– Кстати, тебя искал Фанвир. Кажется, ему требуется твоя помощь.

– Я с радостью помогу, – отозвалась та. – Где он сейчас?

– Он должен быть в восточном саду, где и всегда.

Девочка поспешила в сад. Котенок и тут от неё не отставал.

Когда они вышли в сад, у Шуни будто второе дыхание открылось. Куда он только не совал свой нос! Пока Анель искала доброго садовника, он успел проверить каждую клумбу, испугать каждого воробья, убежать от разозленного шмеля и окончательно перепачкаться в земле.

– Вот неугомонный, – всплескивала руками Анель при виде котенка.

Почувствовав, что ей не понравилось сочетание черной земли и его рыжей шерсти, Шуня игриво завалился на бок и подставил пушистый животик. Это был беспроигрышный прием, разбивающий все зреющие укоры. Вздохнув, обезоруженная Анель взяла котенка на руки, простив ему маленькие шалости. По пути она пыталась сбить приставшие к его шерстке комочки земли, сетуя о том, как Кера старательно его купала и вычесывала, а он давай по кустам лазить. Поддавшись её безобидным наставлениям, Шуня довольно мурлыкал. А спустя немного времени они нашли дедушку Фанвира.

– Вот ты где, Нелечка, я уже тебя заждался, – сказал тот, выйдя ей на встречу.

– Здравствуй, дедушка! – с улыбкой поприветствовала его девочка. – Чем я могу тебе помочь?

– Дело-то тут пустячное, но для такого ветхого старика непосильное. Нужно деревца новые подвязать, чтоб не погибли маленькие, а у меня веревочка из пальцев выпадает, – со вздохом рассказал Фанвир.

– Я помогу, – тепло ответила Анель.

Вместе они быстро справились с работой. Саженцам яблонь теперь были не страшны ни ветры, ни дожди, ни быстро бегавший Шуня. Даже после того, как Анель поиграла с ним, дразня его охотничьи инстинкты беленькой веревочкой, энергии в нем не убавилось.

Когда они шли по саду в сторону дворца, девочка заметила большую зеленую поляну, покрытую белым куполом и окруженную белыми цветами.

– Что это за место, дедушка? – спросила она, удивляясь этой красоте.

– Эта беседка – дом для семьи Свободы, – отвечал старик, не тая.

– Дом? Для семьи Свободы? – удивилась Анель, вспоминая своего избавителя от тирании Ведьмы побережья.

– А как же? Всем нужна семья. Свобода вернется вместе с ними на праздник, отдохнет, и снова отправится путешествовать по мирам и другим временам, ища несчастных и спасая их от страданий.

– А кто его семья?

– Эк, какая оказия! Про листочки и цветочки я тебе рассказал, а про наших благодетелей – нет. Ох, память, память…

– Ну же, дедушка, расскажи!

– Погоди, погоди, милая, дай все хорошенько припомнить, – весело стал умолять старик любопытную девочку. – В те далекие времена, когда Свобода был ещё молодым пострелом, он то и делал, что гулял себе в волю, где вздумается, без цели и смысла. Правда, когда с Виралдом приключилась беда, он направил все свои силы на то, чтобы среди сотен миров найти средство, которое бы избавило его от мучений. В те дни поисков он встретил свою Любовь. Влюбился без памяти! Уж не знаю подробностей, не привык любопытствовать, но с тех пор Любовь стала спутницей Свободы, принадлежа ему одному, своему мужу. Счастливее пары я не видел! С ней Свобода наконец-таки набрался уму-разуму, а Любовь посвятила всю себя и ему, и их детям. Прелестные ребятишки. Назвали их Радость и Доброта. Вот увидишь их на празднике и сразу поймешь, что их имена отражают их характеры.

Услышав рассказ дедушки, Анель стала ждать фестиваля Цветов ещё с большим нетерпением. За мыслями о том, какие же из себя Любовь, Радость и Доброта, девочка не заметила, как вышла из сада.

«Наверное, Любовь очень красивая, – мечтательно размышляла она. – Я уверена, что в моем королевстве не было таких лошадей, превосходящих её по красоте. Разумеется, королю предоставляется все самое лучшее, но кто сможет укротить таких существ? Да уж, мой отец был достоин самых лучших скакунов только за то, что терпел все мои капризы и любил такую взбалмошную дочь».

От этих мыслей Анель почувствовала вину, которая отразилась на её грустной улыбке. Она любила отца, но сказать ему об этом уже не могла.

Задумчиво бредя, Анель приближалась к тому месту, где надеялась найти мадам Мариам и попросить у неё какую-нибудь работу для себя. И вдруг, не заметив, столкнулась с кем-то, выходящим из-за угла.

– Глупая девка! – пронзительный крик вырвал девочку из её мыслей. – Ты, что, не видишь, что я здесь иду?

Анель возмущенно подняла глаза на того, с кем ей не посчастливилось столкнуться. Это был Зиград, приближенный Виралда. Но она его не узнала. На фоне дедушки Фанвира он показался девочке безобразным стариком, не достойным ничего, кроме презрения. Желание извиняться перед ним безвозвратно пропало, когда Зиград продолжил свою тираду:

– Ага, так ты та самая принцесса-служанка, что так ловко затесалась в доверие к господину! И что же ты тут высматриваешь, а?

– Ничего, – резко ответила та. – Я иду к мадам Мариам за поручением.

– Так у тебя работы нет. Так-то ты благодаришь нашего господина за его щедрость и долготерпение?! Иди работай, бездельница! Чтоб глаза мои больше тебя не видели!

– Удивлена, что ты до сих пор видишь, старый хрыч, – бросила Анель, в которой проснулись доселе дремлющие королевские повадки.

Она обошла Зиграда с высоко поднятой головой и ускоренным шагом. Однако ни гордости, ни торжества победителя она не почувствовала. Вместо них было гадкое ощущение, что она натворила нечто противоестественное ей. Но обвинять себя не стала, просто решила в следующий раз ни за что не попадаться злому старику на глаза.

Возможно, этот довольно-таки неприятный случай и забылся бы, если бы на другой день Анель вновь не повстречалась бы с Зиградом. Ей поручили сменить воду в большой кадке, которую она несла с большим трудом. При каждом её шаге грязная вода грозилась выплеснуться прямо на платье. Чтобы этого не произошло, девочка шла очень осторожно, но быстро, чтобы не поддаться соблазну бросить противную ношу прямо посреди дороги. По причине того, что её взгляд был больше заинтересован движениями грязной воды, Анель упустила из виду так некстати лежавший камень. Испуганный визгом, падение кадки и расплескивание всей мутной воды. Но затем, к своему необъятному удивлению, девочка услышала возмущенный голос:

– Ах, ты, криворукая девчонка! Да как ты посмела, дура! Ты испортила мои любимые туфли!

Зиград был в ярости. Анель была довольна. И удовольствие её было злым и отвратительным. Схватив упавшее ведро, она убежала прочь, слыша за спиной ругань. Но та только ублажала её злорадство.

«Так ему и надо! – хихикала она про себя, убегая. – Нечего было оскорблять меня. Я ведь королевских кровей, а он какой-то уродливый старикашка без роду и племени, не имеющий права даже взглянуть на меня!»

И вдруг её сердце кольнул немой укор совести.

«Королевских кровей… Ну, да, я принцесса, но в своем мире, здесь я служанка. Но это же не значит, что я заслуживаю такого обращения к себе! Или значит? Заслужила ведь. Ха, зато теперь пусть походит в мокрых туфлях! Нет, может, стоит извиниться?»

До колодца она дошла в полном смятении. С одной стороны, остатки гордости не позволяли распинаться перед неприятным ей человеком, а с другой, проснувшаяся совесть не унималась. Анель так и не решила, как ей поступить. В смятенных чувствах она побрела домой.

Вечером, когда работа была закончена, Анель повстречала Керу, которая заметила её необычное состояние. Девочка не стала открывать ей настоящей причины и сослалась на волнение от предстоящего праздника. Девушка мягко погладила её по голове и поделилась, что и сама не может успокоить волнующееся сердце.

– Я сегодня, наверное, не усну, – призналась Кера, смеясь. – Столько мыслей в голову лезет, а воображение так играет, что сил моих не хватает унять её. Завтра непременно что-то случится!

До комнаты они дошли вместе. Там их уже поджидали Золла, Рарита и Акалия. Завидев их, девушки оживились, а красивая Рарита вдруг с трепетом и нетерпением спросила Керу: