– Простая ты, Анька, как три копейки, – тяжело вздыхает он. – Книжки и внимание. Я же не с потолка ей таблетки даю. Врач выписал. А она не пьет и капризничает.

– Вы зато все сложные, – тоскливо огрызаюсь я, – и книжки у вас проклятые, и внимание… нездоровое. Оставь ее уже в покое! Я бы тоже не пила таблетки, если бы они делали меня овощем. Крис нужен системный подход. Врач, я не знаю, терапия.

– Да все у нее есть. К врачу не загнать, бьется, как дикая кошка. Ей бы уехать, да никак, Майк быстро по папочкиной просьбе кислород перекроет. На море ее и возим, в общем-то, Игорехе на хрен не сдались эти семейные вояжи. Мама любила наш дом в Греции, вот и ездим. Типа из уважения к памяти и прочей хреноте.

Я задумчиво жую клубнику и размышляю, что же меня смущает в рассказе Сержа. Нет, море – это прекрасно, но…

– Вы ездите в дом, который любила ваша мама?

– Ну да. Тебе тоже зайдет. Охрененно здоровый, на берегу.

– Вот понимаешь… – Я неуверенно кусаю губу. – Сменили б вы географию.

– Чего?

– Я квартиру, где с папой жили, видеть не могу. До темноты в глазах не могу. Как мимо иду, так потом неделю кошмары снятся. А отдыхать в доме, который любила погибшая мать… это для вас – память. А для Крис напоминание.

– Чет я об этом не думал… – Серж задумчиво чешет голову. – Думаешь, в другое место везти? Снять другой дом?

– Попробуйте. Деньги у вас есть, сестру вы любите. Не живите по отцовским шаблонам, они не работали.

– Ладно, – наконец кивает Серж, – поговорю с Игорехой. Если сработает, с меня подгон. А книжка-то какая?

– Моя любимая, – улыбаюсь я. – «Путешествие Алисы».

– Ну, я с книгами на «вы». Больше по железкам. У нас как в сказке: старший умный был детина, средний был ни так, ни сяк…

Я фыркаю, мысленно закончив отрывок. Поганое настроение после стычки с Игорем и смутные воспоминания о ночи отступают, и я все-таки уделяю должное внимание клубнике. Серега со свойственным ему увлечением ест все подряд и не отвлекается, пока вдруг не звонит его мобильник. Несколько секунд он слушает, сдвинув брови.

– Так, погоди, я ни хрена не понял, ща ее дам.

И протягивает трубку мне. Такого я точно не ожидаю.

– Анна Артемовна, – это голос Германа, – у меня ваш смартфон с утра разрывается. А еще… вам тут… серенаду вроде как поют.

– Что делают? – обалдеваю я.

– Да парень какой-то с гитарой у забора трется. Мы, конечно, его можем выкинуть, но…

– Нет-нет-нет! – восклицаю я. – Сейчас подойду.

– Ох, Анька, братик не одобрит! – кричит вслед мне Серж, но я отмахиваюсь и на всех парах несусь к посту охраны.

Герман уже ждет меня там, возвращает смартфон и открывает ворота, сообщив:

– Мы его проверили, он один, но на всякий случай наблюдаем.

– Ерунда, – отмахиваюсь я, – это мой друг.

И он наверняка хочет объяснений за вчерашнее. После того как Игорь почти силой забрал меня с праздника, у любого возникнут вопросы.

Я решаю сначала поговорить с Сашей, а уж потом разобраться с кучей сообщений на смарте. Наверняка там девчонки напоминают о просьбе дать в долг, а я совсем забыла поговорить с Игорем. Теперь это будет сделать сложно. Он наверняка еще зол, а я слишком растеряна, чтобы позволить себе остаться с ним наедине и обратиться с просьбой.

– Аня! Я пришел, хотел романтично спеть песню под твоим окном, но у вас такая территория, что пришлось петь под забором. Мне кажется, я не впечатлил вашу охрану.

На улице зябко, а я в тонком хлопковом платье.

– Я думаю, ты разнообразил их утро. Как ты меня нашел?

– Одна подружка со вчерашней вечеринки узнала Крестовского и сказала, где он живет. Я приехал извиниться, Ань! Я не знал, что все так получится. У тебя теперь будут проблемы?

– Да нет, не волнуйся, Саш. У меня всегда проблемы, но не из-за тебя. Тут… много личного и денежного.

