Неожиданно портал начал сиять ярким белоснежным светом, с небес стали падать лепестки роз, и Виралд громко произнес:

– Друзья мои, поприветствуйте наших гостей!

Под оглушительные аплодисменты и восторженные крики на площадь вышел Свобода. Анель даже не представляла, что соскучилась по нему. Выкрикивая его имя, девочка махала ему рукой. Тот заметил её усердие, и радость встречи заиграла в его глазах. Портал снова засиял, но теперь уже теплым, алым светом, и через миг девочка наконец увидела избранницу Свободы. Она увидела Любовь. В её гриве танцевал огонь, но не тот, который сжигал все на свое пути, а тот, который согревал остывшие сердца. Каждая её черта, каждый изгиб изящного тела были наделены непередаваемой красотой, которую можно только увидеть или почувствовать, но не вообразить. Любовь озарила всю площадь своим присутствием, зажгла огонь жизни в людях. За Свободой и Любовью выбежали их дети – Радость и Доброта. Молодые, бойкие жеребята забежали сначала вперед родителей, сгорая от любопытства, а потом, вдруг вспомнив о хороших манерах, прыгнули обратно к ним. Радость, рыжегривый конек, держался около отца, а Доброта, женственная лошадка с гладкой розоватой шерсткой, шла подле матери. Радость до такой степени старался подражать любимому отцу, величественно и свободно идущему вперед, что даже важно вскинул маленькую головку. Заметив его старания, Свобода довольно улыбнулся. Виралд сердечно поприветствовал своего друга и его семью.

Из портала выходило ещё много гостей из других миров. Среди них Анель даже увидела Ведьму побережья. Все такая же старая и ворчливая, но она не вызвала у девочки ни злобы, ни ненависти. Смотря на неё, бывшая принцесса чувствовала какую-то благодарность, смешанную со снисходительностью младшего к старческим странностям старшего. Вот, мол старушка, злюка и ворчунья, но она спасла её из морской пучины, вырвав из лап смерти. И Анель не показалось странным то, что, когда Ведьма обратила на неё свой придирчивый взгляд, она склонила перед ней голову. На морщинистом лице вдруг изобразилось искреннее недоумение, которое старушка быстро скрыла под неразборчивым ворчанием. Девочка продолжала смотреть ей вслед, пока Виралд не взял под руку почтенную подругу и не проводил её к другим гостям.

– Ишь, как принцесса-то принарядилась! Много же ты ей позволяешь, Виралд. Живет у тебя задарма, да ещё и на праздниках гуляет, – скрипела старуха.

– Вот тут ошибаешься, моя милая, – с уважением заметил Владыка. – Анель стала моей служанкой в тот самый день, как прибыла сюда. Причем эта была не моя идея, а её личное желание.

– О как, – хмыкнула Ведьма, – похоже, хоть чему-то я её научила.

– Ваши методы воспитания на ком угодно след оставят.

– А-то! – самодовольно заметила та. – А тебе бы, красавец, давно пора хозяйку найти. Ишь, даже наш белогривый пострел нашёл такой самородок, а ты все в одиночку гостей принимаешь.

Виралд ощутил зарождение трудной темы и поспешил мягко направить разговор в другое русло.

Анель на секунду прикрыла глаза, прислушиваясь и к себе, и к тому, что творилось вокруг. Она прислушалась к голосам подруг, радостных горожан, к переливам музыки, и приятное тепло разлилось по сердцу. Она чувствовала жизнь, пульсирующую бесконечным потоком и отдававшуюся гулким ритмом сердца. Тудум-тудум-тудум…

Она поняла, что любит этих людей, любит эту жизни, и хочет узнать больше, постичь её тайны. Разгадать, как в человеке объединяются ужасные грехи и самые глубочайшие, святые чувства? Понять, почему одних жизнь калечит, а других благословляет? И что вообще такое жизнь? Есть ли на это окончательные ответы?

Анель задумчиво улыбнулась:

«У всякого вопроса или события есть и две, и три, и четыре стороны правды. Нельзя сказать о чем-то однозначно. Мир многогранен и этим прекрасен. Может быть, в нем и совершенно плохих людей не существует».

Её мысли прервались вновь раздавшимися овациями и приветствиями. Девочка открыла глаза. Из портала вышел величественный мужчина, широкоплечий и могучий, способный напугать любого одним своим видом, если бы на губах не играла дружелюбная улыбка. Девочка почувствовала, как спало её внутреннее напряжение, когда она увидела её. Из речей горожан она узнала, что это был Морской Властелин. Да, в нём определенно было и то, что заставляло вытянуться в струнку при встрече с ним, и то, что внушало доверие и чувство защищенности.

