помешательство. Спустя некоторое время голос разума все же достучался до моего затуманенного сознания, и я отстранилась.

Раскрасневшийся, тяжело дышащий парень подо мной, вызывал приток колючих мурашек по коже. Хотелось большего, немедленно, сейчас… Тело словно огнем горело и лишь осознание того, что мы находимся в общественном месте, не давало вновь накинуться на него. Я тряхнула головой и кое-как сползла с колен Лаурента. Сейчас надо было проверить, сколько осталось до завершения официальной части. И как только сигнал прозвучит, хватать блондина и бежать обратно в Академию, где за нас заступятся сами стены. Ибо оставаться тут было слишком опасно, для нас обоих.

Медленным, тяжелым шагом я вошла в спальню Лаурента и кое-как сгрузила наполовину вменяемого парня на его постель. С громким стуком захлопнув за собой дверь, опустилась на заваленный подушками подоконник. Я так устала, что просто надеялась на понимание со стороны Камилена, в нарушение его личного пространства и вероломного проникновения в комнату. С опущенными плечами, будто на них неподъемным грузом лежала ответственность за все происходящее в этом безумном и жестоком мире, я уперлась головой в откос и едва различимо выдохнула.

Благотворительный вечер в прямом смысле этого слова высосал из меня все силы. Хотелось выть на луну и драть когтями обивку мебели. Но в тот момент, когда я уже отчаялась, из горы подушек, раздался слабый стон. Как бы мне не хотелось выныривать обратно в мир, который я больше не понимала, но ради безопасности Лаурента пришлось вернуться в реальность. Тяжелое, душное ощущение надвигающейся катастрофы сжимала мое горло все сильнее с каждым новым хриплым вдохом. Страх холодными когтями вцепился в меня, не давая вздохнуть полной грудью.

Я больше не знала, кем он являлся, что делал и зачем находился здесь? Хотя я и про себя не могла дать ответы на эти вопросы, что уж говорить про парня, который прожил в общежитие Светилара на семь лет больше меня. Сколько еще секретов от меня скрывал Камилен, и сколько он еще собирался испытывать мое совершенно не бесконечные терпение и доверие? Почему сразу не поведал о том, что происходило в этих чертовых стенах? По какой причине вел себя как последний козел и даже не собирался отговаривать меня от разрыва помолвки? Я не понимала этого…

Привыкнув к ночному полумраку, я, мечтательно улыбнувшись, забралась на подоконник с ногами и, прижав к груди розовую шелковую подушку, вспомнила, что именно для меня он ее купил. Я тосковала по холодной погоде и оттенкам серого, накрывающих Лондон и наш пригород, в котором располагался пансион, в котором я училась до Светилара. Не говоря уже об изначальном нежелании переводиться куда-то из-за дурной помолвки, которая три месяца назад казалась мне издевательством чистой воды. В моем сердце с тех пор зародилось много сомнений, одолевающих и мешающих понять, что на самом деле правильно, а что лишь плод фантазии.

Но сейчас я не была так уверена в своем стремлении поскорее вернуться к тихой и размеренной жизни, хоть и скучала по дымчатому небу и проливным дождям британской столицы, не могла с уверенностью заявить, что они мне так нужны. Я всегда думала, что смотритель общежития может быть лишь сдержанным пожилым стариком, который всегда снимал шляпу при приветствии, и не говорил ни единого слова. А директриса лишь высокой и розовощекой женщиной, которая каждую субботу вот уже несколько лет устраивала чаепития для своих воспитанниц в розарии при пансионе. По красавице Хилс, я скучала больше всего. По ее сверкающим изумрудным глазам и белоснежной шубке. По урчанию и тарахтению.

Я с горечью вспоминала об обещании, которого никогда бы не смогла сдержать. О возможности узнать об потерянной истории двадцать первого века. И самое обидное мне больше не хотелось стать чуточку ближе к «Принцу» из соседнего мужского пансиона, который посещал нас каждый семестр на общее чаепитие в парадном зале. Теперь мне нужно было другое… То, как мягкие и на удивление сильные руки обнимут меня и подарят чувства защищенности, спокойствия и принятия до самой последней частички. Я одновременно боялась и желала стать погибелью, причиной, по которой жизнь Камилена хоть на короткий миг остановится в одной точке, имя которой будет созвучно с моим.

Я лишь сильнее сжала подушку, впиваясь в нее ногтями, и тихо зарычала. По какой-то совершенно неясной для меня причине, я уже не была против свадьбы. Картинка перед глазами размывалась от подступающей паники и наваждения. Из-за усталости, безысходности, постоянного напряжения и впервые пережитого страха. В тишине ночной комнаты, которую разбивало лишь судорожное дыхание Лаурента, который едва ли мог прояснить мои заблуждения, я видела лишь будущее, наполненное странными красками и желтоватым оттенком домашнего уюта. Который медленно менялся на готическое убранство моего дома.

Я уже как обычно перед погрузилась в легкую полудрему, когда со стороны постели раздался слабый стон. Инстинкты сработали быстрее, чем я успела подумать. Я подпрыгнула на подушках, поняв, что возможно Камилен задыхается. Или еще чего хуже… Но воспаленный пережитым мозг никак не хотел генерировать мысли мало-мальски положительного характера. Так что я, едва не запутавшись в длинной юбке, слетела с подоконника и коршуном нависла над постелью бредящего в горячке парня.

— Давно ты здесь? — вопрос прозвучал сдавленно, на грани слышимости.

Я с легкой улыбкой полной дуры стояла в самом перед постелью Лаурента и радовалась тому, что он все же не подох и находился в каком-то подобие здравомыслия. Как всегда, скрестив руки, я постаралась взять эмоции под контроль, но выходило не очень. Парень был в образе полуживого трупа, но даже это меня вполне устраивало. Если не собирался отдавать концы в воду, то со всем остальным мы как-нибудь точно справимся. По крайней мере, я очень сильно на это надеялась и желала, чтобы это было именно так…

— Почувствовала, что тебе нужна помощь, — присев на край постели пошутила я. — У тебя на лице было написано, что еще немного и подохнешь. Пришлось на своих плечах тащить тебя до самой спальни.

— Я чертовски устал, такое ощущение, что еще немного и реально помру, – он откинулся обратно в подушки, спрятав лицо в изгибе ладони. — Я не хотел, чтобы ты переживала из-за меня и пропускала аукцион. Опять я лишнее препятствие в твоей жизни. Лучше бы я просто отказался и остался бы в Светиларе и не испортил тебе вечер.

По какой-то неведомой мне причине его самооценка катилась вниз. После череды грубых нападок со стороны новой профессорши, бесконечных тупиковых споров и попыток удержать власть в своих руках, видеть его таким, было больно. Я знала, что он намного сильнее того, что сейчас виделось перед глазами. Я уже давно не чувствовала себя способной справиться со всем, что на мне висело мертвым грузом, а он словно был сделан из рунного серебра, не гнулся и упорно продолжал идти вперед.

И когда такой мужчина представал перед тобой сломленным и подавленным, волоски на теле начинали шевелиться из-за паники и страха потерять последние ориентиры в этом беснующемся мире. Я мало спала, мучаясь от кошмаров навеянных Светиларом, не успевала вовремя есть, постоянно ощущала себя под прицелом чудовища и мне все чаще становилось неуютно под пристальным взглядом Тилена. Даже если его не было рядом, мне постоянно казалось, что я делаю что-то неправильно, словно предавала его доверие и не оправдывала возложенных на меня обязательств. Вот только нормального объяснения, этому иррациональному поведению, не было.