На самом деле Крестовская не такая уж и плохая. Когда рядом нет братьев, когда она вынуждена таскаться всюду вместе со мной, она вполне приятная. Я не спорю в вопросах траты денег, раз уж их все равно достаточно, она не язвит и по большей части молчит. Пожалуй, в таком отдыхе есть своя прелесть.

Мы покупаем платья. Крис – белое и длинное, с открытыми плечами, а я любимого «рубашечного» типа из тонкого, но приятного телу хлопка. Ближе к вечеру ужинаем в маленькой уютной таверне, потом оставляем покупки в комнате и идем на большой балкон, чтобы насладиться закатом, который так хвалят и советуют все туристы.

Яркое солнце раскрашивает белые домики в оранжево-розовые цвета. Солнечный диск медленно опускается в море. Мы сидим, думая каждая о своем, пьем вино и грызем печенье из коробки, подаренной приветливым владельцем магазинчика.

На соседних балконах практически нет мест от желающих сфотографироваться на фоне заката. Красиво до ужаса. Еще месяц назад я даже не думала, что могу оказаться в таком месте. У нас была сауна… изредка я выходила туда на подработку, когда кто-то из девчонок болел. ВИП-класса, очень красивая, стильная. Мне нравилось там убирать, клиенты почти никогда не оставляли после себя грязь, уж не знаю почему. Наверное, действительно приходили наслаждаться спа-услугами и отдыхом, а не как обычно в саунах. Так вот, она была оформлена в греческом стиле, и на стене висели картинки с этими белыми домиками. Мне нравилась эта аккуратность, некая фантастичность антуража. А сейчас я сижу и смотрю на это вживую.

– Ладно, – вздыхает Крис, – фоткай.

– Что? – Я не сразу понимаю, о чем она.

– На фоне заката меня фоткай.

– На аватарку? – Я в шаге от того, чтобы спрыгнуть с балкона и усиленно начинать грести в сторону вулкана, честное слово!

Но Крестовская закатывает глаза и развязывает хвост, чтобы красиво распустить волосы.

– Чтоб сдох, скотина, – красноречиво поясняет свое намерение.

Что ж, порыв благородный, так что я сделаю несколько потрясных кадров на свой смарт. Что ни говори, а в свою внешность Крестовская вбухала, наверное, миллионы. И выглядит именно на эту сумму. Я сравниваю наши снимки и удивляюсь тому, насколько мы разные. Причем одного роста, одной комплекции, даже, возможно, чем-то похожи, но она как с обложки модного журнала, а я… ну миленькая, ну в рубашке, нос немного обгорел, и волосы, не избалованные средствами для укладки, растрепал ветер.

Я отправляю фотку Сержу и несколько секунд колеблюсь, прежде чем открыть диалог с Игорем. Но волнение напрасно: его нет в Сети с обеда. Ну и ладно, не судьба ему выслушать мои восторги на тему заката в Ие.

– Все, – хмыкает Крис, – дай сюда бутылку, напьешься. Пойду развлекаться с мальчиком с ресепшена. Буду поздно. Кодовое экстренное слово «трансформаторная подстанция».

– Ты хоть знаешь, что это такое? – кричу ей вслед.

Ну и ладно, одной тут тоже неплохо.

Я сижу до тех пор, пока солнце не заходит окончательно. Наслаждаюсь видами, грущу, что родители вряд ли вообще видели нечто подобное в своей жизни. Как бы мне хотелось, чтобы это наследство свалилось раньше. Когда я могла их радовать поездками или подарками.

Сидела бы и дольше, но поднимается сильный ветер и становится некомфортно. Мне жаль уходить в комнату, что-то подсказывает, что свободного времени у нас с Крис совсем немного. И уже завтра придется решать, что делать дальше. Возвращаться, наверное. Бунт удался, пора и честь знать. Хотя есть еще Фира… можно позволить себе еще денек прогулок по новому интересному городу.

Я принимаю душ, переодеваюсь в рубашку, купленную уже здесь – из дома я захватила всего ничего вещей, – и ложусь в постель, чтобы почитать немного перед сном. Но едва заканчиваю первую главу, раздается стук в дверь.

– Трансформаторная подстанция! – Голос Крис явно очень недовольный.

Я подскакиваю к двери, полная самых жутких ожиданий, но… за дверью стоит Кристина. Морщится, кривляется, в руках початая бутылка вина. А ее за ухо держит злой, как чугунный утюг, Игорь.

Реакция у меня достойна КВН и стендапов: я ору и захлопываю дверь.

