Стасян, глядя уже на албанского чёрного орла на нашивке, вздохнул, прикрыл глаза:

— Сборная солянка.

Ещё километр прошагали на север в полном молчании и застыли как вкопанные перед новым препятствием. Опорный пункт противника спрятался среди леса: землянка, усиленная кругляком с дёрном по краям, чтобы в глаза не бросались, переходы на укрепления, окопы среди деревьев, труба прикрыта.

— Удобно расположились. Укрепа сверху сразу и не заметить. Ни зимой, ни летом.

Могила залёг с биноклем, долго всматриваясь в оборону. Хорошего мало: пулемётная точка, отделение в разной степени расхлябанности. Кто курит, кто играет в карты в окопе, кто ходит туда-сюда с рацией и ящиками.

Врагов не ждут. Сами сонные. Ночью по территории работала артиллерия, лишив отдыха.

— Наёмников не видно. Походу, обошли и дальше на север оттянулись к штабу, — обронил командир шёпотом и спросил у связного. — Что по корректировке? Могём?

Будённый покачал головой:

— Нет связи. Походу, отсюда район и глушат. РЭБ малого радиуса.

— Тогда остаётся брать, — добавил спокойно Могила и посмотрел на Стасяна, который сразу потянулся за РПГ. — Ты чего удумал?

— Так брать же ж… — протянул Грабовщик, готовый встать на колено и послать неожиданный подарок с плеча по укрепу.

Вот только — куда?

Старший брат покачал головой и внёс некоторые корректировки по обмундированию и поведению на местности.

— Хуйнёй не страдай. Слушай мою команду…

Через несколько минут Стасян полз по земле змеёй. Продвигался к дороге, двигая перед собой автомат. Будённый старался не отставать за большим, проворным напарником. Вся семья йети. Чего от них ещё ждать? Большие, быстрые, в лесу — как дома.

Сам же связист ненавидел свой тяжёлый домик, но не мог обойтись без него, как черепаха без панциря. Одного обмундирования на двадцать килограмм, плюс оружие и связь ещё на столько же тянут.

Обходили укреп по дуге, выходя на лесную дорогу, которая вела к нему. Командир дал приказ — отрезать возможное подкрепление. Дальше — сам.

На Могиле обмундирование как вторая кожа. Автомат — продолжение рук. Он не полз, но пронёсся сайгаком между деревьями, спрятался за кустом и только последние двадцать метров до окопа припал к земле, после чего одну за другой метнул в окоп три гранаты на расстояние в 20, 30 и последнюю почти на 50 метров, поближе к блиндажу.

Взрывы раздались один за другим. Первым накрыло пулемётную точку. Следом раздались выстрелы.

Стасян поднял голову, подскочил и едва не рванул следом, но Будённый придержал.

— Стой, блядь! Придерживайся плана. Это же… Могила.

Выстрелы действительно скоро стихли. Стасян вздохнул и продолжил движение. Он не мог знать, что там командир взвода в одиночку захватывал опорный пункт противника, уничтожив трёх солдат, а остальных брал в плен, оглушая ударом мощного кулака в челюсть или прикладом, обезоруживая, а затем связывая тем, что под руку попадётся. Чаще — ремнями.

А он тут телится!

Шум среди леса, однако, не остался без внимания. Успели доложить и запросить подмогу те, кто уцелел. Вскоре на лесной дороге, что скорее тропа, показался БТР-4 «Буцефал». Тоже наследник советского БТР-80, но с более мощным двигателем, броней и вооружением.

Собственно, более мощная силовая установка и обеспечивала лучшую проходимость в плане движения по грунтовым дорогам и преодоления грязи. Дизельный оппозитник ЗТД-3, мощностью 500 лошадиных сил не только позволял развивать скорость до 110 километров в час, но и чуть дольше игнорировать лужи, грязь и пробираться по подлескам, среди пеньков и поваленных деревьев.

Мельком взглянув из кустов на боевой модуль украинской машины, Стасян стиснул зубы. Там была не только скорострельная 30-милиммитровая пушка, как у транспорта, что их подкинул, но и ПТРК «Барьер». Оружие, способное и танк остановить при случае, вздумай тот оказаться на расстоянии до двух километров от него неподвижным.

Но больше Гробовщика пугала подмога из тех же семи человек внутри бронетранспортёра, не считая мехвода, который просто будет осыпать из пушки, создавая огневое прикрытие.

Несладко придётся брату.

Однако, конструкторы решили, что раз у БТР более мощный двигатель, то и обвеса можно сделать больше. И ни в чём себе не отказывали, наварив на БТР нечто, сразу похожее на могильную оградку. Серьёзная переделка корпуса на украинской машине привела к росту веса почти до 22 тонн. Но также был перенесён выход пассажиров с бока взад, что в теории должно было обеспечивать ему прикрытие при десантировании.

На практике же Стасян просто дождался, пока БТР проскочит по дороге, выпрыгнул на дорогу, припал на колено, взвёл РПГ-7 и снаряд полетел следом за БТР.

Мехвод Буцефала в это время решил, что дальше ехать не стоит. Бронетранспортёр остановился и задние бронированные двери открылись. Какового же было удивление первых стрелков, что вылезли на свет божий, когда прямо на них полетела «ракета».

Снаряд залетел в самое нутро БТР и рванул внутри, мгновенно ликвидировав шестерых солдат с жёлто-синими нашивками, включая механика-водителя. Уцелел лишь тот, кто выскочил первым.

Ему досталось осколком. И теперь он ползал у подбитого автомобиля, зажимая посечённое горло. О каком-то сопротивлении не могло быть и речи. Автомат выпал из ослабевших рук. А глаза с удивлением смотрели на быстро приближающегося по лесной дороге йети.

Стасян уже потянулся за аптечкой, склонившись над раненым и собираясь оказать первую медицинскую помощь, но Будённый лишь положил руку на плечо.

— Не жилец, братан.

Солдат пережил эти слова секунд на десять. После чего затих, глядя на мир с немым вопросом «что происходит?».

Видимо, Могила подавил точку РЭБа в землянке, так как рация ожила. Мехвод БТР-82 безуспешно пытался выйти на связь.

— Кижа, приём, — ответил Будённый и в двух словах описал ситуацию.

— Рад слышать, усатый, — ответил мехвод. — Краба зацепило, эвакуирую пацанов.

— Не вздумай прорываться на юг. Там… подарок.

— Да знаем мы, — выплюнула рация. — Семнадцать «двухсотых». Гусь умело сработал. У нас один «трёхсотый». Наши с той стороны обещали встретить. Возвращайтесь на точку десантирования.

— Никак нет. Могила укреп берёт. Постараемся закрепиться. Конец связи.

Этого разговора Стасян уже не слышал. Он бежал к брату на подмогу. Вряд ли по лесу танк подойдёт от противника, а если людей пошлют, то тем более закрепиться надо быстрей.

А там опять — копать, копать и копать.

Могила курил у блиндажа. Кулаки сбиты в кровь. На лице порез. Пуля задела по касательной. Лицо бледное, руки дрожат.

— Не успели, блядь.

— Чего не успели? — не понял Грабовщик, перешагивая тела, посечённые гранатами и заглянул в блиндаж.

А там двое разведчиков из ночной группы над третьим сослужившем склонились. Тот на столе лежит. Грудная клетка вскрыта. Рядом переноски с сухим льдом стоят полные. В одной почки лежат, в другой печень, в третьей — сердце. Лёгкие взять не успели. Гранаты помешали.

Стасян на пленных посмотрел. Двое в халате. Как на вид, так арабы. Чернявые, загорелые. Третий в форме натовской стоит, обоссался. Нашивки капрала.

Араб что-то на французском сказал. Второй доктор молчит, только кивает. И только командир в форме тараторит без умолку. Гробовщик прислушался, вникая в слова.

— Я йому кажу, що не можна так. А він каже, клієнти чекають. Гроші заплачені. Відпрацьовувати.

Стасян молча вышел, на брата посмотрел и следом закурил. Общий смысл понятен — плена не будет. Конвенция на наёмников не распространяется. А что английский мовой разбавляет, так это так себе прикрытие.

Мова выходит из моды.

— Вот такая хуйня, братан, — протянул Могила. — Кому война, а кому мать родна. Я взрыв слышал. А сейчас смотрю — горит на дороге что-то. Будённый не мог. У него нрав не тот. Ты, что ли?

— Да так, — отмахнулся Стасян. — БТР подбил. С перепугу.

— Так тебе старшего сержанта мало, выходит. Старшину к Новому Году Дед Мороз подарит. Загадывай желание.