Крис делают рентгены, КТ и всякие МРТ, но уже сейчас врач сказал, что может отпустить ее домой.

– Везучая девушка. Царапины, синяки, ожог небольшой, сломаны ребра и сотрясение мозга. Я могу оставить ее здесь и понаблюдать, могу отпустить домой, угрозы для жизни нет. Решайте сами, но сейчас еще посмотрим, поговорим с Кристиной Олеговной.

Я просыпаюсь от голосов, звучащих где-то над головой. Сквозь мутный взгляд понимаю, что вернулся Серж и они с Игорем обсуждают произошедшее. Интуиция подсказывает лежать тихонько, и не зря, информация прямо-таки шокирующая:

– Майк?! Бля, Игорех, ты уверен? Он же нас в школу водил!

– Уверен, он уже признался.

– На хера?! Что ему сделала Крис?

– Она мою машину взяла, а я его уволил. Слишком много на себя взял, информацию не всю передал, врал кое-где, подворовывал по-тихому. Надоел, короче. Не то обиделся, не то обосрался, что жизни не дам. Думал, прибьет и типа несчастный случай, ну а тут Криська выпросила сесть за руль. В общем, сам себе дурачок, я его и не планировал трогать. Но теперь уже поздно.

– Пиздец.

– Криське повезло, что есть Аня. У нее заело ремень, когда врезалась в сосну, позвонила Аньке и уронила телефон, не смогла достать. Ремень вытащила и выползла. Ладно, забирай ее, отвези домой. Не хочет здесь ночевать, хотя я бы оставил.

– Что, отпустишь со мной? А как же неделя на размышления?

– Да идите вы оба. Сами разбирайтесь. Только, Серег, постарайся не ухудшить ситуацию.

– Хуже быть уже не может. На то, что мы не родные, я и не надеялся. Только не надо на меня так смотреть. Сам вспомни, как на стенку лез, пока ждал результаты ДНК с Анькой.

– Езжай давай. Пока я не передумал.

Серж усмехается:

– Ну, пока, папочка.

Когда он уходит, я еще немного лежу, чтобы не подать виду, что слышала разговор, а затем поднимаюсь.

– Привет, – вздыхаю, глядя на Игоря.

Я рада, что он жив. Но не могу выносить напряжение между нами.

– Привет.

– Как Крис?

– Все будет нормально. Повезло.

– Поедем домой?

– Да, можем ехать.

– Я схожу, умоюсь.

У меня опухшее и заплаканное лицо, даже стыдно показываться на глаза медсестрам. Клиника суперсовременная, как из кино, идеально чистая и технологичная. Даже краны в туалете с сенсорами. Странно восхищаться такой мелочи, но я еще не привыкла к роскоши, которая окружает Крестовских. Смешно – восхищаться сенсорами в кранах.

Когда иду обратно, через открытую дверь в палату вижу Крис. Она пытается справиться с рубашкой, но с забинтованной рукой и корсетом это сделать сложно.

– Давай помогу.

Я захожу и осторожно помогаю ей с одеждой. Наверное, я на всю жизнь запомню, как Герман вытащил ее из леса, без сознания.

Не отпущу. Пусть хоть кусается, не пущу, пока не узнаю ее от и до.

– Говорят, это ты всех на уши подняла.

– Это Герман твой телефон засек.

– Так и знала, что они за нами следят.

– Да. Но теперь я им сама телефон принесу, чтобы все туда поставили.

– Еще предложи как Тобика чипировать. На фига тебе?

– Чтобы меня тоже спасли, если я вдруг въеду в елки.

– Да я не про это. На фига ты ко мне прицепилась?

– Мне интересно. Я хочу тебя узнать.

– Зачем?

Я пожимаю плечами. Чувствую, что для Крис очень важен ответ, но вряд ли сама знаю его.

– У меня никогда не было сестры. Так странно… в детстве мы ведь пару дней провели вместе.

– Когда у меня день рождения? – спрашивает Крис.

– На день раньше, чем сейчас.

– Оставим как есть. Не хочу делить праздник с тобой.

– Два дня подряд – мы сопьемся.

Она смеется, но тут же морщится:

– А кофейня в Праге?

– План в силе. Правда, если что, Прагу придется сменить на Москву.

– А вот ТАКИХ денег нам Игорь точно не даст.

В палату заглядывает Серж:

– Готовы? О, Аньк.

Он от души целует меня в макушку.

– Молодец. Горжусь.

– С тебя пожизненная оплата отпусков на Мальдивах. Я из-за тебя чуть из универа не вылетела.

– Дорогие у вас услуги, Анна Артемовна. Так, ладно, повеселились, и хватит. Крис, поехали, надо ложиться спать и пить таблеточки. Аня, тебя ждет старшенький в холле. А дома извелась собака, Марина звонила, сказала, что больше успокаивать его не может.

Теперь Серж поддерживает Крис, помогает сесть в инвалидное кресло и везет к выходу. Я спускаюсь в холл, где действительно ждет Игорь. Увидев меня, он поднимается:

– Поехали?

Мы выезжаем с территории больницы и несемся по ночным пустым дорогам. Мне кажется, все это – начиная с разговора с Крис на лестнице в универе и заканчивая этой поездкой – один бесконечный, выматывающий день. Я, кажется, просто разучилась что-то чувствовать и переживать.

Однако не разучилась различать дорогу. Путь к дому Крестовских я уже давно выучила.

– Мы не домой? – спрашиваю.

– Нет.

– А куда?

– Увидишь. Пусть они там разбираются наедине.

Я доверяю ему. Люблю. Но боюсь разговора. Боюсь, что Игорь скажет: «Пойми меня, мы не пара, вот твой билет в США».

Мы приезжаем к его офису. Вопросов все больше. Забыл что-то?

Но я не лезу, просто иду вслед за Игорем. На лифте мы поднимаемся на самый верх и оказываемся в сказке.

Именно сказкой воспринимались наши с родителями походы на этот высотный каток. Здесь все увешано волшебными гирляндами, уже украшено зимними венками и постерами. До Нового года еще очень долго, а на этот каток пришел снежный праздник.

У Игоря есть ключи. И да, мы идем туда.

– Что ты делаешь?! Игорь! Так нельзя, это же чья-то собственность…

– Ага, моя.

– Твоя?

Я что, с детства ходила на каток и в ресторанчик Крестовского? Была так рядом с Кристиной и не подозревала, что где-то здесь моя сестра?

– Не совсем, конечно, мой. Арендует Архипов, но у меня есть ключи, чтобы после закрытия я мог покататься, если совсем все задолбает. Размер?

– Тридцать семь.

Игорь достает из шкафа за стойкой администратора белоснежные фигурные коньки и для себя берет хоккейные. Я растеряна, понятия не имею, что у него за план и что мне делать, но послушно переобуваюсь. Крестовский хорошо катается, ему не составляет труда держаться на тонких острых лезвиях. А я ступаю на лед осторожно, поскальзываюсь и не падаю лишь потому, что он меня ловит.

Вокруг сияют гирлянды-снежинки, мягкие романтичные ледяные свечки, а из окон открывается панорамный вид на город. Дух захватывает.

А еще он рядом. Крепко держит меня, чтобы не упала, медленно едет спиной и увлекает за собой. Хочется довериться и позволить набрать скорость, ощутить чистый восторг от скольжения. И от его рук. И улыбки. Впервые за много недель Игорь мне улыбается.

– Страшно? – спрашивает он.

– Да.

– Я буду тебя держать. Попробуй скользить.

Мы катаемся. Недолго, минут пятнадцать, но это самые счастливые пятнадцать минут в моей жизни. Я чувствую себя принцессой, которая встретила на балу своего принца и сейчас кружится в танце. Только до танца мне далеко, я жутко неуклюжая и нескладная.

Все-таки падаю и от смеха не могу толком подняться. Едва доползаю до скамейки. Игорь неподалеку щелкает автоматом с глинтвейном.

– Блин, вилку не могу найти, в розетку тыкнуть. Ладно, шут с тобой, обойдусь.

Садится рядом, и атмосфера веселья, словно песок в часах, утекает сквозь пальцы. Мы молчим. Я боюсь говорить о том, что мучает, а он не спешит объяснять, зачем меня сюда привез.

– Ты нам сегодня Кристинку спасла. Герман рассказал. Я не знаю, чем тебе отплатить за нее.

– Я просто увидела звонок, и все.

– Да я вообще. В целом. С твоим появлением она ожила.

– Она хорошая. Но то, что сделала ваша мама, убедило ее в том, что никто не любит. И она пытается привлекать внимание. Говорите ей чаще о том, что она вам дорога. Интересуйтесь. Делайте мелкие сюрпризы. Проводите время вместе. Она все равно ваша сестра, кто бы ни были ее родители. Не бросайте Крис.