Нижний город строился на нынешнем Подоле, около большого торгового порта, что возник близ устья реки Почайны. Именно здесь, около древнейшей деревянной Ильинской церкви, выходили на гальку киевского берега заморские гости-греки и купцы новгородские, прибывшие с товарами великим водным путем.

Люди Киевской Руси обладали своими устойчивыми, веками сложившимися традициями языческого искусства. Восточнославянские племена, соединенные под властью киевского князя, имели многовековой опыт в деревянном зодчестве, в создании красочных орнаментов для утвари и построек, в затейливом литье из бронзы, железа, драгоценных металлов, в искусстве ювелирном, мастерстве кузнечном. Новгородцы были особенно прославлены как искусные мастера-плотники. Еще в языческие времена жилища древних киевлян размещались по определенному замыслу, образуя улицы и торговые площади. Это показали археологические раскопки. Жилье строили из глины, земли, жердей, плоского, сильно обожженного цветного кирпича — плинфы и, конечно, из дерева. Дома боярские рубили в древнем Киеве разнообразно и красиво: топором и долотом строители создавали замысловатые, очень своеобразные по внешнему виду постройки, например терема с остроконечными шатрами и кровлями.

В X веке мастера Киевской Руси соприкоснулись с богатейшим искусством Византии и Болгарии. По приглашению Владимира приехали тогда в Киев греческие мастера строить и отделывать каменные православные храмы. Рука об руку с приглашенными работали и русские художники.

Впоследствии русские мастера изменили и развили по-своему византийское наследие. Семена византийской красоты, так поразившей посланцев Владимира, дали новые богатые всходы на древнерусской земле.

Старейшим каменным храмом древней Руси была большая киевская церковь, посвященная Успению богородицы. Строилось это замечательное сооружение с 989 по 996 год. На содержание храма князь Владимир пожаловал «десятину» (десятую часть) своих княжеских доходов. Отсюда и прозвище церкви — Десятинная.

Благодаря труду украинских и русских археологов и искусствоведов ныне можно видеть очертания фундамента Десятинной церкви и получить полное представление о ее первоначальном плане. Фундамент заботливо оберегается: изучение всех его элементов важно для истории русского зодчества.

Ленты древнего фундамента сверху прикрыты защитительной кладкой из кирпича, а с боков залиты асфальтом вровень с землей и кирпичной кладкой. Получается точный план здания — с асфальтовым фоном хорошо контрастирует красноватый цвет защитного кирпича. Можно ходить по всей этой площадке, делать замеры, изучать планировку.

Некогда, в X столетии, угол Старокиевской горы с Десятинной церковью называли Бабиным торжком. Как предполагают археологи, именно здесь, на этой небольшой площади, князь Владимир приказал установить вывезенные им из Корсуни античные скульптуры — бронзовую колесницу, влекомую четверкой коней, мраморные статуи богинь древней Эллады. Вероятно, эти статуи и объясняют название площади — Бабин торжок. Торжками назывались в старину маленькие базары. Таких торжков в древнем Киеве насчитывали восемь.

Неповторимо прекрасным было сочетание античного наследия, византийского искусства и древнерусского умения. Бронза и мрамор греческих скульптур, могучие башни и прясла крепостных стен, золотые купола и кресты Десятинной церкви, верхи княжеских теремов на Старокиевской горе царили над пестрой неразберихой нижнего города. Вдоль крепостных стен, по склонам холмов, по берегам ручьев и речек лепились домики горожан, ремесленников и бедняков. Трудовой люд жил в землянках и полуземлянках с крышами из жердей, прикрытых дерном. Кто побогаче — имел рубленое жилище с тесовой кровлей. Там и сям вздымались в нижнем городе каменные и деревянные церкви, а в удобных местах домики будто расступались, образуя площади для торжков.

Один из путешественников XI века, епископ Дитмар Мерзебургский, уверяет, что в Киеве было тогда до четырехсот церквей. Возможно, он принимал за церкви шатровые башенки богатых хором.

