Нет, потеря денег здесь не играла никакой роли. Унижение – вот что он чувствовал, вчитываясь в завещание. Даже после смерти отец распоряжался его жизнью, жизнью всех своих детей. Поселить Калинину в доме, контролировать ее учебу, сделать отдельные счета и следить за их сохранностью. Даже сдохнув, он связал Игорю руки и выставил свои условия.

– Просто сделай то, что он просил, – от чистого сердца тогда посоветовал Майк. – Олег никогда не был идеальным отцом, как, впрочем, и другом. Но это было для него важно. Он каждую нашу встречу буквально умолял, чтобы я заставил тебя найти Калинину и сделать все, как он просил. Почему-то это было для него очень важно.

– Ладно, ищи ее. Дай ребятам задание, пусть узнают все об этой Калининой. Где живет, с кем живет, что жрет, с кем спит. Сначала дело ко мне на стол, потом я сам решу, как и когда с ней говорить.

Уходя, Майк обернулся:

– Это… Игорех, ты на отца не злись. Он не потому оставил тебе это, что наказать хотел, а потому, что доверял. Не знаю, почему она так была ему нужна, но поверь, он словно крышей тронулся в последние месяцы.

Сам того не зная, Майк сделал еще хуже. Значит, отец делился переживаниями с другом, но не счел нужным даже намекнуть сыну о грядущих переменах. Несколько лет Игорь провел в Штатах, развивая западный филиал, и только со смертью отца вернулся в Россию. Не успел выдохнуть, как Майк огорошил его этой Калининой.

В следующий раз адвокат пришел через неделю. Впрочем, слово «адвокат» мало подходило давнему другу семьи, ведь он держал целый штат юристов, экономистов, консультантов и детективов. Порой Майк разруливал такие дела, что оставалось только охреневать от того, как у него это получалось.

– Нашел? – сразу же спросил Игорь.

– Калинина Анна Артемовна, двадцать лет. Сирота, образование – одиннадцать классов, работает горничной в отеле.

– И как с ней связан отец?

– Понятия не имею. Я поднял все: ее родителей, родственников, друзей. Мать умерла пять лет назад, отец скончался год назад от онкологии, еще год до этого Калинина за ним ухаживала. Когда он умер, устроилась горничной и с тех пор место работы не меняла. Снимает квартиру вместе с другими девушками, довольно скромно живет, в скандалах и незаконных делишках не замечена. Перебивается с хлеба на воду, но в целом производит впечатление адекватной девицы.

– Почти лярд долларов кого хочешь превратит в неадекватного.

– Ох и завидую я этой девке, – усмехнулся Майк. – Почти Золушка.

– Золушка, – передразнил Игорь. – Золушка тут я. Пашу как конь, а платья и бал всем остальным достаются. Дай мне копию завещания, на неделе съезжу, поговорю с этой Калининой.

– А она симпатичная. Грязненькая, конечно, несуразная, в идиотских драных кедах, но симпатичная. Может, оставишь капиталы в семье? Приберешь к рукам вместе с наследством.

Игорь скривился. Вот уж меньше всего он хотел окучивать дурочку, случайно получившую состояние. Десять процентов – значительная часть денег семьи, но не такая большая, чтобы так напрягаться. Он хотел свести общение с Калининой к минимуму. Только необходимые усилия. Дать ей денег, комнату, оплатить обучение, скрыть от прессы, чтобы ни одна тварь не понесла в массы чудесное превращение из оборванки в принцессу.

– Пусть твои займутся прессой и безопасностью. Подчистите все, что может быть использовано против нас, – распорядился он. – Через неделю освободи вечер, нужно будет, чтобы она подписала контракт и ознакомилась с условиями завещания.

Майк кивал, записывая план действий в смартфон, а Игорь привычно раскладывал задачу на составляющие. Если все сделать правильно, это будет просто.

А потом он поехал на нее посмотреть. Остановился на ВИП-парковке рядом со служебным входом в отель и ждал. Даже музыку в салоне не включил, чтобы ни на что не отвлекаться. У Игоря не было фото, он забыл его в кабинете, в папке с личным делом. Все, что он помнил, – каштановые волосы. Обычные, как у сотен таких же, как она. У девок, которые не имеют возможности ходить к стилисту, не делают модные процедуры и не сверкают шевелюрой, как в рекламе шампуня. Просто волосы. Просто девка.

