— Я согласен, если можно, — обрадовался Шпак.

— Только при посадке покажете мне свои документы, — предупредил старшину капитан. — А вдруг вы шпик?

Он усмехнулся, увидев, как Шпак хмуро свёл брови и вот-вот готов был выругаться. Капитан поспешно добавил:

— Не сердись, я пошутил. А шпики в этих местах тоже, наверно, есть. В июле мы ехали в штаб Центрального фронта генерала армии Рокоссовского и обезвредили немецкого агента.

— Как вы узнали, что это агент? — спросил Шпак.

— Когда мы доставили его в штаб фронта, там его допросили, и он утверждал, что отстал от своего полка, а чтобы немцы не сцапали его в плен, переоделся в мирного жителя. А когда его тщательно обыскали, то обнаружили под подкладкой пиджака письмо, которое он написал своей Эльзе в Германию. Письмо было на немецком языке. Но если он боец Красной армии, зачем писать жене на немецком языке?

— Логично! — повеселевшим голосом подхватил старшина.

Они повернули за угол.

— А вот и дом, в котором обосновалась военная комендатура. — Капитан кивнул на кирпичный дом, стоявший неподалёку от железной дороги. — На днях я тут уже был... Ты побудь во дворе комендатуры, а я быстро схожу к дежурному.

— Я пока перекурю.

Вскоре капитан вышел. Он подошёл к старшине и сказал, что через час-полтора эшелон отправится.

— Тут уже недалеко конечная станция, — заметил капитан, — так что к вечеру будем на месте. — Он посмотрел в сторону другой улицы, где у магазина стояла очередь за чем-то. — Наверное, за хлебом. А где бы нам перекусить, старшина? Я с вечера в рот ни крохи не брал.

— Еда у меня есть, — сообщил Шпак.

Капитан обрадовался.

— А что у тебя есть?

— Варёная курица, варёные яйца и котлеты. Чай тоже попьём с халвой и домашними пирожками...

После обильного ужина старшина Шпак крепко уснул, и когда поезд остановился, капитан его разбудил. Шпак встал и начал поспешно одеваться.

— До штаба фронта отсюда не так далеко, выходи на обочину дороги и голосуй, кто-нибудь подвезёт. — Капитан тепло пожал ему руку на прощание. — А я сейчас с начальником поезда займусь разгрузкой.

— Спасибо, что подвезли, — улыбнулся Шпак. — А мне ещё надо узнать, где теперь находится мой полк.

Но я быстро найду его. Тут есть немало военных, так что подскажут...

Шпак сошёл с поезда и зашагал в степь, где у реки проходила главная дорога. Через несколько минут он уже стоял на обочине и ждал, когда появится машина. Солнце шло к закату. На деревьях уже поблекли солнечные лучики, как это бывает перед сумерками. Но где-то неподалёку в высокой траве ещё стрекотали кузнечики, а в камыше, который рос у самой дороги, квакали лягушки. «А вот в Волге я их что-то не видел», — подумал старшина. Вчера утром он встречал свою сестру Дашу. Жила она на противоположном берегу Волги. Гостила у него лишь один день — у неё в это время болела пятнадцатилетняя дочь, а муж с работы приходил поздно, и она хотела до его прихода приготовить ужин и настойку для дочери, чтобы та прополоскала горло. Когда они вышли во двор, Даша спросила:

— Ты не был у Люси, жены Павла?

— А что, она вернулась из Самарканда? — удивился старшина.

Даша едва не прыснула от смеха.

— Ты разве не знаешь, что твой Павел закончил учёбу и стал офицером?

— Нет, — растерянно промолвил Шпак. — Может, он и написал мне по месту службы, но я как раз в это время отбыл в командировку.

— Когда Павел ехал на Воронежский фронт, он завёз свою жену в Саратов к её отцу. У него четырёхкомнатная квартира, в ней живут он и его вторая жена Аня. А теперь там и Люся, недавно родившая девочку.

— Увидишь Люсю — передай ей от меня привет, — попросил Шпак. — Я бы навестил её, если бы знал, что она теперь живёт в Саратове. Кстати, с отцом она не ссорится?

Даша сказала, что раньше они ссорились. Когда мать Люси положили в больницу на операцию, отец у себя на работе завёл «мадонну», стал приводить её домой, а Люся её невзлюбила: не хотела, чтобы отец на ней женился. Но он всё-таки взял её в жёны. В больницу же, где при смерти лежала его жена, так и не зашёл проведать её, а дочери соврал, что был. Ложь вскоре открылась, и Люся совсем поругалась с отцом. Она бросила ему прямо в лицо: «У тебя своя жизнь, у меня своя. Я не желаю тебя знать...»

Даша усмехнулась.

— Выплеснула всё это с горячки. Но потом они помирились. Отец даже ездил со своей новой женой в Самарканд, где учился Павел. А теперь Люся с отцом живут душа в душу, он ей хорошо помогает: то на рынок сходит, то дров нарубит, то посмотрит за малышкой, когда маме надо идти в детскую кухню за молоком.

«А Павел, наверное, в штабе фронта уже получил назначение, — подумал старшина, слушая сестру. — Интересно, куда его направили, не в наш ли полк?..»

— Твой Павел в форме лейтенанта такой красивый, форма на нём сидит ладно, по всему видно, что он гордится собой! Он очень похож на тебя. Ну ладно, мне пора. Удачи тебе, Вася, на фронте, — сказала Даша и поцеловала его в щёку. — По натуре ты человек гордый, и я боюсь, что ты можешь свою головушку подставить дурной пуле, и она тебя укусит. Так что береги себя и возвращайся с войны здоровым!

— Тут уж как повезёт, — зарделся Шпак.

Мысли его потянулись в санбат, к старшей медсестре Марии. «Как-то она там справляется с ранеными? Видела ли моего сына Павла? — спросил себя Шпак. — Вспоминала ли обо мне? Видно, не до меня ей там. Как вернусь, сразу же пойду к ней», — решил он.

Вдали показалась легковая машина. «Виллис» — значит, едет какое-то начальство. И всё же Шпак поднял руку. Машина остановилась.

— Что тебе, старшина? — окликнул его водитель, сероглазый сержант.

— Куда едете? — спросил Шпак.

— В штаб Воронежского фронта.

— Подбросьте меня, пожалуйста, в хозяйство полковника Карпова.

— К артиллеристам? — уточнил водитель.

— Точно. Наш полк находится где-то неподалёку от штаба.

Шпак краем глаза заметил, что на заднем сиденье кто-то лежит, накрывшись шинелью. Но вот он отбросил шинель в сторону и громко спросил водителя:

— Почему остановились?

— Тут какой-то старшина просит подвезти его в артполк, — ответил водитель.

Это был майор Лавров, старшина сразу узнал его. Майор открыл дверцу и вышел из машины.

— Не какой-то старшина, сержант, а герой моей листовки! — поправил водителя Лавров. Он подошёл к Шпаку и тепло пожал ему руку. — Привет, Василий Иванович! Где были?

— Здравия желаю, товарищ майор! А был я в командировке, ездил в город Горький, а потом заехал в Саратов, — сказал Шпак, слегка улыбаясь. Он был рад встрече с Лавровым, но говорить ему об этом не стал.

— Так это же твоя родина — Саратов! — воскликнул майор. — Дома хоть побывал?

— Пришлось, но радости не прибавилось. Жена умерла, ходил на её могилу, сын в Самарканде учится, видел лишь свою сестру Дашу...

Шпак хотел рассказать Лаврову о том, что жену погибшего капитана Кольцова и его маленького сына он перевёз из Горького в Саратов и устроил их в своём доме, но в последний момент сдержался: а вдруг полковнику Карпову это не понравится и он станет его упрекать? «Доложу ему обо всем, и пусть сам решает, кому и что говорить», — решил Шпак.

— Твой сын Павел уже служит на соседней заставе командиром огневого взвода, — сообщил Лавров. — Я виделся с ним. А ты?

— Увидеться с ним мне ещё не довелось. — Шпак облегчённо передохнул. — Как же он попал на Воронежский фронт, да ещё в наш полк? — Старшина недоумённо пожал плечами. — Вы не в курсе?

— В курсе, — усмехнулся Лавров. — Помните, я говорил вам, что попрошу генерала Иванова написать начальнику военной академии, чтобы Павла направили на Воронежский фронт, где проходит службу в артполку его отец? И Семён Павлович пошёл мне навстречу — начальник академии был ему знаком. Всё было сделано честно и благородно.

— Вот уж не знаю, как мне вас благодарить, — зарделся Шпак.

— А если Карпов переведёт Павла служить на вашу батарею?..