— Это невероятно, Эсма, — шепчет сквозь тяжелое дыхание, — ты потрясающая, я от тебя без ума.

Да, и я без ума от своего оргазма. Говорила же, нет ничего приятнее на свете. А в этот раз еще лучше. Почему я не знала, что так можно было? Всегда бы заставляла иллюзорного парня ласкать меня языком. Эх… сколько я упустила…

— Эсма, — тон родителя, который говорит ребенку «но-но-но, нельзя так делать».

Лежать бы так вечно. Голые, удовлетворенные, счастливые, снова в сперме. Так хорошо на душе, в теле. Именно так и выглядит счастье. А раньше я заглядывала в чужие окна и завидовала семьям. У них было все, чего мне не хватало. Теперь у меня есть собственное счастье. Не хочу другого.

— Эсма, обещай, что ты всегда будешь моей, — Энди смотрит на меня пристально, лежа на боку.

— Я и так твоя, Энди. Ты не заметил? Слышишь ведь все мои мысли.

— Я хочу, чтобы так было всегда. Ты всецело моя, а я весь твой.

— Мне подходит, — улыбаюсь, но обещаниями бросаться не спешу, пусть помучается, думая, согласна я или нет. Да уж, что я пытаюсь от него скрыть? Он же будет слышать мои мысли, даже когда я в туалет захочу. Ужас, надо что-то с этим делать. Мне же стыдно будет после каждого похода на унитаз. Как с этим жить?

Энди смеется, глядя в потолок.

— Знаешь, что я только что придумал?

— Не знаю, я ведь не читаю твои мысли, — обижено подкатываю губу.

— Я сделаю тебе ребенка, и у тебя на время будут все мои силы. Так мне будет спокойнее. Ребенок тебя защитит. Мы станем семьей, и больше никто не сможет влезть между нами.

— Энди, что ты такое говоришь? — смеюсь, воспринимая его слова как шутку. — Какой ребенок? Мне всего двадцать три!

— Да, ты еще так молода, но это действительно хорошее решение. Я сделаю тебе ребенка.

С этими словами, Энди накрыл меня своим телом. Ничего, что на мне еще сперма? Я и помыться не успела.

— Ничего. Все наше, все родное, — Энди лукаво улыбается, а руками уже пытается раскинуть мои ноги. Губами обхватил мочку уха, языком ведет по шее. Понимает, что я все равно сдамся.

— Энди, подожди, не нужен мне ребенок. Куда спешить? У нас было только одно свидание, — не могу сдержать улыбку, хотя пыталась говорить серьезно.

— Если будет мальчик, назовем его Дориан, — продолжает свою тему.

Поняла, я общалась со стенкой.

— Почему Дориан? Что это за имя такое? А вдруг девочка? — мы придумываем имена незачатым детям, к котором я еще не готова. Не могу в это поверить!

— Дориан — это мое второе имя. Я Эндрю Дориан Хот-Девиль.

— Ого, звучит так… По-королевски. А я вот просто Эсмеральда.

— А фамилия ведь у тебя есть?

— Да, от приёмных родителей я Тервиль.

— Красиво, — отвечает задумчиво, — но все равно наши дети будут носить фамилию Хот.

— Почему только Хот?

— Девиль — слишком известная в определенных кругах фамилия, с недоброй славой. Так что мы обойдемся только первой частью.

— Я никогда не слышала ничего такого.

— Я рад, что ты не вращалась в тех кругах и ни с кем из темных не общалась. Еще с первой нашей встречи я почувствовал, что у тебя абсолютно чистая душа, — смотрит так проникновенно, по коже рассыпается ласка.

— Энди, но все-таки с детьми давай повременим, — притираюсь к нему, будто играю со своим котенком.

— Вообще-то мне давно пора заводить детей.

— Но мне ведь нет, — вот мы и наткнулись на камешек, о который можно споткнуться.

Не то чтобы я сомневалась в нем, но заводить детей пока не планировала, тем более, как оказалось, у магов жизнь не так коротка, как у простых людей. Нам еще многое предстоит попробовать вместе, а до детей мы дойдем в свое время. Кстати, сколько лет Энди? Я не спрашивала… Точнее, спрашивала, но он не ответил. Увильнул. Теперь я знаю, почему.

— Энди…

— Да, Эсма, я тебе не скажу.

Энди прилег рядом, оставив попытки разжать мои колени. Знаю, что мог бы сделать это с легкостью, если бы захотел, но он не станет меня принуждать.

— Почему это? Как детей делать, так сразу, а как о возрасте поговорить, то нет? Да и что тут скрывать? Я подозреваю, что ты старичок похлеще Элима.

— Причем здесь Элим? Не подходящий момент, чтобы о нем вспоминать.

— Об этом нам еще тоже стоит поговорить, ты же стер ему память, чувства ко мне. Но я сейчас о том, что ему шестьдесят восемь, а ты сильнее, значит, тебе больше. Я говорила, что для меня предельная разница в возрасте — десять лет? Со старичками я не вожусь.

Ожидала, что Энди обиженно начнет оправдываться, но он даже не обратил внимание на издевку, проигнорировал.

— Элим сам меня попросил об этом.

— Что? Когда это?

— После того сражения. Он говорил со мной мысленно, не знал, что я и без того читаю его. Он многое тогда мне сказал, но его чувства я подправил по согласию, не волнуйся.

— Как такое может быть? Ты кого-то любишь, а потом просишь стереть это из памяти?

— Да, ты же просила меня удалить все о себе.

— Но я не всерьез, ты же знаешь.

— Знаю.

— Так сколько тебе лет, Энди?

Кладу голову ему на грудь, ласково поглаживаю руки, плечи, кручу завитки волос на груди. Он приятно пахнет, так возбуждающе. Мое тело уже откликается.

— Эсма, это не имеет значения, забудь о пределах. Мы созданы друг для друга, ты ведь уже знаешь, что предназначена мне. Я очень долго тебя искал.

— Сколько? — спрашиваю с волнением, боюсь услышать ответ. — Сколько ты меня искал?

— Больше сорока лет. Я искал тебя даже тогда, когда ты еще не родилась.

— Ого… Разве такое может быть, чтобы кто-то был предназначен кому-то, но один из них еще не родился? Это как-то странно. Сбой системы.

— В редких случаях такое бывает.

— Ты расскажешь мне о себе больше, Энди? Если мы связаны, значит, будем вместе долго. Я хочу знать о тебе все.

— Ты уже знаешь, Эсма. Больше, чем сама осознаешь.

Он бросает очередные загадки. Я что сама должна во всем разбираться? Дайте мне книгу, в которой описана вся жизнь Энди, хочу ее прочесть. Молчит. Так и знала. Ну объяснил бы мне, кто это сейчас рычал во время секса? Насколько мне известно, у птиц нет таких способностей, а сам говорил, что мы идеально друг другу подходим. Ну да, феникс и гепард — идеальное сочетание. Как так можно врать, Энди?

— Я тебе не врал.

— Давай поиграем в вопрос-ответ. Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Знаешь, очень хорошая игра, помогает лучше узнать собеседника. Ты можешь тоже спрашивать, если в этом есть смысл. Я точно ничего не смогу скрыть от тебя.

— Спрашивай, Эсма.

А тон-то какой! Будто сам Зевс снизошел до моего уровня.

— Эсма, давай уже свои вопросы.

— Сколько тебе лет? Кто твой питомец? Почему ты хотел ждать до дня Луны? Что за работа у тебя в моем сообществе? Почему ты не смог стереть мою память? Когда ты восстановишь все удаленное из моей головы? У тебя есть брат? Какие у вас отношения?

— Эсма, хватит, слишком много. Я ожидал пары вопросов и возможности на них ответить, а ты тараторишь.

— Повторяю помедленнее…

— Не надо, я запомнил. Но давай сначала примем душ и отдохнем.

Энди поднялся, завис надо мной с поданной рукой. Ждет, а я не спешу ухватиться за него. И сама встать с кровати могу.

— Эсма, — укоряет, как ребенка.

— Так и знала, что снова увильнешь. Но, знаешь, можешь и в душе продолжить отвечать. Я умею мыться и слушать. Начнем с возраста.

Идем в ванную вдвоем, ммм, я растеряю все мысли, забуду вопросы, могу и не расслышать ответов. Ох, он меня еще и за талию держит, щекотно. И возбуждает.

— Энди, — смотрю на него, а он уже довольно улыбается, специально меня отвлекает. — Начинай уже.

— Мне восемьдесят восемь. Мой питомец — грифон, лев с головой орла.

Проглатываю невидимый комок, который внезапно возник у меня в горле. Это не комок шерсти случайно? Не слышала, чтобы кошки дружили с птицами. А голова орла — это как? Я не поняла, Энди летает или бегает?

Хмурю лицо, рискую обзавестись морщинами раньше тридцати. Но в моей голове не укладывается услышанное. Восемьдесят восемь…Что я там говорила про старичков? Ужас! Он же вообще дед!