— Одевайся! — сказал он тихо, но голос ничуть не соответствовал напряжению момента. Или он хотел предстать передо мною предельно вежливым и сдерживался. Ифиса, сделав мне знак рукой, чтобы я исчезла, поспешно скрылась там, откуда она и вынырнула. Похоже, она была приучена к их стычкам и всегда знала, когда нужно удалиться тому, кто тут посторонний. Я вернулась в просторный холл, где и намеревалась продолжить незаконченное шитьё.

— Дай мне хоть собраться, — ответила ему Гелия, после чего вошла за мною в холл, закрыв дверь. Я прижимала ладони к пылавшим щекам.

— Такое чувство, что меня облили ледяной водой, — пробормотала я, терзаясь таким режущим разочарованием, что еле удерживала слёзы. Все мои недавние грёзы уплывали прочь, как тот самый букет из надводных цветов, что распадался, увлекаемый и закручиваемый течением реки, без шанса собрать его заново в драгоценный дар, сброшенный сверху…

Но Гелия не поняла меня, — Зачем ты и вылезла-то? Дверь помчалась открывать. Пусть бы Ифиса… — она уже забыла, что сама меня и попросила открыть дверь, и говорила так от огорчения. При этом она деловито убирала деньги в свой хитрый тайник, встроенный в стену. Ключом от него был её собственный огромный перстень. Накал самых негативных чувств не мешал её нежности к деньгам. Она была не из тех, кто способен бросить деньги в лицо тому, кто её оскорблял при всех.

Понимание реалий жизни, в которой она зависела от чужого произвола, никогда её не оставляло. Гелия была двойственна. Щедра и расчётлива, лжива и правдива, ласкова и черства, — всё зависело от того, в каких обстоятельствах она проявляла ту или иную свою грань. Я заворожено следила за её действиями с тайником, недоумевая, кто смог создать для неё столь причудливую скрытую нишу в стене? Денег и драгоценностей там было столько, что я оторопела! А мне она постоянно отказывала в оплате на основании своего полного безденежья именно тогда, когда и нужно было мне платить. Оплачивала она мои труды всегда неохотно и с большой задержкой, зачастую и не полностью.

Я бы даже не смогла определить на глаз то место, где запрятан тайник. Но, вероятно, у Гелии имелся какой-то способ его находить в абсолютно гладкой стене. Я долго всматривалась в стену, когда она вновь стала монолитной. Наконец догадалась. Вверху над ним был ввинчен светильник. Видимо, Гелия знала нужное расстояние от него до скрытого крошечного замка. Не имея её перстня, никто бы не сумел открыть тайник, даже зная, где он.

Гелия насмешливо и недобро следила за мною, как будто я собиралась стать взломщиком её сокровищницы. Она сообразила, что нечаянно себя выдала. Теперь уж не отговоришься всегдашней несостоятельностью. Придётся заплатить мне все причитающиеся долги. А ей так не хотелось! Небольшую часть денег она оставила в руке, но отдавать мне не торопилась. А может, и не собиралась, приготовив их для себя. Ведь она собиралась уходить куда-то.

— Ведь заколка была моя, — сказала Гелия, хотя не заплатила мне за работу ничего. Да и только ли за украшение для волос я не получила ничего за последнее время? Гелия наглела в этом смысле всё больше, а я продолжала её обшивать и угождать всем её прихотям и капризам, презирая себя за собственную неспособность очнуться от её чар. Чего ради я тружусь и угождаю ей? Что даёт мне её якобы ценная дружба, поделенная пополам с Ифисой, всё же главной её подругой?

Чего ради Нэиль терпит её поведение? Что даёт ему её любовь, поделенная пополам с другим? И кому она отдаёт более ценную половину, это ещё вопрос. Пожалуй, впервые Гелия раздражала меня настолько, что я смело сказала ей, — Мне показалось, что он давал деньги мне. А ты схватила. Цветок был моей затратой. Я корпела над ним немало времени. Я не твоя рабыня, чтобы работать за так.

Она улыбнулась, — Давал тебе деньги? За такую никчемную ерунду и столько денег? Он давал деньги мне! Поскольку я его любимая жена.

— Ты уж определись, кому ты жена, — неожиданно выдала я.

