Все присутствующие просто опешили от таких «крамольных» речей.
— И ещё одно, Ваше высочество, — снова кланяюсь, — Не знаю, почему ваш друг, барон де Гадос так стремился увезти вас в Поленское королевство. Допустим, вы туда уедете. Вам Ваше Высочество очень повезёт, если они не потребуют вашей смерти. Поленцы исторически ненавидят всё росинское, рядовой аристократ, может быть, и прижился бы у них, но вы дочь короля, которого они ненавидели. Ваше Высочество, то, что я это говорю, это не наглость или хамство, это реальность, это действительность жизни. Я не рискну, Ваше Высочество, ни просить вас, ни советовать вам. Может быть, Их Светлость или Их Сиятельство смогут что-то посоветовать. Ваше Высочество! — замолкаю, склонив голову.
— Вон отсюда! — барышня совсем берега потеряла, она видимо действительно считает, что имеет право командовать в этом кабинете.
Смотрю на герцогиню.
— Баронет, зайдите через два часа.
Кланяюсь всем и выхожу. В приёмной сидит барон.
— Ваше Благородие, господин лейтенант! Ваши подчинённые от безделья сходят с ума, нарушают заведённые владетелем этих земель законы и порядки. Так дойдёт до того, что они и вас признавать перестанут. Очень советую, заставьте их заниматься тем, чем положено заниматься военным в крепости. Если кто-то будет чересчур переходить границы дозволенного, я сделаю то, что обещал сделать граф де Вулар. Вызову наглеца не поединок и зарежу как свинью. Я не позволю принижать честь герцога и герцогини де Брюлен. Кстати, ваш кнут у меня. Если сильно захотите, с вами мы можем сражаться на кнутах.
Да! Не удержался! Вот зачем мне это было надо? Этот Гадос он и есть гадос. Он нормального разговора понять не в состоянии. Для него любой разговор, это интрига, для достижения какой-то цели. Всё что я ему говорил, он воспримет лишь как унижение и будет мстить.
Через два часа снова захожу к герцогине.
— Проходи Майкл, садись. Ты, конечно, всё правильно говорил. Только не тому, кто может тебя услышать. А значит, всё, что ты наговорил, это во вред тебе и мне.
— А вам-то, почему во вред? — искренне удивлён.
— Для них вся наша команда — враги. Любые добрые слова воспринимаются, как попытка обмануть. И ничего тут не изменишь.
— Враги не должны жить долго, это опасно!
— Вот это, ты прекрати немедленно! — наставница действительно злиться, — Это для того эльфа человеческая жизнь — медяшки не стоит. Ты же не такой! — вполне конкретный намёк от наставницы, мол, у тебя в мозгах чужие мысли сидят.
— Знаете наставница, слышал, что был такой философ или мудрец, который призывал всем всё прощать. Если, говорит, вас ударили по левой щеке, подставьте правую. Им будет стыдно и они не ударят. Это бред, детский лепет! Эти двое меня по лицу пытались кнутом хлестать! Надо будет, у меня рука не дрогнет, просто я не чувствую всей ситуации, боюсь вам сделать неприятности. Только очень прошу вас, вы сами не упустите момент, когда дальше будет поздно что-то менять. У опытных воинов бывает момент зазнайства, когда он играет с врагом, будучи уверенным, что всё можно повернуть в свою пользу, но вдруг, раз, и уже ничего не повернуть. Это аллегория, но смысл тот же, не пропустите тот момент, когда надо было принять крутое решение, но вы протянули время, на что-то надеясь!
— Майкл, ты меня пугаешь! Даже Серж не был таким жёстким.
Я помолчал, обдумывая, что можно сказать, чтобы не обидеть, не напоминать про графа, не показаться бесчувственным циником, или жестоким убийцей
— Ириана, а вы ждёте ребёнка?
Её взгляд стал жёстким, она явно не хотела этого разговора. Но она неправильно меня оценивает, разговор будет не о том, чего она ждёт.
— Да, жду, будет мальчик, одарённый.
— Искренне вас поздравляю! Но хочу вам напомнить, что вашему ребёнку грозит нешуточная опасность. Король мёртв, от герцога никаких новостей. Как поведёт себя новый король относительно жены брата прошлого короля, пусть и двоюродного брата, но пошедшего на помощь свергнутому королю? Нам необходимы пути отхода, вплоть до ухода в земли гномов. Ну, это уж совсем крайний случай.
— Нет, Майкл, так не бывает! Ты где-то набрался просто ужасных ожиданий. В таких случаях просто требуют присягнуть новому королю, кто отказывается, их объявляют бунтовщиками. Вот их могут жестоко наказать, забрать всё имущество, лишить титула, но даже их не лишают жизни, если они не организовывали вооружённого мятежа.
