«Закаляется, что ли?»

Рука занеслась для пощёчины и… остановилась.

«Такого не бить, а пожалеть надо».

— Что с тобой, Боречка? — голос Князевой дрогнул.

Она хотела от него детей, что разовьют ей чайную компанию до империи, а не нелепых разборок. Пока бежала, первый порыв схлынул, гнев притупился.

Девушка застыла, полураздетая. И глядя в уставшие глаза горячо любимого избранника, поняла, что готова всё простить.

Все мысли о расстреле, четвертовании и повешении на ближайшей берёзе плавно утекли из маленькой головки, а все лишние мысли заменились ощущением прошлой близости и желанием повторить. Можно — немедленно.

На четвертование всё-таки коней надо где-то искать. Да и берёзы где попало не растут. Верёвка, опять же, где-то в гараже. Ну и сообщники не помешают.

Муторно. Сама не справится. А с чем точно справится, так это с ним. Но это лучше — наедине.

— Я так устал, — вздохнул Боря, перешагнув порог. Запах дыма вошёл вместе с ним. — Хочу есть, пить, помыться и выспаться.

«А полюбить меня крепко-крепко не хочешь?» — хотела сказать Кира, но язык как к нёбу прирос. Только глаза бегают, пытаясь осознать ситуацию с обнажёнными людьми.

Глобальный тут же добавил:

— Есть какая-нибудь одежда? Там беда приключилась, но работу надо идти делать. Дел накопилось выше крыши. Я не успеваю ничего.

— Каких ещё дел? Ты в порядке? Что случилось? — посыпала вопросами Князева, разглядывая всех гостей.

— Пожар, — выдохнул Боря, зябко подёргивая плечами. — Теперь забот только приумножилось. Пригреешь пока ребят? Я, как только дом Битиных обогрею, сразу всех заберу.

— Конечно-конечно! — тут же сменила она гнев на милость, раз просят. И даже без матов. — Поднимайся к отцу в комнату, там бери всё, что подойдёт по размеру. А ребятам я одеяла принесу… проходите! Галя! Нина! Где у нас одеяла?!

Погорельцы вошли следом. Рыжий и полная неожиданности девушка жались друг к другу, как влюблённая пара.

Они пытались прикрывать всё. Но удавалось лишь тем, чем бог послал: полотенце, простыня. От стыда, может, и убережёт, но так себе укрытие от мороза. Попутно ойкали и приподнимали по очереди босые ноги, как псы после долгой прогулки отогревая лапки.

— Я сейчас горячий чай организую! — добавила Кира, запоздало вспоминая о халате.

Но она здесь — самая одетая.

А ещё одна женщина стояла недвижимая и даже не думала прикрывать груди или чего пониже. Подбоченилась только, будто всем видом бросала вызов миру в стиле «Вот она я! А вы что хотели?»

— А это кто? — тут же догнала Борю Кира на лестнице.

Включился процесс сравнения по десятку женских параметров. И почти все они играли за неё, а не против. Это успокоило, однако она — голая!

Грудь, небольшая, это плюс. А вот всё остальное «под ключ»: губы сделаны, брови, ресницы ярко накрашены, румяна тщательно растушеваны, база под макияж, сыворотка под базу под макияж, тональник, пудра, шиммеры, хайлайтеры, консилеры, средства для контуринга.

«Как будто на свадьбу готовилась», — ещё подумала Кира: «Реально это мужчины считают натуральной красотой, что ли? В таком виде на пожар не ходят!».

Кира уже собиралась устроить хотя бы маленькую истерику, едва дойдут до комнаты отца, но Боря поднимался по лестнице первым и в пути резинка широких трусов ослабла, не выдержав испытаний с прыжками, морозом и интенсивной работой последних дней.

Женскому взору тотчас предстали подкачанные от постоянной беготни ягодицы. И лиана, что болтыхалась из стороны в сторону. Глядя на неё, как змея на дудку факира, Князева тотчас забыла обо всех претензиях.

— Боря, прикройся, — густо покраснела она, с трудом преодолев желание схватится за лиану. Всё-таки не Маугли, а… жаль.

— А это ваша соседка, — тем временем Боря спокойно вернул на место трусы, обещая себе попросить найти булавку. — Бита с твоим батей ей дом расстреляли. Пока не вставлю окна, тоже на мне висит. Не в себе человек. Тяжело ей, не видишь, что ли?

— А-а… заметила, да, — обронила Кира, спеша за Борей к отцу в спальню.

Нет, с этого момента она не видела вообще ничего, только проклятые трусы с дырочкой на левой ягодице. Там, среди шкафов, в спальне, она накинется на них хищником и разорвёт на мелкие кусочки.