— Что тебе за дело до человека, которого ты впервые увидела…

— Я уже сталкивалась с ним раньше… на пляже как-то… да вот и вчера в Саду Свиданий…

— Сталкивалась? В каком смысле ты с ним сталкивалась? Сказал тебе пару пошлых комплиментов, просто проходя мимо, чтобы тут же о тебе и забыть! — она подобрала точное определение; «мимо проходящий»! — Он неисправимый бродяга! Он обожает скитаться по всему континенту, чтобы ты знала. И скольким встречным он улыбается как ненормальный и раздаривает свои обещания прокатить на небесной колеснице! Ты ведь знаешь, что существуют подобные легенды о пришельцах, скачущих по облакам на каких-то там колесницах без колёс? Вот он подобным образом и развлекается. Тебе-то не обещал, случайно? А все девушки шарахаются от него, как и положено при встрече с безумцем. Или ты не заметила, что он не в том формате живёт, что все прочие вокруг?

— На небесной колеснице…. Разве такое возможно?

— Нет, если бы речь шла о нормальном человеке…

— Ничего безумного он не обещал и вёл себя нормально. Всего лишь поболтал со мной и Элей…

— Видишь! Ему что Эля, что ты — без разницы! Игрун, одним словом. Но дремучий самоучка, актёрского мастерства не понимает совсем. Презирает даже. Неужели ты решила, что он тебя запомнил, если даже и приставал к тебе и какой-то Эле? Нет! Но до чего дошёл! Бродит уже по Садам Свиданий как юноша!

— Разве он старик? Ты сама выглядишь старше, чем он…

— Он? Если бы я озвучила тебе его возраст, вот бы ты удивилась!

— Чему бы?

— Тому, что он оборотень!

Какое-то время мы молчали. Я не понимала, о чём именно сообщила мне Гелия. Что за смысл она вложили в это странное определение.

— Я не верю ни в каких оборотней, а сегодня вот… Чапос тоже болтал про каких-то оборотней, но сам и есть подлинный оборотень. Вот уж…

— Чапос? — страшно удивилась Гелия. — Ты и с ним где-то успела пообщаться?! Нэя, я прошу тебя, никогда больше не разговаривай с теми, кто к тебе и липнет. Какие-то реальные оборотни закружили вокруг тебя… Это может плохо закончиться.

— А чем? Какой-нибудь оборотень изнасилует, а после скинет с крутого обрыва в реку? Эля, например, ужасно боится таких вот встреч, а я в эту чушь не верю… — но сказала я об этом неуверенно, не избавившись пока от остаточного страха после столкновения с Чапосом в запущенном и заброшенном парке. Хотя сильное смятение и последующее волнение от повторного общения с «акробатом» оттеснили этот страх на самую обочину моего сознания.

— Чушь не чушь, а преступлений вокруг столько, что я не советовала бы тебе одной бродить по столице. Ты не мужчина, чтобы бродяжить там, куда и влечёт тебя твоё любопытство. Столкнись ты с бандитами, никакая Эля, и даже обширная Ифиса тебя не спасёт! Столичные хупы только делают вид, что следят за порядком, а на самом деле никто не озабочен безопасностью простых людей. Ты хотя и аристократка, но изгнанная и бедная, и телохранителей у тебя нет. Никогда не забывай об этом!

— У меня есть Нэиль, а ещё Тон-Ат. И потом… Реги-Мон заступился за нас с Элей, хотя мы его и не просили…

— Тон-Ат всегда далеко от тебя, а Нэиль всегда занят и рядом с тобой не живёт. А этот Реги-Мон и сам угроза для любой невинной девушки!

— Я спешила к тебе, чтобы закончить работу, для чего и сократила путь. А ты не ценишь моих усилий, затрат…

— Не работай, я же тебя и не заставляю. Но мне казалось, что для тебя это шанс сделать себе известность в нашей среде. Разве не так? У тебя скоро появится завидная клиентура даже из числа аристократок. Меня уже спрашивали, кто она, моя мастерица с её необычным даром изобретать то, чем не обладает пока никто?

— Что-то пока никто ко мне не обращался, — пробурчала я. — Да и не стану я никому и ничего создавать. Нужда была гнуться! Да и бабушка не велит. Я сама аристократка! Я только для себя люблю шить. И для тебя. Только ведь…

Гелия ловко перехватила мою мысль напомнить о долге, можно сказать, в воздухе, и увела разговор совсем в другую сторону, — Знаешь, как он может быть опасен? Для тебя?