– И это благодарность за компанию?! – бурчит Крис.

Приходится справиться с эмоциями и снова открыть дверь. Ладно, я этого ожидала, глупо было думать, что Игорь не приедет и не найдет нас.

Он буквально втаскивает сестру за ухо в комнату.

– Да отпусти меня, я ничего не делала!

– Ага, я видел.

– Во-первых, я уже взрослая. А во-вторых, он вообще гей!

– Да ладно? – удивляюсь я. – А чего заигрывал?

– А он не заигрывал. У него произношение дерьмовое, я решила, что он говорит «ребята», а он спрашивал, не пара ли мы. Ну и кивнула. Он, блин, в нас родственные души увидел!

Она косится на брата:

– Так что ты спас меня от позора века. Как идиотка с винищем потащилась.

Я не выдерживаю и начинаю ржать. Картинка прямо-таки анекдотична. Пожалуй, вид раздосадованной любовной неудачей Крис и разъяренного по жизни Игоря, держащего ее за ухо, я запомню на всю жизнь.

Наконец он отпускает сестру.

– Я же говорю, – она округляет глаза, – гигантская трансформаторная подстанция.

Игорь мрачно на нас смотрит:

– Ну и что? Как будем объясняться?

Кристина хмыкает. Я замечаю, как буквально на глазах из обычной, немного стервозной девицы она превращается в колючий, полный ненависти комок эмоций.

– Бес попутал. Я уже покаялась, – рычит она.

– Очень в твоем стиле. Свалить на других свои проблемы и сбежать шопиться.

– Что-то, я смотрю, рядом с тобой тоже мало кто задерживается.

– Ведешь себя невыносимо!

Крис взрывается:

– Так высели меня уже на хрен! Че терпишь-то?! Давай, будь мужиком, хоть раз в жизни реши проблему по-настоящему!

Прежде чем Игорь ей отвечает, я не выдерживаю. Буквально пихаю его в грудь, толкая к двери.

– Игорь, можно тебя на секундочку…

– С тобой мы поговорим позже!

– Нет, сейчас!

Когда мне что-то нужно, я пру как танк. Такое редко случается, но сейчас как раз подходящий момент. В руках у меня смартфон, вот только рубашка слишком короткая, хоть и закрывает более-менее важные места.

– Что ты творишь?! – спрашиваю я.

– Это вы что творите? Уехать ночью по серпантину! Сбежать хрен знает куда, отключить телефоны. Ладно Крис, но от тебя я такой безответственности не ожидал.

– Сюда смотри. – Я включаю телефон и открываю фотки. – Сюда, сюда, прямо на экран. Что видишь?

– Фотографию. Кристины. Бухает сидит.

– Это все, что ты видишь? – мне не хочется в это верить. – То есть ты не видишь, что она здорова и довольна жизнью? Что смотрит на закат и пьет вино? Что позволяет мне себя фотографировать и не демонстрирует окружающим средний палец? Почему ты не можешь оставить ее в покое? Почему не даешь жить своей жизнью? Что это за идиотское правило с карточками, зачем привязывать ее к себе? Ей двадцать! А не два, Игорь. Зачем ты продолжаешь традиции своего отца, который, будем честны, мало что понимал в воспитании детей? Что случится, если Крис на пару дней съездит погулять по магазинам в Ханью? Что такого она натворит, если в одиночестве отправится на Санторини и погуляет? Переспит с парнем? Так ты вроде большой мальчик, постоянно мне пытаешься это доказать, что тебя смущает? Дай ты ей свободы! Дай ей пространство, чтобы она сама с собой подружилась! Зачем ты приехал? Мы бы вернулись через пару дней, ты и сам знаешь, знает даже Серега. Тебя бесит тот факт, что мы сбежали, но ты даже на минуту не задумался о причинах! И не моего побега, Игорь, а Крис. Фу, аж язык устал.

Игорь слушает молча, сощурившись, будто сканируя меня своим пристальным взглядом.

– Нельзя заставить человека ловить кайф от отдыха с тобой, забрав у него возможность уединиться. Это не ей ты хорошо делаешь. Ваш отец это делал ради себя, чтобы себе показать образцовый отдых образцовой семьи, но тебе-то это зачем? Она уже взрослая, она не будет милой и веселой младшей сестренкой. Крис нездорова, это факт, с которым ничего не поделаешь. И ты делаешь выбор. Либо ты пускаешь пыль в глаза окружающим, что у вас все нормально, и ломаешь сестру под свои нужды. Либо ты ей помогаешь.