Вижу, как приближается его лицо все ближе, образ размывается, я ощущаю его пахнущее специями дыхание на своих губах и птицей падаю в каньон.

Расул.

Смотрю на маленькую и все больше хочу прикоснуться. Каждое слово её, движение, мимика сладким томлением отдается под грудиной, разливается нардеком*, стекаясь к чреслам, вызывая неконтролируемое влечение. Сил сдерживать себя уже не осталось. Я четыре месяца по ней изнывал, не позволяя прикоснуться, и сейчас сжег тормоза. Не отдавая отчета, потянулся к ее рукам, захватывая в плен. "Хочу ее целовать"! – настойчиво билась мысль. Жадно припал к влажным розовым лепесткам, раскрывая их, желая добраться до пестика. Аглая поддалась мне навстречу, не отстраняясь и отдаваясь напору моего рта. Я отпустил ее руки, переместил свои ладони на ее лицо, не позволяя уклонится от поцелуя. Я пил и пил ее нектар, словно колибри. И лишь нехватка кислорода наконец разорвала наши уста.

– Милая моя, – шептал ей нежности, а она лишь судорожно хватала воздух, округлив глаза от шока.

Да, я не спросил разрешения ее поцеловать, я нагло его украл. И сейчас к неземному удовольствию примешивалась толика стыда.

– Извини, если напугал.

Аглая отодвинулась, откинувшись на спинку стула, поджала дрожащие губы, боясь расплакаться. Обескураженная, раскрасневшаяся. Вдруг вскочила со стула и оставив личные вещи, сбежала вниз по лестнице.

"Да что же такого я натворил, скот?" – обругал себя.

– Принесите счет, – крикнул официанту и устремился следом за испуганной девушкой.

На первом этаже только и успел заметить краешек ее бирюзовой футболки, как она скрылась в туалетной комнате. Приблизился к двери, не зная что делать. Не ломать же. Сам на нервах, прислонился спиной к стене рядом с выходом, стою, караулю, как озабоченный. Охранник смотрит на меня, собрался уже прийти на помощь девушке. Докатился. Сам разорву на клочки за Аглаю кого хочешь, но не дам в обиду. Переглянулись с ним безмолвно. "Сгинь", – говорит мой взгляд. – "Сам знаю, что делать". Послышался плеск воды. Еле сдерживаюсь, чтобы не постучать. Защелка сработала и беглянка тихо вышла, тут же наткнувшись на мой силуэт.

– Ой, напугал меня, – остановилась резко в дверях.

Румянец на щеках спал, кожа влажная. Заметно, что умывалась, приводила себя в чувство.

– Прости, ты так резко стартанула, не знал, что думать. Все нормально? – с надеждой спросил ее.

– Да, да, – успокоила. – Я вещи свои оставила на столе, – вдруг спохватилась.

– Я заберу. Оплачу счет и вернусь. Не убегай так больше. Хорошо?

Она кивнула.

Расплатившись за ужин, забрал ее сумочку, телефон и букет. Держа сотовый так и подмывало разблокировать, узнать о хозяйке больше, но совесть еще не утратил, сдержался от соблазна. Вручил ей вещи и мы вышли на улицу.

– Не против, если до смотровой площадки прогуляемся? – заглянул в лицо Аглае.

– С удовольствием, полюбуюсь закатом. Одно из любимых моих мест в городе. Но давно там не была.

Аглая, притихшая, шла рядом, не отстранялась, не пыталась отделаться от меня, что вселяло надежду на прощение моего воровского поступка. Мы двигались в сторону санатория. Со смотровой площадки у подошвы горы Железная открывался фантастический вид на окрестность поселка, эстакадный мост и развязку автодорожной магистрали. Небо все гуще окрашивалось в пурпурные краски заходящим за линию горизонта солнцем, прощаясь со зрителями уходящим днем; Венера – первая вечерняя планета обозначилась на западном склоне, маня своим мерцанием. Город готовился к ночи, зажигая огни. А я к разговору о произошедшем. Ни разу в жизни не извинялся за поцелуй у девушки, а теперь, стоя позади Аглаи, я, взрослый мужик нервничал, как на первом свидании.

– Объяснишь, что произошло в ресторане?

Аглая обернулась, прислонившись к высокому каменному парапету, пристально посмотрела мне в глаза. Улыбка слегка тронула ее рот.

– Кто кого больше напугал, правда? – выскользнуло с ее уст.

-Хм, это да. Никто так еще от меня не шарахался. Я настолько ужасно целуюсь? – пытался прочесть ответ по ее лицу.

Она покачала головой, улыбка расплылась еще шире и она ее хотела скрыть, опустив подбородок.

– Очень хорошо целуешься, – прошелестела.

Я благодарственно закатил глаза и с облегчением выдохнул. Раунд за мной. Крепость не такая уж неприступная.

– Хочешь повторить? – вкрадчиво произнес.

На что она засмущалась и рассмеялась. Выставила ладошки вперед, предупреждая, что не позволит.

– Сама же только что сказала, что понравилось. Я не прочь закрепить процесс.

И двинулся навстречу, пока плутовка не передумала. Ее маленькие ладошки уперлись в мою грудную клетку. Прочитав в ее глазах немую покорность, припал жаждущим ртом к приоткрытым губам.

Аглая.

Я сошла с ума, если не успев отойти от первого поцелуя, позволяю снова себя целовать. Страх перед мужчиной улетучился, затмившись влечением, сладость затопила полностью рот, разливаясь сиропом по всему телу. Там, где касалась его щетина, кожа покалывала, обостряя ощущения.

мишлен* – наивысшая награда за кулинарию шеф-повара на пике его мастерства. (1,2,3 звезды);

в данном городе вымысел автора, так как подобные награды получили только несколько ресторанов Москвы.

нардек* – арбузный мёд.

Аглая.

– Хочу чтобы ты стала моей женой, – тихо произнес у виска Расул.

"Что!? Может послышалось? Я – женой? И букет этот символичный".

– Если что, ты не ослышалась, – и, взяв моё лицо в чашу ладоней, вгляделся в мои широко раскрытые в удивлении глаза.

– Но мне только двадцать один, – едва выдавила я из себя ответ.

– Помню. Но я умею ждать, – увещевал Валиев, бегая глазами по моему лицу.

А я стояла, зажатая в его руках, и не могла пошевелиться, до конца осознать его слова. Расул отпустил мою шею, мягко провел по плечам ладонями вниз, остановившись на локтях. Отпустил и оперся о каменный выступ позади меня, перекрыв доступ к побегу. Мне пришлось отклониться чуть назад, и поднять голову вверх, чтобы видеть его взгляд. Тут он вдруг резко подцепил меня за талию и усадил на прогретый солнцем бетон каменного ограждения.

– Ай, что ты делаешь? – от неожиданности я взвизгнула.

– Так удобнее на тебя смотреть, – и, слегка толкнув колено своим бедром, вклинился между моих ног.

Сейчас я порадовалась, что надела хлопковые брючки. Задратого подола и голых ног мне для полноты картины не хватало. Близость мужчины будоражила, запах его туалетной воды, жар и пот кожи пробуждали древний инстинкт.

Туристы то и дело проходили мимо, желая поглазеть на догорающие флаги перистых облаков. Кто-то не обращал внимания, кто-то смотрел на нас с интересом или осуждением.

– Расул, на нас смотрят.

– Пусть завидуют, – расплылся широко в улыбке. – Попа не замерзла?

И протянул ладонь к ягодице, пробуя, чем вновь меня смутил.

– Сейчас еще чуть-чуть и пойдем обратно. Тебя еще домой надо отправить.

И как будто по волшебству мой телефон ожил мелодией. Расул посмотрел на экран, явно интересуясь звонившим абонентом. Расслабился, увидев слово "Мама". Отошёл.

– Да, мамуль?

Лидия Васильевна (иногда мы дома маму называли официально) переживала, зная, что у меня сегодня свидание с ее бывшим пациентом. И так как уже стемнело, а я не давала о себе знать, начала беспокоиться.

– Да, через полчаса буду дома, – и взглянула на своего спутника, ища подтверждения своих слов.

Он одобрительно кивнул.

В машину к Валиеву все же пришлось сесть. Страха насилия при нем я не испытывала.

– Все еще не доверяешь мне? – повернулся ко мне, заведя мотор.

– Доверяю. Иначе не пошла бы на свидание.