Златоверхие теремные башенки, крепостные вышки, церковные шатры и главы красиво выступали из густой сочной зелени на холмах, отражались вместе с деревьями в Днепре. Гости сравнивали древний Киев с Салониками и даже самим Царьградом. Летописец говорит, что деревянные постройки в Киеве и других древних городах на Руси возводили опытные мужи «от словень, и от кривичь, и от чюди, и от вятичь». Возможно, что в архитектурной отделке богатых деревянных зданий издавна применялись и бочкообразные и иные сложные завершения. Эти исконные древнерусские архитектурные формы сказались и на внешнем виде первых каменных храмов.

…Владимир скончался в 1015 году. Тело его погребли в Десятинной церкви, куда сам он ранее перенес из Вышгорода прах своей бабки княгини Ольги. Скоропостижной смертью отца воспользовался Святополк Владимирович, предательски убивший своих братьев — Бориса и Глеба, а позднее и Святослава. Последний из братьев, Ярослав, княживший в Новгороде, выступил с ратью против Святополка Окаянного и одолел его. Впоследствии Ярослав получил в народе прозвище Мудрого. При нем Киев стал одним из самых больших городов Европы. Новые насыпные валы с каменными стенами по гребню длиной около четырех километров опоясали Киев. Главным входом в город с юго-запада стали знаменитые Золотые ворота.

Этот парадный въезд в Киев был крупным архитектурным сооружением. Две параллельные стены, перекрытые сводом, напоминали тоннель. Главный вход в тоннель был устроен в отводной башне-стрельнице, а еще две дополнительные башни с зубчатыми верхними парапетами защищали среднюю стрельницу с флангов. Надвратная церковь Благовещения с золоченым куполом венчала все сооружение. Дубовые полотнища центральных ворот окованы были позолоченной медью, нестерпимо сверкавшей на солнце. В нижней части Золотых ворот, под церковью, были хранилища для ценностей, и, видимо, здесь же содержали под стражей арестантов.

Если путник ехал к Киеву с юго-запада, по Васильковской дороге, то справа, за глухими дебрями Крещатого яра, оставался Киево-Печерский монастырь, а рядом с ним — село Берестово с летними княжескими теремами и храмом Спаса. Сразу же за выездом из яра возникали перед путником высокие городские стены, а сквозь арку Золотых ворот уже виднелся силуэт самого великолепного строения в тогдашнем Киеве — Софийского собора. На пути к нему видны были также церкви Ирины и Георгия, а дальше, уже за второй стеной — Детинцем, золотели главы Десятинной церкви и шатры княжеских теремов.

Мы и сейчас, спустя тысячелетие, можем взглянуть на Софийский собор сквозь руины Золотых ворот. С Владимирской улицы свернем под сень густо разросшегося, хорошо ухоженного сада и поднимемся на холм с руиной. Бросим взгляд на каменную кладку, ощупаем красноватые камни — розовый шифер, серый гранит вперемежку с плоским кирпичом — плинфой. И будто отдаст тебе этот нагретый солнышком камень тепло тех рук, что укладывали кирпич и булыжник в густой известковый раствор, может быть, даже сохранивший отпечаток натруженных ладоней киевского мастера. И, обменявшись этим рукопожатием с древним пращуром, станем между стенами Золотых ворот и поглядим туда, где высится обласканная солнечными лучами колокольня Софии.

Конечно, вид отсюда ныне не тот, что поражал в XI веке путника, входившего в Ярославов град. Не было тогда у Софии высокой нарядной колокольни — она создана всего лет двести назад, при Екатерине. Да и самое здание собора, построенное Ярославом Мудрым около середины XI века в память победы над печенегами, а с тех пор не раз переделанное, являет собою ныне образчик пышного украинского барокко, а не первоначального — византийского — стиля. Храм и колокольня обильно украшены затейливыми карнизами, разорванными фронтончиками, завитками-волютами. Строгость утрачена. Вместо византийских полукруглых куполов блестят золотом грушевидные. Весь этот пышный декор в сочетании с неуклюжими контрфорсами, укрепляющими углы и участки стен собора, изменил архитектурный ритм здания, его идею. А идея-то была грандиозной!