Она — тигр, не меньше!

Как согреет для профилактики, а потом всю-всю правду узнает. Что пытки с допросом и какой-то кнут, когда есть сладкий пряник в виде её влажных губ и умелых рук?

Но гвоздём в голове торчал другой вопрос.

— Борь…а почему вы голые-то?

Сантехник повернулся на миг, вздохнул и начал подбирать слова:

— Ну, у Ромы с Лесей похоже другой уровень отношений начался. Из душа в окно от пожара и сиганули на пару. А я спал раздетый в спальне. Подскочил. Дым вокруг, растерялся. Одежду искать времени не нашлось, сама понимаешь.

— А… она? — как бы невзначай кивнула в сторону гостьи Кира.

— А Зоя не в себе, — напомнил Боря как само собой разумеющееся.

Потому что харасмента со стороны женщин к мужчинам не бывает.

И вопрос был закрыт.

«Хм!», — ещё подумала Князева и это восклицание засело занозой в голове.

Вроде маленькое, никому не мешает, но если начнёшь ковырять — будет болеть. Но не ковырять тоже нельзя — со временем начнёт нарывать. Засядет ещё где-нибудь в подсознании и всё, спать не будет давать.

Лечить надо, а то с ножом в руке очнёшься после состояния аффекта. А там суд, срок, и… чай, но уже не вкусный.

— Кира, одеяла людям, — напомнил Боря, уже добравшись до гардероба Князя.

Раз сказали, что может брать что хочет, — надо брать.

Князева вдруг поняла, что стоит перед ним, он что-то говорит. А она не тут. Она там, душит присяжных-заседателей, спорит с судьёй, напрашиваясь на пожизненное, если мужчина. Или полное оправдание, если женщина.

Там, в параллельном мире, она уже завоевала авторитет среди заключённых, упомянув Зину. Будущая «мама» всё-таки знает израильский рукопашный бой — крав мага, показала пару приёмов, так что Кира «легко пояснит за шмот».

Но почему на неё так влияет этот мужчина?

«В трусах, что ли, дело?» — ещё подумала девушка, накинула халат и вышла из комнаты. Чисто, чтобы проверить.

Тяга стала чуть меньше, но совсем не пропала. Решив определить себя диапазон этой таинственной силы, Князева вышла из комнаты и спустилась вниз, где служанки уже укутали в одеяла Романа и Олесю. А вот Зоя выставила руки перед собой и начала возмущаться:

— Не подходите ко мне! Вы что, не понимаете? Да мне так жарко никогда в жизни не было!

— Заболеете же! — возмущалась Нина с заметным акцентом.

— Совсем мёртвые будете, — добавила Галя, стараясь накинуть одеяло хотя бы на плечи.

На шум в прихожую явилась и Зина. Оценила гостей, подошла ближе и быстро выявила зачинщиков в своём новом доме.

— Так, ты мелкая. Что происходит? Почему скандалишь?

Слова — глупы. И уж точно не могут описать всего того, что внутри у Зои за сорок лет до первого полноценного оргазма накопилось.

— Я — мелкая? Тогда вы — крупная невежда! — заявила Похлёбкина и в знак протеста просто сняла последние трусы, после чего швырнула их в массажистку.

Зина с несвойственной для её пропорций тела ловко увернулась и победно заявила:

— Ты с кем шутишь? Я всё-таки служила в подразделении Каракаль! В нас и не таким швыряли!

Но уклониться-то Зина уклонилась, а подозрительно влажные трусы угодили Кире в лоб. Она уже набрала в лёгкие побольше воздуха, но прокричаться по этому поводу не успела.

Открылась дверь и на пороге возник папа.

— Где-где ты служила?! — приподнял брови Князев. — В Каракале?!

Он тоже не знал, с чего больше выпадать в осадок: с обнажившейся без денег соседки, дочки с чужими мокрыми трусами в руках или того факта, что будущая супруга служила в отдельном пехотном подразделение сухопутных войск Армии Обороны Израиля.

В отличие от дочки, что разбиралась в чае, папа разбирался в армейских структурах, подразделениях и всём, что можно было назвать «рынками производства и сбыта оружия». И он прекрасно знал, что в ЦАХАЛ кого попало не берут. И хоть батальон Каракаль на две трети состоит из женщин, это также означало, что Зина как минимум шесть месяцев тренировалась на Земле Обетованной на общем положении, включающей обычный пехотный курс молодого бойца, проводимый совместно с бригадой «Гивати». А потом ещё год тренировалась по специальной подготовке.