— Нет, — ответил я, — твоя помощь не нужна.

Я бросил сито на пол, встал перед ним на колени дотронулся пальцем до экрана. Сначала ничего не происходило, но затем я услышал помехи. Связь была просто ужасная. Возможно, всё это следовало делать не под землёй.

— Оракул, это Хранитель, — сообщил я.

В ладони я держал светящийся камешек. Он уже довольно ярко светился, но мне нужно было больше. И я знал, насколько, ведь именно посредством его я собирался уничтожить весь этот объект. И себя заодно.

Из устройства я разобрал, что кто-то говорил. Разобрал, что это определённо был голос Оракула. Но совершенно было невозможно понять, что она мне говорила.

— Оракул, ты меня слышишь?

— Я вижу, откуда ты говоришь, — наконец разобрал я приятный голос среди помех.

Я улыбнулся, потому что обрадовался вновь услышать этот голос.

— Да, — сказал я, — я нахожусь в самом центре Культа Вечности. И сейчас здесь всё взлетит к чертям!

— Оу, — ответила Оракул, — это… Необычные новости. Но ты должен вернуться домой.

Я даже не знаю, какие эмоции вызывали эти слова. Где был дом, куда я должен был вернуться. Собирался ли я возвращаться…

— Я хотел сказать, что признателен за всю твою помощь. Из нас вышла бы надёжная команда.

Голограмма мужчины стояла около меня. Камень в ладони начинал светить всё сильнее. Мне было сложнее контролировать свои эмоции с каждым новым мгновением.

— Решено, я перенаправляю тебя оттуда, — сказал мягкий женский голос.

Голограмма мужчины улыбнулась. И я улыбнулся. Но не ему. А потому, что наконец понял, что я должен сделать.

Во что превратился это ёбаный мир?

Неужели всё действительно устроено так, что будет только хуже и хуже? Неужели это и было то наследство, которое мы передадим нашим потомкам? Неужели всё настолько плохо, что даже уже и я смирился с этим?

Я не хотел в это верить, и не мог позволить себе так думать. Я совершенно точно знал, что глупо было пытаться менять мир, взывать к человеческим принципам и морали. Невозможно стать каплей, которая переполнит океан дерьма. Как бы я не хотел лучшего будущего для Мирты — а для меня это было единственное важное во всей чертовой вселенной — не в моих силах было остановить надвигающуюся угрозу под названием «жизнь».

И пусть нельзя было ничего изменить, я всё равно обязан был сделать то, что должен. По-другому быть просто не могло! Может быть, и впрямь нет, не было и не будет ничего хорошего. Лишь только хаос, беспорядок, гниение и уродливое возрождение из мусора и останков подохшей цивилизации.

Но оставалось единственное подконтрольное мне зло. И это был я.

— Прощай, — сказал я и ударил по прибору, отчего чёрное стекло покрылось сетью трещин и раскололось.

— Что?

Реакция жреца была ожидаемая. Но слишком поздняя.

— Нет, — сказал он, — нет. Нет. Нет.

Его голограмма начала изображать различные эмоциональные состояния, но только теперь они не имели никакого значения ни для кого.

Камень в моей руке засветился так ярко, что тьма во всём помещении расступилась. Но нужно было ещё.

— Что ты делаешь! Зачем ты это делаешь!

Да, я был достаточно зол, во мне хватало гнева. Во мне было много ярости. Но этого не хватало артефакту для того, чтобы сработать должным образом. И тогда я позволил себе подумать о самом страшном.

И, более того, о весьма реальном.

Я представил себе Мирту. Куда вёл её этот Варя? В мир, из которого убежала Адаптация?

Или же он просто хотел воспользоваться ею, как делал это уже не раз. Заполучить своё и избавиться от неё. Ведь она была всего лишь ребёнком. Слабым и беззащитным ребёнком в этом жестоком мире.

Нет, и этого было мало…

И тогда в голове проигралась ужасная сцена.

