Больше не спрашиваю, не мое дело. Не хочется, чтобы она снова превратилась в рычащую на всех стерву. Если сидеть молча, можно представить, что у нас дружба и взаимопонимание.

Возвращается Игорь, об этом я узнаю, когда слышу его возглас:

– Калинина, что бы она тебе ни дала, положи это и отойди!

– Это просто персик, – флегматично фыркаю я.

Игорь садится между нами. У него в руках контейнер с чем-то вкусным, и я тянусь к этому, но он не дает.

– Дай персик попробовать.

Развожу руками, потому что секунду назад запихнула в рот последний кусочек. Тогда Игорь поворачивается к Крис, и та спешно делает то же самое.

– Ффсе! – говорит ему с набитым ртом.

– Злые вы. Значит, кальмары и осьминога съем один.

– Ой! Осьминог!

Мне до ужаса хочется это зажаренное на гриле с лимонным соком щупальце. Даже руки дрожат от предвкушения! Мы отбираем у Крестовского еду и в два счета ее приканчиваем.

– Ну, раз у вас больше ничего не осталось, я пошла. – Крис встает. – И сообщаю тебе, что завтра я планирую поход по магазинам, так что или дай машину, или вези меня.

– Напомни утром, – говорит Игорь.

Он смотрит вслед сестре. Долго, пока Крис не скрывается в доме. А потом с легкостью пересаживает меня к себе на колени и целует.

Наверное, однажды я привыкну к такому тесному контакту, но пока он немного пугает.

– Ты уже выздоровела? – с нехорошей такой улыбочкой спрашивает Крестовский.

Мне хочется над ним немного поиздеваться, хотя я и понимаю, что как соперники мы в разных весовых категориях. Но я все равно отстраняюсь и пересаживаюсь так, чтобы быть к нему лицом.

Наглые руки тут же сжимают мои ягодицы.

– Возможно, выздоровела…

Я берусь за пуговички платья, которое надела сегодня.

– Вот как, – усмехается он. – Кто-то стал очень смелым.

Закидывает руки за голову и опускается на лежак.

– Посмотрим, насколько тебя хватит.

Ни за какие блага я не признаюсь, что жутко нервничаю. Но расстегиваю пуговичку за пуговичкой, пока полы платья не расходятся и холодный воздух не касается груди.

– Даже та-а-ак… а скажи, на тебе вообще нет белья?

Только улыбочка уже не такая уверенная.

– Можно предположить, что после душа я забыла о нем…

– Но мы оба знаем, что это не так, и мне придется его снять.

Губы обжигают кожу на груди, язык играет с соском, и я теряю нить. Забываю начисто, о чем хотела говорить и что делать. Платье летит куда-то в сторону, рубашка Игоря тоже. Мы все еще на пляже, и это обстоятельство мешает медленному и чувственному занятию любовью.

Он резко входит в меня, на грани между болью и удовольствием. Я цепляюсь за его плечи, отвечаю на поцелуй и двигаюсь ему навстречу. Страх того, что я не буду иметь понятие, как вести себя в постели, отступает. Есть только один путь, чтобы покончить с томительным напряжением. Только одно движение, чтобы получить удовольствие.

По телу проходят разряды тока. Я чувствую его внутри себя, восхитительно новое и крышесносное ощущение. Тогда, на Санторини, это было не так ярко.

Игорь вдруг ругается и отстраняется. Я еще не получила ничего из того, что хотела, да и он тоже.

Хмурюсь, получаю легкий поцелуй и заодно объяснение:

– Мы забыли про защиту. Так нельзя. Пойдем в дом.

Точно. Защита. Мы про нее не забыли, мы о ней даже не подумали. Эта ошибка могла стоить очень и очень дорого.

Игорь тащит меня в комнату. Ему плевать, что я без одежды. Этот пляж принадлежит ему, как и будет принадлежать отель в скором времени. Как и я, похоже, по крайней мере, он в этом искренне уверен.

Движения резкие и грубые: достает из ящика пачку презервативов, вытаскивает один и прижимает меня к стене. Я чувствую, как он снова входит в меня, и замираю.

– Игорь! Подожди!

Для него все это привычно, а я чувствую, как не успеваю за ним, не привыкаю к тому, что он со мной делает.

– Куда ты торопишься? Я же не сбегу.

Кажется, ему нравится, когда я глажу плечи и шею. И мне до ужаса приятно пальцами касаться рельефных мышц, горячей кожи и жестких темных волос.

Я влюбляюсь. Безнадежно и, наверное, безответно. Каждый раз сильнее и сильнее. Отношения с ним как американские горки. То медленно вверх, то с замиранием дыхания вниз. Правда, все равно настанет момент, когда оплаченное по билету время выйдет и придется уступить кабинку другим.

– Больно? – Он все же находит в себе силы остановиться.

– Нет, – качаю головой. – Не больно.

– Тогда что такое?

– Просто… я… черт…

Он во мне, не двигается, но я чувствую напряжение и сама подаюсь навстречу. Мы снова целуемся, до тех пор, пока дыхание не заканчивается. А потом я просто позволяю ему делать все, что захочет, становлюсь послушной глиной в горячих сильных руках. Меня накрывает удовольствием, чувством абсолютной легкости. Я завожусь и взрываюсь быстрее, чем Игорь.

Он укладывает меня на постель, скользит взглядом по обнаженному телу, руки медленно дразнят, касаются нежной кожи на внутренней стороне бедер, но не трогают пульсирующего от напряжения и новой волны желания местечка.

Коварно улыбаясь, этот гад вдруг переворачивает меня на живот. Сердцем чувствую укол страха и невольно вздрагиваю.

– Нет, так не надо…

– Ш-ш-ш… – Он опускается сверху, горячий, твердый, губами проводит по шее.

У меня вырывается тихий стон. Нереальное ощущение от поцелуя. Коктейль из страха и удовольствия похож на наркотик, почувствовав его вкус, я уже не хочу заканчивать то, что делает Крестовский. Он осторожно собирает мои волосы в руку, не переставая гладить спину, спускаться ниже.

Пальцы проникают в меня, доводят до черты, но не позволяют ее перейти. Теперь я готова на все, готова просить заняться любовью человека, которого несколько месяцев назад не то ненавидела, не то боялась. Неужели это тот Игорь Крестовский, что встретил меня в номере отеля? Неужели ему в кофе я высыпала целую перечницу?

Неужели это он ревновал меня как сумасшедший к Принzzу, высаживал на ночной трассе, издевался, выставляя своей девушкой? А теперь мы целуемся, занимаемся любовью, и… это точно я? Мне кажется, я уже не представляю себя без этой семьи. И без него.

Сейчас Игорь груб ровно настолько, чтобы мое сердце забилось чаще, он с силой входит, одновременно заставляя меня прогнуться в пояснице, держит волосы и двигается медленно, но мощно. С каждым толчком я всхлипываю. Раньше казалось, чувствовать его сильнее я уже не смогу. Ну подумаешь, секс, что в нем? Да, с Игорем это очень и очень приятно, да, я по-настоящему радуюсь нашей близости, несмотря на все сложности.

И как же все-таки я мало знаю об отношениях мужчины и женщины в постели.

– Аня… – Он отпускает мои волосы, они рассыпаются по плечам. Разгоряченная кожа чувствует даже такую мелочь. – Аня…

Я таю от крышесносного ощущения полной беспомощности. Я не могу заставить его снова начать двигаться, не могу прекратить медленную пытку. Даже оттолкнуть его не могу, хотя, пожалуй, и не хочу. Руками крепко сжимаю покрывало.

– Игорь, ну пожалуйста…

– Попроси еще, – тяжело шепчет он. – Скажи, что ты моя. Скажи, что ты не сбежишь, Аня!

– Твоя, – выдыхаю я. – Мне некуда бежать. Я не хочу.

Несколько глубоких и сильных толчков отправляют меня за грань, я, кажется, кричу. Легким не хватает воздуха, а тело выгибается дугой, будто от разряда тока. Пальцы обессиленно разжимаются, но внизу все еще пульсирует.

Игорь стонет сквозь стиснутые зубы, и я чувствую тяжесть его тела. Долгие, восхитительные секунды. Потом он ложится рядом и запускает руку в мои волосы. Как ребенок прижимает во сне любимую игрушку, так Крестовский в полудреме прижимает к себе меня, будто боится отпустить. Словно я встану и сбегу куда-нибудь, оставлю его тут одного наедине с проблемами и диким, я бы сказала, катастрофическим недостатком любви.

Размечтался. Попал ты, Игорь Крестовский. И я заодно.