И за ним шёл тот, из-за которого сердце Анель пропустило удар… За Морским Властелином шёл его наследник – Хозяин бурь.

– Рад приветствовать Морского царя и принца в своих скромных владениях, – шутливо произнес встретивший их Владыка.

– Здорова, Виралд! – хлопнул его по плечу Царь. – Как твои дела?

– Благодарю за беспокойство, Шинен, друг мой. Дела идут спокойно и бури пока не намечалось, – при этих словах Виралд перевел многозначительный взгляд на принца. – Так ведь, Кайрен?

В глазах Хозяина блеснул угрожающий огонек. Ему было достаточно и этой перемены в голосе Виралда, чтобы понять, что тот знает об затонувшем корабле принцессы Зэрила.

– Не будет, – насмешливо ответил Кайрен. – По крайней мере до того момента, пока кому-нибудь не вздумается мне муть воду.

– Об этом тебе нечего переживать. Для тебя здесь нет врагов.

Тот ничего не ответил, пожав протянутую руку Владыки.

«Я знаю, что ты здесь», – вдруг прозвучал голос в голове Анель.

Она узнает его из тысячи. Он нашёл её. Девочка ощутила, будто снова тонет в бескрайней толще чёрной воды. Она вспомнила то отчаяние, что тогда испытала, и тишину. Гробовую тишину. Анель попятилась, гонимая паническим страхом. Сердце кричало, сжималось в испуге, воздуха не хватало.

«Вот ты где, глупая девчонка! Из-за таких, как ты, я и разочаровался в людях! Я знаю, что ты здесь!» – этот голос эхом отдавался в голове, приумножая ужас.

И она бросилась прочь.

Анель бежала, не разбирая дороги. Страх гнал её все дальше и дальше от портала, от площади, от подруг. В голове крутился вопрос, звенящий плачущим голосом: «Почему он здесь? Почему он здесь?»

Девочка не ожидала, что в её душе остался такой страх. Воспоминания о том ужасном шторме посещали её чуть ли не каждую ночь, но они были не так страшны, как явь. Она видела в его голубых глазах не спокойное море, а глыбы льда, готовые заточить её навеки в ледяном гробе. И она бежала от него, как от смерти, даже не понимая до конца причины проявления этой холодной ненависти.

«Оставь меня, оставь! Я не причинила тебе никакого вреда! – твердила Анель, мысленно обращаясь к Хозяину бурь, он будто преследовал её. – Оставь, не мучь меня! Я ни в чём не виновата!»

«Ошибаешься, – с холодной злобой отвечал Кайрен. – Вспомни своего отца, вспомни своих слуг, вспомни, как ты обращалась с ними, вспомни свою прошлую жизнь. Ты не ценила, что имела, и думала, что тебе все должны лишь по тому, что ты рождена принцессой. Не считалась с чужими жизнями, думала, что важна только твоя. Неблагодарная, наглая, слабая. Мне противна мысль о том, что ты до сих пор существуешь. Лучше бы ты сгинула в морской пучине!»

Анель зажмурилась, схватившись за голову. Она вжалась в угол какого-то дома, дрожа всем телом. Здесь уже не слышны было голоса толпы и музыки, и девочка молила, чтобы её укрытия не нашёл её мучитель. Уставшие ножки уже не держали её. Анель сползла вниз по стене и приземлилась на теплый булыжник. Она все ещё не осмеливалась открыть глаз и отнять ладони от ушей, боясь вдруг увидеть перед собой Кайрена. С бледных губ её слетало торопливое и умоляющее: «Прости, прости, прости…»

Неизвестно, сколько бы она так ещё просидела, скрываясь ото всех в незнакомом переулке, если бы её одиночества не нарушил тихо подошедший незнакомец:

– Что тебя так напугало, солнышко?

Девочка в светло-желтом платье вздрогнула и подняла испуганные глаза. Но стоило ей увидеть теплый блеск янтарных глаз, как страх тут же улетучился. Вместо него вдруг появилась какая-то легкость в голове. Анель вдруг показалось, что не было никакого жесткого Хозяина бурь, не было ни того шторма, ни чёрной глубины, что всё это был лишь страшный сон, вызванный её шаловливым, детским воображением. Не было ничего, кроме прекрасных, золотых глаз со змеиными зрачками.