В ней Варя, шедший по пятам Мирты, приставил дробовик к её голове. И она шла вперёд и ни о чём не подозревала. Затем раздался выстрел. Голова Мирты стала разлетаться. Вылетели глаза, мгновенно исказился макияж. Кожа поначалу скомкалась, а затем начала разлетаться, разрываться, рваться в клочья. Рыжие волосы мгновенно окрасились в кровавый, а потом унесло и их. Раздробленный череп раскололся от попавшего снаряда, и голова моей дочери разлетелась в разные стороны.

А вот этого… Было достаточно.

От этой кошмарной мысли меня всего затрясло и изнутри начало прорываться такое, чего я никак не мог сдержать. Это было сильнее меня, сильнее настолько, что было выше боли, важнее всего мира, ценнее, чем вся вселенная вместе взятая. Я не мог сопротивляться этому чувству и что есть сил заорал. Ярость во мне была настолько сильна, что этого хватило.

Я почувствовал, как артефакт активировался, и раздался взрыв.

За миллисекунду успело произойти многое. Пламя охватило моё тело, я испытал мощь невероятного жара. Костюм, который был на мне, разлетелся в лоскуты, словно порубленный тесаком. Нож расплавился от такого высвобождения энергии. Моя кожа не выдержала и испарилась. Рот растянулся в ужасной гримасе предсмертного крика. Следом начало разрывать мышцы. Их сдирало с костей, перемалывая в кашу и разъединяя волокна. Глаза лопнули и осталась только боль.

Кости превратились в пыль, рёбра цветком раскрыли горящие лёгкие, сердце выскочило из груди и разлетелось на мелкие кусочки — и я чувствовал каждый разрыв, каждый укол и невозможную, нестерпимую горечь от столь скорого и неотвратимого финала для моего измотанного организма. Сейчас я перешагнул через невообразимые пределы и пороги человеческой боли, и моё тело уже знало наверняка: пережить такой стресс уже не получится.

Ударная волна шла до моего мозга целую вечность, а ведь именно этот орган должен умереть, чтобы все чувства прекратились.

Но вот, наконец, необратимые изменения коснулись моего сознания, на мои мысли навалилась долгожданная яркая чернота. Хаос чувств, эмоций и переживаний унесло будто облака при ядерном взрыве. В конце концов, от меня не осталось совсем ничего.

— Я люблю тебя, папочка! — Вспыхнул обрывок уже неясного, стирающегося налету воспоминания.

И мой крик растворился.

Вместе со мной.

Надежда: 100 %

Доверие: 0 %

Мясо падало с неба до сих пор.

Кратер от взрыва было видно даже отсюда. По степени разрушений можно было сказать, что от цементного завода не осталось просто ничего. Буквально. Конусообразная свежая воронка была просто невероятных размеров. Если цементный завод по площади был со стадион, да и то — навряд ли, то воронка, в центре которой он раньше находился, простиралась по площади стадионов десяти.

Когда прогремел взрыв, содрогнулась земля. Из-под ног начала в прямом смысле слова уходить почва. Всё проваливалось в бездну, валились деревья, разрушались близлежащие здания, ржавые автомобили скрывались под грудой гравия. Пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть последствия катастрофы, не быть пришибленным, не провалиться, не быть задавленным и прочие прелести.

Выбираясь из этого ураганного хаоса, Мирта и Варя, прошли через многое. Особенной неожиданностью для Вари был эпизод, когда прямо перед ним упало ружьё, направленное прямо на него. К счастью, выстрела не произошло, но эмоции запомнились на всю оставшуюся жизнь. Варя, конечно, прихватил его с собой. Оружие всегда могло пригодиться. Хотя у Мирты было своё мнение на этот счёт.

Наконец, им удалось добежать до местности, которая хорошо просматривалась, но при этом была прикрыта стенами полуразрушенного здания, до которого взрывная волна не докатилась. Здесь они и решили перевести дух.

Мирта быстро развела огонь и стала собирать падающие куски мяса по окрестностям. Это была не шутка — судя по всему животных, мутантов и всех, кто находился в радиусе взрыва, разнесло по окрестностям так, что можно было просто протянуть руку и взять неплохой кусок неизвестно кому принадлежавшей ляжки. Но разницы в идентификации животных особой не было.