— А от герцога или о нём никаких вестей нет?
— Нет. Мой посыльный проводил их до входа в ущелье, и больше никаких известий!
— Уважаемая наставница, давайте сделаем вид, что всё нормально, живём, второй набор в Колледж делаем, но всё-таки проработаем пути отхода. Как уходить, куда, с кем? Нужно ли какие-то бумаги оформить?
— Ох, наворожишь беду! Не буди лихо, пока тихо!
— Извините наставница, но это не для меня! Вы сами говорите «пока тихо», а перестанет быть тихо, что делать? Есть грубая поговорка: «Как срать, так подтирку искать!» Так вот, я хочу подтирку найти заранее, и желательно мягкую, и много.
— Ладно, иди пока, засранец. Озадачил, буду думать.
Ну, я и пошёл. Пошёл в город, что-то давно не виделись с кузнецом Тоуром Топором. Тоур принялся отчитываться передо мной о прибыли и доле, мне отчисляемой, но я попросил лишь назвать общую сумму. В связи с переездами и потерей столичных денежных клиентов, доходы сильно упали, и на мой счёт было перечислено 430 золотых. Надо зайти в банк, пополнить запасы наличных.
Пока мы разговаривали, в лавку при кузнице ввалились трое гвардейцев принцессы, все в состоянии сильного опьянения. Оказывается, они делали заказ гному, требовали оружие, подобное моему.
— О, и баронет здесь, на ловца и зверь бежит.
— Господа, мне такие звери ну, абсолютно не нужны! Не тянете вы на зверей.
— Так, баронет, не мельтеши. Эй, ты, где мой меч и короткая шпага с захватами?
Я жестом показал Тоуру, что оружие доставать не надо.
— Господа, прошу поговорить со мной. Этот кузнец мой компаньон. Я иногда укрепляю магией то, что он делает. Если вы хотите такое оружие как у меня, то без магического укрепления металла нужного качества не получить. Скажите, вы обговаривали с кузнецом стоимость такого оружия?
— Мы ему сразу сказали, что не обидим.
Смотрю на Тоура, кивает, мол, да обещали не обидеть.
— И всё ж, господа, ваше «не обидим», это сколько конкретно золотых?
— Каких золотых, мы что, гному золотом платить будем? Хватит ему пригоршни серебра!
— Господа, меч подобный моему, изготовленный данным мастером, без магической обработки, стоит 300 золотых. А после магической обработки — 500 золотых. Мастер принимает монетами или чеком гномьего банка. Как вы планируете оплачивать покупку?
— Баронет, что ты лезешь, кто тебя просит вмешиваться? Мы с этим гномом сами разберёмся!
— Вы господа, может, оглохли? Я вам нормальным языком говорю, это мой компаньон. Кто обидит его, обидит меня! Это понятно? Хотите приобрести оружие, деньги вперёд! Нет денег, нет и оружия! Вопросы, господа?
— Нарываешься баронет! Нарвёшься! — и пьяная компания свалила из лавки.
— Тоур, где Таира? Почему ты ведёшь торговые дела?
— Ну, это, она не может. Мы ребёнка ждём.
— Покажи, что ты изготовил.
Тоур выносит из кладовки меч и дагу. Внешне очень похожие на мои.
— Ты понимаешь, что если бы ты дал им в руки это оружие, они его просто забрали бы, ничего не заплатив!
— Но как же, они же благородные, они же сказали, что не обидят?
— Тоур, ты хуже маленького ребёнка. В сто раз хуже. Ты думаешь, если разумный называется благородным, или аристократом, это уже гарантирует его честность? Вот конкретно эти благородные, это сынки очень богатых людей из столицы, они с детства получали всё, что хотели. Они не знают слов «нет», «нельзя», им всё можно! Они могут убить простолюдина, и им за это ничего не будет, они привыкли к полной безнаказанности. Может раньше они бы даже и заплатили, потому, что денег у них было много, такие были твоими клиентами в столице. Только вот жизнь изменилась, они застряли здесь, а там война, папа денег не присылает, а сынок-то не привык в чём-либо себя ограничивать. Они ещё и пьяные, им сейчас убить, изнасиловать, забрать товар, не заплатив не медяшки, это всё запросто! Понимаешь, нет? С такими негодяями вести разговор можно только так — сначала деньги, потом товар. Пока нет оплаты, даже работу не начинай. Ты вот уже сделал, а у них денег нет совсем. Они же уже и пьянствуют в долг.