– Это хорошо… даже если ты меня знать не захочешь, я хочу сказать, что сделал все, чтобы удалить видео, но…

– Что? – перебиваю я.

У меня зарождается крайне отвратительное предчувствие. И с каждой секундой оно растет, достигая такого масштаба, что начинает подташнивать.

– Ты не видела? Я думал, тебя завалили сообщениями.

– Забыла телефон у водителя, – бормочу я и лезу в смарт, который и впрямь разрывается от сообщений, отметок и писем.

Саша наблюдает за мной с явным волнением. Сначала в этом сетевом хаосе я ровным счетом ничего не понимаю, но затем натыкаюсь на пресловутое видео. Кто-то из гостей на вечеринке заснял, как мы с Сашей пели вместе. На самом деле на видео нет ничего, что может мне навредить. Я неплохо выгляжу и на удивление чисто пою. Да, Игорь будет в бешенстве, но это не конец света…

Мысль обрывается на середине, когда я дохожу до сообщений в мессенджерах. Добрые подруги заботливо накидали ссылок на светские хроники и блоги о знаменитостях. Конечно, новую песню Принzz не пропустили. И не упустили шанс проехаться по незнакомке, которая так счастливо зажигала со всеобщим кумиром. Они раскопали все! Мое имя, место жительства, вскрыли соцсети и опубликовали на порталах с многомиллионной аудиторией статьи обо мне. И, разумеется, кто-то пронюхал, что я живу у Крестовских, и проехался еще и по этому поводу. За ночь, пока я боролась сама с собой, пытаясь не потеряться в том, что Крестовский делал, пока спала вместе с Крис, отвоевывая для нее минуты отдыха, вся индустрия звездных сплетен копала, искала подробности моей жизни и строчила статьи, чтобы уже наутро быть в топе новостей.

Нет, я ошибаюсь. Это конец света! Игорь не просто убьет меня… наверное, это прямое нарушение контракта, и уже к обеду я вновь окажусь на улице. И это будет чертовски справедливо.

Я стараюсь не думать о том, как жалко расставаться с новой жизнью. Растерянно смотрю в экран и понятия не имею, что делать, кому писать и как оградиться. Под моей аватаркой сотни комментов, на некоторые из них без слез не взглянуть. Вся армия влюбленных в Сашу фанаток сейчас ненавидит меня яростно и неистово.

– Ань, я просто хочу извиниться за все это. Я должен был предвидеть. Кто-то нарушил запрет на съемку. В общем, ты все еще мне очень нравишься. Дай мне второй шанс? Сходим вечером в ресторан. Только вдвоем, на свидание.

Я не верю, что говорю это, но выхода у меня нет. И не только потому, что Игорь вышвырнет меня вон, а Саша не станет встречаться с горничной. Но еще и потому, что нечестно идти на свидание с одним парнем, а накануне ночью сгорать от страсти в руках другого.

Но черт… его песни – часть меня, часть души. Я просто не нахожу сил оборвать общение без возможности быть хоть чуточку ближе к нему.

– Давай поговорим позже, ладно? Мне надо прийти в себя. А еще я под домашним арестом.

– Что? Ты же не ребенок! И ты с этим согласна?!

– Да, если я реально нарушила обещание.

Я грустно улыбаюсь и смотрю на дом, скрытый пушистыми сосенками. Там наверняка принцессу уже ждет дракон.

Сижу на кровати, как в детстве, обнявшись с подушкой. Рядом валяется телефон, к которому у меня постоянно тянется рука, хоть я и знаю, что не стоит туда заглядывать. Но все равно, словно вдруг открылись мазохистские наклонности, читаю и читаю личку, разрывающуюся от гадостей. Остается только поражаться, сколько злости скрывается за совершенно обычными страничками.

«Сдохни, ебаная сука!» – пишет девочка с миловидной фотографией на аватарке. У нее есть фотки с моря и недавно была свадьба. Даже десятой части такого нет у меня, но почему-то она злится, словно я отобрала у нее нечто важное.

И таких сотни.

Они комментируют мои фотографии, пишут мне сообщения, угрожают и желают смерти. Это невозможно читать без подготовки, я к такому совершенно не готова, поэтому плачу. Сейчас я и впрямь чувствую себя одинокой.

Но надо отдать должное Михаилу Сергеевичу. Он взял все мои пароли от страниц, и все время, пока я как дурочка реву в комнате, постепенно исчезает информация обо мне в Сети.