– Вот, – гонец протянул свернутую телячью кожу, – Господарь велел передать!
Воин кивнул. Малец поклонился, ожидая дальнейших распоряжений. Яков развернул трубку. Нашел грамоту, подписанную повелителем и кошель монет. «Очень кстати, – подумал Арник, – о деньгах то я совсем забыл» Уложил подарок в суму. Взглянул на гонца. По воинской традиции, покидая родной дом, следовало сделать случайному человеку подарок. На удачу.
– Эй, богатырь! – подозвал он пацана.
Черные глазища мальца взволнованно посмотрели на всадника.
– На, возьми! – Яков извлек из-под ремня турецкий ханджар. – Негоже молодому воину без оружия.
Мальчик нетерпеливо потянулся к кинжалу.
– Извини что без ножен. Не успел я войнука спросить куда ножны дел.
Яков усмехнулся, вспомнив изумление валаха-отступника. К тому времени, когда они сцепились, в Белой Долине полегла добрая половина молдавской армии. А турки все шли и шли. Господарь приказал трубить отход. Бейлербей Хадымбул решил обойти их с левого фланга. Отрезать путь на запад, к лесу. На каждого рэзеша приходилось по три турка и два войнука. Войнуки как один валахи. Арник слышал их «братскую» речь. Увлеченный схваткой с тремя янычарами Яков заметил подкрадывающегося со спины войнука. Уклонившись от выпада копья, Арник ребром щита огрел второго турка. Слева занесли для удара шамшир и Яков, уворачиваясь, шагнул вправо. Тут то он и заметил за спиной занесенный меч валаха. Рефлексивно отбившись шитом от шамшира, наотмашь вонзил клюв чекана в колено войнука. Тот завопил от боли и рухнул на землю. С отступником Яков закончит позже, сейчас же янычары. Турок с копьем застыл. Понял, что имеет дело с опытным рэзешем. Выставил оружие и ждал выпада. Арник не разочаровал его. Щитом налетел на копье. Одновременно, по широкой дуге размахнул чекан. Тот со свистом рассек воздух. Турок, готовясь к удару, зажмурился. Яков отшагнул вправо и опустил разогнавшийся молот. Угодил в заднюю часть плеча янычара, оторвав с кольчугой хороший кусок плоти. От боли тот повалился на колени. Второй удар снес турку череп.
Обладатель шамшира, уличив момент, с воплем кинулся на рэзеша. Прикрывшись щитом, Яков без особых усилий, нижним замахом, приложил чекан осману в бедро. Сечь в самом разгаре. Работы много, но Яков решил потолковать с валашским предателем. Тот лежал на земле, сжимая раздробленное колено.
– Настало твое время, иуда? – наклонился над ним Яков.
Вместо ответа раненый снова попытался убить Арника. Выхватив из-под бедра спрятанный кинжал, войнук нацелил лезвие в шею рэзеша. Яков легко перехватил руку и вырвал ханджар.
– Хм! – усмехнулся он. В пылу схватки он делался веселым. – Один удар, одно колено. Ты пытался дважды, значит хромать тебе на две ноги.
– Нет, нет, нет! – завизжал войнук.
Молот лег аккурат на чашку, вывернув колено наизнанку.
– И смотри, малец, – сказал Арник посыльному под звук трубящего рога, – если достал кинжал бей не раздумывая. Бывай! Чу! Чу!
Длинный путь начался с густого ливня. Шерстяной плащ сразу же промок. Бесполезной ношей повис на плечах всадника. Крупные капли били в лицо. Арник, казалось, не замечал ничего. Он несся рысью, толком не разбирая дорогу. На восток. «Горечь обиды, – уговаривал он себя, – должна остаться там, в крепости. Что было прошло, что будет увидим» Как можно скорее надо добраться до Сорок.
«Не становись моим позором» – звучали в голове прощальные слова князя. Нет. Яков Арник покажет себя. Докажет господарю, он не просто молчаливая тень, безмозглый страж, бешеный палач. Он способен на большее. К весне поднимет из частокола ладную крепость. А к лету монастырь. Так что через год, вернется к повелителю, в Сучаву, как победитель.
Погруженный в мысли, Яков не заметил, как долго скачет. Сбавил ход. Нельзя свою досаду отыграть на Мугушоре. Конь, словно чувствуя горе хозяина, терпеливо нес его, насквозь промокшего, стараясь не вязнуть в расквасившейся грязи дороги.