Сколько так сидел, не понял, но недолго. Когда схлынул основной поток народу, появилась она. Торопилась, почти бежала, сжимая в руке смартфон, из которого торчали старые, замотанные скотчем наушники.

И нет, у нее были не каштановые волосы. Это был шоколад с карамелью, густая копна вьющихся волос, отдающих на солнце рыжиной. Перехваченные в небрежный хвост, они не сдавались и выбивались из прически непослушными прядями. Ни грамма косметики. Темные прямые джинсы, старые кеды с серебряными звездочками, белая майка и тонкий серебристый браслет на худом запястье.

Твою мать!

Скольких он перепробовал, пока наслаждался беззаботной жизнью богатого наследника? Десятки точно, на сотни, может, счет уже пошел. Он безошибочно определял тип, видел, что скрывается за брендовыми шмотками. Сущность не спрятать и не замазать косметикой. Под оберткой или шваль, или вот такая, как она. Там, где он отдыхал, такие редко встречались. Подружки приводили или сами пытались вкусить новой, тусовочной, жизни. Наденет мини, начешет колтун, подведет сажей глаза и, черт подери, смотрится охрененно, но внутри-то все та же простушка, посрать на каблуки и мохито, потому что сущность – кеды и апельсин. Или бутылка кефира, сдобная булка и мерцающие мальдивские звезды. Почему мальдивские? Откуда на Мальдивах кефир? А поди ж ты, фантазия так ярко ворвалась в голову, что захлестнуло дикое возбуждение.

Она зашла в отель, а Игорь достал планшет и забронировал там люксы на конец недели. Сразу все, ровно пять штук. Чтобы вариантов не осталось, чтобы увидеть ее вблизи, этот шоколад с карамелью.

А она, чтоб ее, люксы не убирает! Вот эта вот охренительно красивая девка убирает нищебродские стандарты, в то время как в люксах ковыряется мужиковатая тетка. Идиот у них там управляющий, что ли? Одно хорошо: мизерные зарплаты. Тетка чуть из кед не выпала, когда он предложил ей оранжевую купюру за то, чтобы та поменялась с Калининой номерами.

– А вы… вам Аня зачем? – спросила она.

Игорь чувствовал жгучее, терпкое раздражение. Боже, тебе-то какая разница? Трахнуть ее хочу. В люксе с видом на центр и панорамным окном. Чтобы весь, мать его, отель слышал, чтобы забыла собственное имя и выполняла все, что он прикажет, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о том, как именно она выбила из отца такое наследство.

Невольно горничная подала ему идею, от которой каждая клеточка горела огнем. В таких отелях нередко горничные соглашаются развлечь богатого клиента за доплату. Интересно, если он предложит Калининой скрасить ночку, это избавит от мыслей о ней? Он перестанет вспоминать ее гребаные кеды и шоколадные волосы?

Калинина стояла к нему спиной, когда он вошел. Она склонилась с пылесосом, собирая пыль под креслом, и мешковатая форма горничной обтянула крепкие ягодицы. Из хвоста снова выбилось несколько прядок волос. Игорь стоял на пороге комнаты так долго, что пришлось делать над собой усилие.

Кто ты, мать твою, кто ты такая, шоколад с карамелью, и как связана с его отцом?

Стася – королева шопинга и веселья. Это я понимаю уже спустя час нашего похода по магазинам. Она готова смеяться по любому поводу и способна превратить выбор одежды в развлечение.

Я, словно в трансе, перебираю платья, каждое из которых стоит как моя зарплата, а она носится по магазину и щебечет:

«Вау, смотри, какая сумка!.. Ой, нет, я «Диор» не люблю, а вот косметика у них ничего такая, тоже зайдем, у меня пудра закончилась».

«Ой, жуть какая, повесь обратно, это не платье, а чехол от него».

«Смотри, какое платье, как у Меган Маркл… у порноверсии Меган Маркл».

Но перед тем как мы отправляемся за одеждой, заезжаем в какой-то салон, где меня целых два часа мучает забавный лысый дядечка маленького роста. Он носит ярко-красные очки и все время суетится, а еще зачем-то предупреждает, едва ли не с порога: