Ощущения становятся острее.

Что это? Индивидуальная реакция? Такое впечатление, что…

Как неожиданно…

Какой неожиданный эффект!

Понимание происходящего: 20 %

Усталость: 80 %

— Что у вас там? Немедленно прекратите!

Голос прозвучал из раций. Благородный тон нарушала нервозность, словно говорящего отвлекли от куда более важного дела.

— У нас пиздец! — ответил кто-то, в эмоциях срываясь на визг.

Пиздец — это хорошо. Значит, они взволнованы. Обескуражены!

Однако…

Боже мой, что со мной было. Я пока не мог отдавать себе отчёта в происходящем, но, благо, у меня осталось в запасе немного времени, судя по тому, что я слышал. Вот бы ещё понимать, что делать с этим состоянием. Теперь-то…

— Прекратите, — мужской голос из рации старался быть спокойным, и давалось ему это с большой трудностью, — это — приказ. Приказ!

Последовало затруднительное молчание.

— Вы меня слышите? Доложить! — требовала рация.

Затруднительное молчание прервалось, но было понятно, что разговаривали сейчас не с бойцами.

— Он положил двух наших! — сказал кто-то, возражая приказу.

— Он превратил в фарш слугу Хранителя! — подбросил другой.

— При поимке мутанта трое не вернулось. Их приняло Дно! — добавил третий.

— Хватит! — взвизгнул голос, — конечно мы кончим эту тварь!

— Да!

— Дааа! — подхватило ещё несколько человек.

Похоже, что яд действовал. И чувствовал я это не только по паралитическим эффектам. Начинали хлобучить галлюцинации! Откровенно говоря, сейчас мне это могло мешать, но я уже ничего не мог поделать.

Причём в прямом смысле слова.

Меня сковало очень странное ощущение. Моё тело буквально разрывалось от переполняющей его энергии, но при этом я не мог и пошевелиться, словно смертельная слабость стала непреодолимой оболочкой, моим скафандром. Она была крепка. Но не настолько. Я чувствовал, что вот-вот эта оболочка начнёт разрываться. Чувствовал, как костюм слабости уже трещит по швам. Как на волю рвётся нечто. Я.

— Пацаны, вы серьёзно решили забить на приказ Хранителя? Если чё, я не при делах! — вдруг высказал свою точку зрения один из группы.

Молчание продлилось дольше мгновения.

— Толстый, вали его! — более спокойно сказал голос всё ещё на высокой нотке.

Раздался выстрел. Послышался звук покатившегося по лестнице мешка картошки.

— Беглых преступников взять живыми! — последовал ещё один приказ.

— Заткнулись все! — теперь он вновь взвизгнул.

Все заткнулись.

— Доложить обстановку! — требовал голос из рации.

Более того, я видел искажения в пространстве. Не то, чтобы появлялись или исчезали какие-то детали интерьера. Скорее на некоторых внимание концентрировалось сильнее, а на других — слабее. А то, на что я смотрел — резко выделялось и приближалось, словно я пользовался каким-то аляповатым интерфейсом мультяшной операционной системы. Вот только это происходило в реальности. Пространство как будто было резиновым.

Чёртова дрянь штырила меня. Это пугало, так как ситуация была весьма неоднозначной. Но в то же время и забавляло, так как таких ощущений я ещё не испытывал, и это определённо было чем-то странным. Я посмотрел на голову мутанта — обратил внимание на его вывалившийся язык, и он тут же приблизился. Он был длинным, грязным и мерзким, поэтому я резко вскинул голову, чтобы посмотреть на что-то другое. Увидел горящее пламя. Где-то по ту сторону огня велись переговоры.

О да, на пламя можно было смотреть вечно…

— Cэр, преступники уже ликвидированы.

Ах, вот как! Они меня уже отдали Дну. Невзирая на приказ главаря. А чего я хотел? Неужели стоило рассчитывать на то, что в этой опухоли, которую даже язык-то не поворачивался назвать структурой, могла быть хоть какая-либо иерархия, дисциплина, порядок? Ох ребятки… Я понял, что вы затеяли. Только дайте мне хотя бы пару секунд…

— По моим данным, — спустя некоторое время вновь проявился голос в рации, — это не так.

Несмотря на то, что я был весь в грязи, пыли, крови, чьих-то останках, рвоте и в чём-то ещё, я чувствовал прикосновение сквозняка одной щекой и жар пламени другой. Осязание давало о себе знать с неожиданной стороны. Я никогда не знал, что можно столько ощущать своим телом. Это было интересно. Это можно было использовать!

Излишняя чувствительность, конечно, повышала восприимчивость к боли, и укол иглой мог показаться нанизыванием на копьё. С другой стороны, я начинал понимать, как пользоваться своим телом быстрее, как лучше его контролировать. При таком контроле можно было вообще не нарваться на удар.

— У вас неверные данные, — высоким голоском настаивал на своём боец.

Удивительно, что его не зашпыняли свои же за эту отличительную особенность. Общество так устроено, что любое отличие воспринимается как причина травли. Очевидно же. Он должен был сдохнуть, но каким-то образом стал руководителем этих отбросов. Удивительно. Даже вызывает уважение в некотором смысле. Впрочем, это всего лишь отбор по рецессивному признаку. Вот только… Обычно это применимо к отношениям между полами…

— Пожалуйста, послушайтесь приказа, — вдруг вмешался женский голос.

Это был весьма необычный голос. Он также исходил из рации, но слышно его было чётче, будто бы говорящий находился совсем недалеко и помехи едва задевали связь. Принадлежал он женщине, которая умела управлять своими эмоциями и тоном. Сказанное ею было одновременно строгим напутствием и нежным предупреждением.

— Выключить рации, — тонко, но тихо сказал главарь, словно боялся, что его услышат даже при неактивной связи.

Судя по резким шумам, которые стали затихать также резко, как и появляться, рации были отключены одна за другой.

Вдруг ожил Варя. Он посмотрел на меня. В моих глазах вид у него был странным: лицо его то надувалось, то становилось кривым, приобретало ещё большую асимметрию.

— Это же она! — сказал он.

— Кто, чёрт возьми? — как будто с интересом спросил я, и, как мне показалось, интонация моего вопроса звучала вовсе не как вопрос.

Кроме того, я пытался справиться с тем, как дышать. Мне почему-то теперь думалось, что этим процессом я управляю сам и мог легко задохнуться, если бы не контролировал вдох и выдох. Это было крайне неприятными впечатлениями. Однако, и это тоже можно было бы использовать в критической ситуации, и я уже обдумывал каким именно образом. Ведь удар должен приходиться на выдох…

Варя понял, что разговаривать со мной бессмысленно. По крайней мере сейчас. Да и до этого тоже было не особенно умным решением. Руководствуясь неведомыми мне размышлениями, Варя обратился к горстке вооружённых людей, собиравшихся на нас напасть. А они собирались — это было понятно из их переговоров. Даже несмотря на приказ. Даже дважды.

— Вы что, действительно ослушаетесь Оракула? — громко крикнул Варя.

Ага, вот теперь становится лучше. Теперь я начинаю преодолевать негативные эффекты яда и концентрироваться на нужных. Они не положительные. Они не хорошие. Яд — это яд. Он может только вредить. Как и всё в моём мире. И я только лишь выбираю способы как это использовать. Как нейтрализовать угрозу. Как дерьмовую ситуацию обернуть себе на пользу. Как яд превратить в оружие.

— Это был Оракул? — с сомнением в голосе спросил кто-то там.

А вот это была пауза перед ложью.

— Не-е-ет, — протянул тонкий голосок, — ты чё, совсем дебил? Оружие наготове! Погнали кончать этих мразей!

Мразей… Это они про нас. Значит, началось.

— Ты не знаешь, кто такая Оракул? — спросил меня Варя.

— Слишком много развелось громких имён, — сказал я и так вдарил в скулу Вари, что тот мгновенно вырубился.

Я сделал это не со зла. Просто мне не нужно было, чтобы он мешал. Или я вдруг подумал, что он может пострадать, пока здесь будет происходить… Треш? Да нет!