– Устал, дружок?! – похлопал Яков коня по вспотевшей шее. – Давай медленнее. Сейчас найдем, где передохнуть.
За плотной пеленой дождя ничего дальше десяти шагов видно не было. Где-то должны показаться мазанки Ботошан. Но худой конец Дорохоя, если сбился и ушел севернее. Но к Сирету он выйдет любой дорогой.
Наконец разглядел остов дома. На этом хуторе они и переждут ливень. Но вместо мазанки с уютно вьющимся из печи дымком из пелены дождя выросли обугленные головешки. От хутора почти ничего не осталось. Ни избы, ни сарая, ни хлева. Пепелище. Турки жестоки в своих поражениях, но еще кровожаднее в своих победах.
С сожалением осмотрев разорённое селение, Яков махнул поводья. Мугушор грустно побрел дальше.
Дорога косогором пошла вниз. Копыта скакуна остановились у кромки воды. На самом берегу сиротливо притулился шалаш. Камыш кое-как защищал обитателей от дождя. Но от холода защитить не мог. Если хозяин к зиме не выкопает землянку, до весны не доживет.
– Есть кто? – крикнул Яков, сжимая рукоятку чекана.
Из шалаша выглянул мужик в полинявшей овечьей шапке и кожаной безрукавке. Из-за спины замаячили две белобрысенькие головки. Дети с опаской и любопытством смотрели на незваного гостя.
– Славься Христос, – опасливо крикнул хозяин и задумчиво погладил усы подкову.
– Славься, – буркнул Яков, спешиваясь. – Православный, значит.
– Да, – облегчённо, даже радостно перекрестился мужик. – Верую в Бога, Святого духа и Сына Его.
– Ага, – согласился Арник. – Коня есть куда пристроить?
– Нет, гайдук. Турки двор спалили. Вот, в шалаше укрываемся.
– Видел, – войн принялся снимать переметные сумы. Вещи в них промокли и сделались неимоверно тяжелыми. – Эта дорога на Ботошань?
– Она самая. День пути отсюда.
– Плот где? Мне на тот берег надо.
– Так нету, – развел руками мужик. – Господарь Штефан, велел спалить все плоты, еще до прихода турков. Иначе бы, антихрист на тот берег перебрался.
– Турки ушли, – Арник достал из сумы кусок сукна и накрыл им спину коня. Бесполезно. Под таким ливнем, ткань сразу же сделалась мокрой. – Новый почему не смастерил?
– Так мастерю. Камыш уж нарубил, навязал. Осталось доски …
– Сирет сильно разлился? – перебил его воин.
– Есть немного, – заговорил паромщик. – Река в полной воде и слава богу. Турки в брод не прошли.
Воин вздохнул.
– Лодка есть?
Мужик с опаской взглянул на незваного гостя. Яков понял, чего тот боится. Лодка единственное оставшееся средство пропитания. Если семья лишиться и ее, то до весны точно не доживут.
– Лодку ты поведешь, – успокоил его Арник. Достал из-за пазухи кошель. Выудил один господарский серебряник. – На, держи. Переправишь, еще один дам.
Мужик оживился. Яков посмотрел на белобрысеньких ребятишек. Дети, поняв, что гость не опасен, приветливо улыбались беззубыми ртами.
– И еще три, – добавил воин, – чтобы до холодов хатку выправил.
Мужик помчался к воде, бубня на ходу благодарности. Лодка нашлась в камышах заводка. Загрузка нехитрого снаряжения не заняла много времени. Задержка случилась там, где ее не ждали. Мугушор. Конь упрямо фыркал, наотрез отказываясь лесть в воду. Яков попытался его распрячь. Но конь мотал головой, пытался укусить хозяина. Через полчаса мучений, всадник сдался.
– Скотина! – ругал он коня. – Я тебе это припомню.
Яков снял легкую доспеху, промокшую одежду. Когда дело дошло до льняной рубахи, конь шагнул через борт лодки. Лодочник изумленно наблюдал за действиями странной парочки.
– Ты что же, – спросил он, не веря глазам, – в воде поплывешь, а животное в лодке?
Вместо ответа, Арник шагнул в реку. Конь призывно заржал. Мужик оттолкнулся от берега и не спеша погреб. Воин плыл рядом. Время от времени с головой погружался под воду. Выныривая, блаженно кряхтел. После холодного ливня, вода казалась парной. Одно удовольствие.
Конь мотал головой, позвякивая сбруей.
– Странный ты, – бухтел мужик. – Коня пожалел, а сам в реку полез.
